Защитница - Любовь Черникова

— Только попробуй хоть что-нибудь сделать, и я сожгу тебя, как порождение Излома! Все ясно? — он тряхнул девушку снова. — Не слышу!

Глафира часто-часто закивала. Пасита, удовлетворенный ответом, оттолкнул девушку в сторону, и та едва не упала. Из её глаз хлынули слёзы обиды. Пасита повернулся к Кире. Помедлил, пристально разглядывая, тяжело вздохнул и выдал:

— Иди домой, Киррана.

Кира не заставила себя упрашивать дважды. Молча развернулась и зашагала прочь. В душе боролись чувство вины и облегчение. Немного успокоила мысль, что она все ещё зла на Глафиру за пса, да и сил продолжать эту игру не осталось.

Глава 28

Дни в дороге потихоньку сливались воедино, становились похожими один на другой, как близнецы. Холодало. Леса постепенно потеряли свое золото, потускнев под затяжными выматывающими тело и душу дождями.

Путники достаточно удалились от столицы, и теперь не избегали жилья, стараясь скоротать непогоду под крышей, то помогая по хозяйству одинокой вдове, то греясь у очага в обнаруженной охотничьей избушке. Болота набухли влагой, сделав непроходимыми гати и тропы. Друзья неспешно продвигались на север, в ожидании, когда они замерзнут.

За время путешествия Нааррон значительно изменился и уже не походил на того тщедушного заучку, который выехал из Ордена, пугаясь собственной кобылы. Все свободное время он посвящал тренировкам. Когда Крэг окреп, то стал учить его драться. Конечно, до идеала было далеко, но Нааррон все равно радовался своей форме, наблюдая, как окрепли руки и пресс. За всю дорогу на них пытались напасть дважды, но к счастью это были простые разбойники, которые обломав зубы благоразумно убирались восвояси.

Преодолев, наконец, болота друзья продолжили идти на север навстречу зиме, и вскоре та расстелила под ногами белоснежное покрывало. Заселенные места закончились и на ночь приходилось ставить шалашик, спасаясь от холода. Защитник не мог так расточительно тратить свой невеликий резерв, а адепт мерз также, как и все прочие люди. Но вскоре погода изменилась. По мере приближения к Излому становилось теплее. В какой-то момент они снова вернулись в осень.

Мрачные хвойные леса закончились, будто кто ножом ломоть отрезал. Перед взором расстелились пустоши. Эта земля не родила ни травинки, с тех пор как её отравили ядовитые испарения. Бурая непросыхающая грязь, местами сменялась серым крошащимся камнем, расстилаясь, куда глаза глядят. Близость к Излому вызывала безотчетную тревогу, не покидая даже ночью. В сны постоянно вторгались кошмары, которые не запоминались, но оставляли неприятное послевкусие по утру. Особенно страдал Защитник. Он с криком просыпался по нескольку раз за ночь и, порой, больше не ложился, сидя до утра и вороша палкой угли. Нааррон лишь качал головой, отмечая его осунувшийся вид, отвары и травки, которые он для Крэга готовил почему-то не действовали…

Монастырь они увидели однажды утром. Как и дымку у самого горизонта — Излом.

— Крэг, дружище, тебе плохо? — Нааррон подхватил Защитника, когда тот медленно сползал с коня, заваливаясь на бок.

— Все нормально, — встрепенулся Крэг, — я попросту задремал. Проклятые кошмары!

— Нужно тебя осмотреть. слезай. — Нааррон остановил Ромашку.

— Не за чем терять время.

— Я сказал слезай! — адепт был не преклонен. — Давай, давай! Слушай, что говорит Хранитель.

— Хранитель Знаний? — Крэг улыбнулся, но послушался.

— Хранитель одного конкретного Защитника, — ответил Нааррон на полном серьезе.

Крэг со вздохом сполз с коня, но как только его ноги коснулись земли, понял, что они не держат. Нааррон уже спешился и снова успел его подхватить, окинув укоризненным взглядом. Усадил прямо на землю, выбрав местечко посуше.

— На вот выпей, — адепт сунул фляжку с укрепляющим отваром, запас которого постоянно пополнялся. А сам принялся водить над ним руками, его ладони засветились жёлтым.

Нехорошие подозрения подтвердились.

— Да ты на грани истощения! Будто что-то тянет твою силу… Идиот! — Нааррон заорал и хлопнул себя по лбу. — Я полный придурок!

— Ну да, иногда на то похоже, — кивнул Крэг с серьёзной миной, только в золотистых глазах играло веселье.

— Так. Я запамятовал одну важную вещь, и ты можешь меня за это поколотить…

— Я бы с удовольствием, — перебил, хохотнув, Защитник, но адепт остался серьезным и продолжил свою тираду:

— …но позже! Делай как я скажу: садись на коня, и скачи обратно, как можно быстрее. Встретимся… — он задумался, вспоминая что-то приметное. — Помнишь те сломанные сосны, где мы однажды ночевали? — Защитник кивнул, ещё не до конца понимая, — Значит жди меня на том самом месте.

— Послушай, если ты не заметил, то мы ещё не дошли. Да и храм уже близко, — он указал рукой вперёд, туда где виднелись очертания большого строения, — К вечеру доберемся. Я смогу отдохнуть там, а ты меня полечишь. Как тебе план? — Крэгу совершенно не хотелось оставлять Нааррона одного. Да и не было такого приказа.

— Если ты не заметил, — передразнил его адепт, — Ты раньше подохнешь. Пока мы тут болтаем что-то по капле тянет твои силы, которых, меж прочим, почти не осталось. И у меня есть серьезные подозрения, что причина в близости Излома. Так что чем дальше ты уберешься, тем лучше. И моли Киалану, чтобы это случилось до того, как ты отрубишься.

— Ты серьёзно? — Крэг побледнел, поднимаясь, и тут же, будто в подтверждении слов друга, пошатнулся тяжело привалившись к теплому боку Северного ветра.

— Серьезней некуда.

— А как же ты? На тебя это не действует?

— Я должен выполнить свою часть задания, — Нааррон прислушался к своему организму, — да и чувствую себя как обычно, разве что немного не выспался.

Крэг с видимым усилием влез обратно в седло. Нааррон отметил, что н вспотел и дышал, как будто на гору влез, а не на лошадь. Стыдясь своей слабости, друг улыбнулся:

— Как же наши предшественники здесь воевали? Я слаб как котенок, и силы нет — даже огненный шарик не создам.

— Я постараюсь это выяснить, — пообещал Нааррон и мысленно добавил: «Теперь это станет делом моей жизни».

Нааррон добрался до храма Киаланы вечером. Громадина возвышалась над пустошью, как перст нарушая, окружающую безликость. Облупившиеся стены, потемневшие от времени, но все ещё на удивление крепкие на вид ворота. Не смотря на запустение твердыня внушала благоговейный трепет. Никакой привычной ажурности и легкости конструкции.

— Как может храм богини быть настолько суровым и мрачным? — Нааррон разговаривал вслух, эта привычка вернулась, как только они расстались с Крэгом.