В поисках солнца (СИ) - Берестова Мария

Господин Михар, невысокий плотный мужчина в безупречно элегантном костюме, стоял по ту сторону проёма, небрежно облокотившись на опору ворот и сложив руки на груди. Лицо его казалось почти приветливым, если бы не острый, ледяной взгляд, который совершенно не шёл к растянутым в улыбке губам.

Обратив на себя всеобщее внимание, он слегка приподнял брови — как, вы действительно меня не ждали? — и, разомкнув руки, сделал в сторону дочери повелительный жест рукой, подзывая к себе.

Руби нервно сглотнула, мазнула испуганным, умоляющим взглядом по Райтэну — тот было дёрнулся в её сторону, но окоротил себя, — и Илмарту, отвернулась от них и несколько скованным, медленным шагом подошла ближе к отцу. Остановившись от него на расстоянии вытянутой руки, сделала неловкий книксен, словно пытаясь вжаться в землю.

— Добрый день, батюшка, — донёсся до мужчин её тихий мертвенно-спокойный голос.

Окинув Райтэна и Илмарта медленным безразличным взглядом, Михар уставил глаза на Руби.

— Да-да, дочка, я тоже рад тебя видеть… наконец.

Его голос, в противовес её, звучал чётко и ощутимо, хотя и не казался громким. И если начало фразы было сказано мягко, как будто и впрямь любящий отец приветствует дочь, то это финальное «наконец» наполнено было ледяным недовольством. Выговаривая это «наконец», Михар сделал движение в сторону дочери — и Райтэну показалась, что она вздрогнула в попытке отшатнуться, — но Михар лишь властно привлёк её деревянно-кукольную фигурку к себе, церемонно поцеловал в лоб, медленно и педантично поправил выбившийся из причёски локон так, как было привычно видеть ему, и лишь потом отошёл на шаг в сторону, окидывая дочь придирчивым внимательным взглядом.

— Ты заставила меня поволноваться, Руби, — мягко отметил он, однако Райтэну почему-то почудилась за этой мягкостью угроза.

Руби сжалась; таким тоном отец разговаривал с провинившимися подчинёнными, и обычно за этим мягким вступлением не следовало ничего хорошего. Выдержать фирменный холодный взгляд отца оказалось выше её сил.

Пряча глаза, она снова присела в книксен, заметно ссутулившись, и, не вставая, тихо, дрогнувшим голосом ответила:

— Простите, батюшка.

— Ну, ну! — с той же опасно-ласковой интонацией отмёл он резким жестом, как клинком, её извинения, будто бы дело не стоило обсуждений.

Склонившаяся Руби, однако, заметившая краем глаза взмах его руки, ощутимо вздрогнула — как будто бы ожидала удара. Верхняя губа Михара дёрнулась недовольно и жёстко.

Илмарт и Райтэн тревожно переглянулись.

«Он её ещё и бьёт, что ли?!» — прочитали они в глазах друг друга.

И если в картине мира Илмарта это предположение, пусть и было отвратительным, мерзким и недостойным, всё же вполне укладывалось — он в Мариане успел повидать всякого — то для воспитанного в духе рыцарского идеализма Райтэна это было чересчур. Он, конечно, слыхал, что есть отцы, которые бьют своих детей, и есть мужья, которые бьют своих жён, но для него это всегда было чем-то умозрительно-абстрактным, и, к тому же, однозначно не относящимся никоим образом к кругу умных, просвещенных людей, к коему они с Михаром принадлежали.

Возмущение и негодование глубоко овладели им; резко подойдя к Руби и собой оттесняя её от отца, он дёрнул её за руку вверх, поднимая из поклона, и решительно заявил:

— Ты с ним никуда не пойдёшь!

Рука её, совершенно ледяная, мелко дрожала; она так вцепилась в него, что, как ему показалось, она почти не держится на ногах. Её взгляд лихорадочно забегал по сторонам. Сперва она с недоумением вгляделась в лицо Райтэна; потом с испуганной растерянностью взглянула на отца.

— Господин… Тогнар, — с тягучей интонацией в голосе прервал эти переглядки Михар, разглядывая в упор обернувшегося к нему Райтэна с таким любопытством, словно бы никак не ожидал встретить здесь именно его.

Райтэн не ответил на это полуприветствие, лишь вперив в Михара горящий возмущённый взгляд.

— Как интересно! — с деланным весельем протянул Михар, продолжая разглядывать Райтэна и всхлипнувшую от этих интонаций Руби. — Вы теперь, стало быть, ещё и женщин воруете? — вопрос был задан тоном самым светским, однако полный острыми шипами льда взгляд придавал ему недвусмысленную угрозу.

— Вы ожидали чего-то другого от потомка пирата? — холодно парировал Райтэн, впервые заслоняясь славой своего знаменитого предка.

«Ну, ну! — думал он про себя в этот момент, сверля противника колючим взглядом. — Ты не посмеешь связываться с Тогнарами и Рийарами, ведь так?»

Мужества ему прибавляла истово вцепившаяся в него Руби. Он должен был защитить её!

— Ну, вы, сударь мой, не пират, — покровительственно похлопал его по плечу Михар. Медленные движения его были наполнены силой, как будто он хотел прижать противника к земле. — Так что у вас, полагаю я, в случае подобного воровства возникнут проблемы.

«А вот это уже угрозы!» — безошибочно опознал Райтэн, брезгливо отдёргивая своё плечо и оттесняя Руби ещё на шаг назад.

— Кто говорит о воровстве? — он неосознанно скопировал манеру Михара, растянув губы в такой же улыбке, как и собеседник, и встретил его острый взгляд таким же ледяным взглядом.

— Помилуйте! — всплеснул тот правой рукой, с раздражением вглядываясь в запрятавшуюся за Райтэна Руби. — Чему же ещё я сейчас свидетель? — и сделал выразительный жест в сторону дрожащей дочери. Райтэн в ответ совсем задвинул её за себя и твёрдо выставил подбородок навстречу врагу.

С полминуты длилась дуэль стальных взглядов — и обоих противников были серые глаза.

— Помилуйте! — наконец, изобразил полуулыбку-полуоскал Райтэн. — Вы разве не слыхали, что мужчины нашего рода совершенно не умеют свататься? Мой дядюшка, — выделили он голосом, имея в виду своего дальнего родственника, анжельского адмирала, — кажется, и вообще вызвал дипломатический скандал с Ниией, если вы помните.

Наблюдавший эту сцену совершенно безмолвный Илмарт взглянул на друга с огромным удивлением: в смысле — свататься? Краем глаза он заметил, что и Руби совершенно растерялась от такого поворота беседы, и теперь смотрит на отца чуть ли ни с паникой: боится, что ли, что сейчас всех убивать начнёт?

Тот, однако, её страхов не оправдал. Нарочито изобразив лицом пантомиму «вы только посмотрите, какая наглость!», Михар чуть наклонился к Райтэну и ласково уточнил:

— А вы так уверены, что вам сойдёт с рук то, что сошло вашему… дядюшке?

Ни капли не впечатлившийся Райтэн, расправив плечи, спокойно парировал:

— Так ведь и вы, господин Михар, покуда ещё не ниийский король.

Адмирал умудрился жениться на ниийской принцессе, которая сбежала к нему из дома, что вызвало в своё время шквал дипломатических нот и протестов. В конце концов, поскольку у короля было ещё целых три дочери, а тогда ещё не адмирал, но близко к этому, и в самом деле, был недурной партией — и, вздумай он свататься чин-чинарём, ему бы, пожалуй, не было отказано, — скандал удалось замять.

— Справедливо, справедливо! — пробормотал Михар, потирая гладко выбритый подбородок и разглядывая Райтэна как экспонат в крайней степени интересный. Стороннему наблюдателю даже могло бы показаться, что в этом взгляде мелькнула тень одобрения. Впрочем, скорее всего, внутри себя он прикидывал, насколько высока вероятность того, что упомянутый адмирал действительно ввяжется в конфликт.

На лице его отразилось некоторое сожаление, поскольку вероятность такая, и в самом деле, существовала.

— Однако ж, — хищно прищурился вдруг Михар, выхватив панический взгляд Руби и чуть усмехнувшись, — боюсь вас огорчить, господин Тогнар, но у меня на судьбу моей дочери другие планы, — любезно улыбнулся он и расслабленно развёл руками. В холодных глазах заплясали искорки удовлетворения: он, очевидно, считал себя победителем в этой схватке.

Райтэн, впрочем, не собирался сдаваться.

— В самом деле? — деланно огорчённо воскликнул он. — Как мне неловко напоминать вам об этом, господин Михар, но… — он наклонился к противнику — тот недовольно поджал губы — и с мстительным удовольствием медленно выговорил, возвращая себе чувство контроля над ситуацией: — Госпожа Михар, знаете ли, уже совершеннолетняя, и, в соответствии с нашими прекрасными законами, вольна выбирать себе супруга самостоятельно.