Скитальцы - Хао Цзинфан

– Я не знал, – признался Анка.

– Кажется, я что-то такое припоминаю, – нахмурившись, проговорил Сорин. – А ведь это странно, да? В школе нам об этом периоде истории Марса очень мало рассказывали. О войне – очень подробно, а о довоенном периоде – почти ничего.

– Думаю, ты прав, – сказала Люинь, на минуту задумавшись о своем обучении в школе.

– Но тогда как же ты узнала о лагерях? – спросил Мира.

– Не могу вспомнить… Может быть, мне про это мои родители рассказывали, когда я была маленькая. Точно не скажу. Но я знала об этом всегда.

– Можешь более подробно описать лагерь?

– Я знаю, что он располагался в кратере и что люди жили в пещерах на склонах, ближе к верхнему краю кратера. Больше ничего вспомнить не могу.

– А можешь выяснить побольше?

Люинь была готова ответить, что ей не к кому обратиться, поскольку ее родители погибли, когда она была маленькая… но тут она вспомнила о докторе Рейни. Что-то подсказывало ей, что он сумеет помочь. У него, историка-любителя, явно имелось больше материалов о том периоде в истории Марса. Люинь кивнула.

Анка взял с пола электронную бумагу и сделал еще несколько пометок. Затем он обвел глазами чертежи и сказал:

– Думаю, на сегодня мы сделали всё, что могли. Мы решили немало проблем, хотя два вопроса остаются ключевыми: рельеф местности, куда мы хотим попасть, и то, как управлять крыльями. Давайте сейчас разойдемся. Пусть каждый поработает сам и сообщит группе, если будет какой-то прогресс.

– А что ты имеешь в виду под «управлением крыльями»? – спросила Люинь.

– Это технический вызов, – объяснил Анка. – Мы хотим сделать крылья как можно больше, верно? Но, хотя это даст нам возможность выработать большую подъемную силу, возникнет новая проблема: крайне трудно управлять такими большими крыльями из-за турбулентности. Поскольку воздушные потоки всегда непредсказуемы, будет трудно запрограммировать систему управления. Чем проще будет конструкция фюзеляжа нашего планера, тем труднее будет запрограммировать крылья. А если мы не сможем управлять крыльями, мы не сумеем лететь.

– Ох. Это звучит… плохо, – пробормотала Люинь.

Она не была программистом и не понимала специфических сложностей этой профессии, но по тону Анки она поняла, насколько серьезна проблема. Дизайн воздушных судов, имевшихся на сегодняшний день, был результатом экспериментов и испытаний на протяжении десятков лет, поэтому внесение любых изменений неизбежно влекло за собой новые вызовы. И хотя Люинь не была инженером, суть происходящего она улавливала.

Она видела, какими серьезными стали ее друзья из-за предстоящих трудностей, а эта серьезность дарила им красоту. Казалось, препятствия на пути к цели их заряжают. С согретым сердцем Люинь выходила из окутанного ночью склада. Так тепло ей не было очень давно.

* * *

Они встретились в энтомологической лаборатории по просьбе Люинь. Она сказала Рейни, что хотела бы понять принцип полета насекомых. Рейни согласился и привел ее в лабораторию, где в юности обучался на протяжении трех лет. В эти годы Рейни изучал биосенсорику движений и давления. На Марсе многие машины были сконструированы на основе принципов биомимикрии насекомых. Шахтерские тележки, к примеру, добывали руду с помощью длинных членистых «рук» и быстро перемещались по усеянной гравием почве. Задача Рейни в этой лаборатории состояла в том, чтобы исследовать координацию и движение конечностей насекомых и воспроизводить эти параметры с помощью электроники и электрических схем, которые можно было бы применить в инженерном дизайне.

В лаборатории имелась большая оранжерея, где в искусственных джунглях росли редкие растения. В этой теплице создавались условия для жизни пчел, стрекоз, бабочек, богомолов, пауков и самых разных жуков. Стоило Люинь войти в оранжерею, как на ее руку села стрекоза. От неожиданности Люинь вскрикнула, и стрекоза вздрогнула и испуганно улетела.

Люинь замерла на месте. Она никогда не видела ничего подобного. Все цветы роскошно цвели. В каждом укромном уголке, в каждой щелочке, казалось, притаилось какое-то насекомое. Каждая пара трепещущих крыльев звала к себе. Пышная зелень радовала глаз. Бабочки словно бы соревновались за внимание Люинь. Прозрачные завитки лепестков напоминали самые элегантные платья. Такой красоты Люинь не видела не только на Марсе, но и на Земле. Там она бывала в цветочных магазинах и на цветущих лугах, но в саду с крылатыми цветами – ни разу.

– Как красиво! – воскликнула она.

– Красиво, – кивнул Рейни. – Из-за этого сада я и решил учиться тут.

– И все эти насекомые выросли на Марсе?

– Да. Изначально с Земли было завезено примерно по десять пар каждого вида.

Они были со всех сторон окружены какими-то цветами. Рейни осторожно снял с одного из них бабочку и посадил на ладонь Люинь. Бабочка сидела спокойно, но ее тонкие лапки дрожали. Люинь ее внимательно разглядывала. Но как только он протянула к бабочке палец, желая погладить ее крылышки, та мгновенно улетела.

– Доктор Рейни, – спросила Люинь. – Как насекомые летают?

Рейни поймал пролетавшую мимо пчелу и показал Люинь ее брюшко и головогрудь.

– Видишь, как вибрируют крылышки? Это основной способ у насекомых вырабатывать подъемную силу, хотя разные виды это делают с некоторыми отличиями. Пчелы поворачивают крылышки, чтобы менять угол их наклона относительно воздуха, а крылья стрекозы колеблются вверх и вниз, чтобы создавать крошечные воздушные воронки.

– Это похоже на полет птиц?

– Нет, полет насекомых совсем другой, – ответил доктор Рейни. – Птицы крыльями не вибрируют, а насекомые крайне редко машут крыльями, как птицы.

– А как насекомые управляют крыльями?

– Обычно за счет сгибания и вращения мышц у основания крыльев – очень легких и тонких.

Люинь внимательно смотрела на пчелу, которую держал Рейни. Пчела свернулась так, что ее брюшко почти коснулось груди, и отчаянно шевелила крошечными лапками. Странные выросты около рта, похожие на составные части шлема, непрерывно смыкались и размыкались. Рейни отпустил пчелу, и она улетела. Он вытянул указательный палец, и на него села стрекоза.

Глядя на стрекозу, Рейни сказал:

– Позволь мне сделать небольшое отступление: думаю, мы стали слишком сильно зависеть от компьютерных имитаций. Мы больше не останавливаемся, чтобы понаблюдать, полюбоваться. А раньше всё было именно так.

Они медленно шли по оранжерее. Постепенно сгущались вечерние сумерки.

– Доктор Рейни, – неожиданно спросила Люинь, – а было время, когда обитатели Марса жили в кратере?

Рейни задумался и ответил спокойным и негромким голосом:

– Да, действительно, было время, когда люди на Марсе жили в склонах большого кратера.

– А когда это было?

– Примерно сто лет назад.

– Почему же мы совсем ничего не знаем об этом времени?

– Потому что это был противоречивый эксперимент.

– Противоречивый? Почему? И как выглядело это место?

Некоторое