ПАРАЛЛАКС 606. Том II - Ganymede Eossky

не первый взгляд вредный пройдоха. Сделав крутой кульбит, Фея превратилась в Эриха. Красная шапочка, жёлтая куртка, голубые перчатки - непременные атрибуты своего мультипликационного фаворита Задира помнила наизусть.

- Доволен, негодяй ты эдакий? - гнусавым голоском проворчала она, поправляя вываливающееся из штанов пузико. - Ничего, Нуки, ещё не вечер. Я обязательно отыграюсь. Считай, что ты спилил ветку, на которой сидел.

Рё и Нобуюки смеялись настолько громко, что, казалось, вот-вот надорвут животы. Хватая ртами воздух, словно выброшенные на сушу рыбы, они сквозь слёзы поглядывали то на Фею в образе Эриха, то друг на дружку, и с каждым взглядом на них накатывали всё большие приступы хохота.

- Ну ладно Нобуюки, этот хоть обдолбался всем, чем можно... но ты, Рё. Такого предательства я от тебя не ожидала, подруга. Мой к тебе вопрос: какое на тебе сейчас бельё? Меня интересует всё, вплоть до мельчайших подробностей.

Синигава-младший тут же прекратил смеяться и принял серьёзный вид; вид дипломата в разгар мироопределяющих переговоров.

- Воу-воу, да здесь становится жарко... - он помахал перед лицом превращённой в веер ладонью. - От таких вопросов мой револьвер начинает звенеть барабанами.

Рё крепко сжала подушку; выбеленное лицо отразило смущение.

- Да выкладывай уже, не стесняйся, - усилил натиск Нобуюки, поправляя халат в районе паха. - Сегодня ночью я одену самого похожего на тебя бота в такое же бельишко, а потом... потом стены «Недотроги» увидят столько грязи, сколько ещё никогда не видывали.

- Только через мой труп. Действие. Однозначно действие.

- Шикарно... - с фирменным акцентом Эриха прогундосила Задира. - Твоё действие: задать Нобуюки вопрос, который придумаю я сама.

- Эй, малыха, а разве так можно?.. - Синигава-младший попытался было оспорить это решение, но Задира была неумолима:

- Конечно можно, а почему нет? Правил я не нарушаю. Таково моё заданное Рё действие.

- Ничего не имею против, - согласилась Рё. - Это лучше, чем описывать свои стринги для всяких озабоченных.

Задира пригрозила Нобуюки пальцем:

- Вот видишь, Рё не против. А что это ты так заволновался, м?

- Я совершенно спокоен, - с достоинством ответил Синигава-младший. - Спрашивай, что пожелаешь.

- Спрошу, спрошу. Но учти: если я разнюхаю, что ты мне соврал, я с тобой больше не разговариваю. Усёк?

- Задавай уже, мне от вас скрывать нечего.

- Пока мы летели в вертушке, ты рассказывал, что вчера «обкокошился по-рязански». Что это значит?

Услыхав вопрос, Нобуюки поставил бокал на стол и тщательно вытер губы краем халата.

- Впервые слышу про такое, - Рё с удивлением уставилась на хозяина базы. - Что ты учудил на этот раз, Нуки?

- Нет-нет... Этого вам точно лучше не знать.

- Эй, а вы меня заинтриговали, - настояла Рё. - Думаешь, я не отыщу этого определения в интернете?

- В интернете ты такого не найдёшь, Рё. Это кодовая фраза для очень-очень узкого круга посвящённых.

- Не отвлекаемся... - поторопила его Задира. - Или отвечаешь, или выбираешь действие.

- В таком случае, действие.

- Это твоё окончательное решение?

- Пожалуй, да.

- Отлично. Тогда позвони своему папане и на полном серьёзе заяви ему, что ты - дурачок.

* * *

Глядя на протянутую длань фантома, Тихоня понимала: её ждёт прыжок в бездну, на дне которой неизвестность. Она могла бы спросить совета у Кишимото или Гоголона, но понятия не имела, как пришелец отнесётся к этому. «Не слушайте ничьих советов» - тихим шёпотком напомнил разум. Табло подсчитывало удары сердца. Янури-сан и боты ожидали от Тихони дальнейших действий. Решив пойти ва-банк, та вдохнула полной грудью и схватила фантома за руку. Всё вокруг расплылось, словно они вмиг достигли сверхзвуковой скорости. Купол, океан, небо, облака, стратосфера - пара взмыла ввысь подобно стремительной ракете. Пространство нырнуло в полумрак космоса, и они пулей пролетели над протуберанцем полыхающего Солнца. Кимико сжимала ладонь пришельца, не чувствуя ни тепла, ни холода; она боялась, что если отпустит фантома, то гелиосферный ветер тут же разорвёт её на части. Мимо проносились крохотные огоньки звёзд. Они оставались позади, едва успевая растягиваться в световые линии. Тихоня ясно понимала: всё это происходит лишь в её сознании; всё это - не более чем навеянная призраком абстракция. Задира не вернулась, а значит тело осталось на «Недотроге». И тем не менее, Тихоня поражалась скорости, с которой они летели. Вне всяких сомнений, человеку подобное будет не под силу ещё многие столетия. Это даже не скорость света, это нечто в разы большее.

- В моём распоряжении было достаточно времени, чтобы исследовать вселенную вдоль и поперёк. Я лицезрел великий аттрактор. Я видел красные гиганты и белые карлики; видел колоссальные чёрные дыры и ярчайшие квазары. Я побывал на каждой планете и луне. Заглянул внутрь каждой сверхновой, каждого газового гиганта. И смею тебя заверить, Кимико: вы совершенно одиноки. Никакой внеземной жизни нет. Нет ни ада, ни рая, ни небес и чистилищ. Пустые планеты, пустые системы, пустые скопления галактик. Вселенная похожа на брошенную кочующим театром декорацию. Каков бы ни был замысел Господень, он либо всецело завязан на людях, либо этого замысла попросту нет.

- Во вселенной миллиарды планет. Да, парадокс Ферми действительно гласит, что...

- Пустота. Тотальное одиночество, которое вгонит в тоску даже самого замкнутого социофоба. Кем бы ни являлся наш великий Всевышний, он создал нас, поигрался, а затем попросту ушёл.

Сама не осознавая, почему, но Тихоня верила могущественному проводнику. Её не раз терзали подобного рода сомнения; она отгоняла их, утешая себя банальной теорией вероятности. Должен же существовать хоть малейший шанс, что где-то есть ещё хоть что-то разумное. Если посадить за рояль бессмертного шимпанзе и заставить его беспорядочно стучать по клавишам, рано или поздно он сыграет одну из симфоний Бетховена.

- Быть может, никакого Бога попросту не существует? - самозабвенно спросила Кимико.

- Я так не думаю, - проговорил фантом.

Красочные туманности исчезали, едва успевая появляться. Мелькающие звёзды редели, и вскоре противоречивый дуэт погрузился в абсолютную тьму. Лишь два кольца прорывались сквозь битумный мрак подобно габаритам мчащего в ночи