Хождение к Студеному морю - Камиль Фарухшинович Зиганшин

Странно! Для чума пятно маловато. Что же это? Пятно все ближе. Уже очевидно, что это не чум и не зимовье. Лежащие возле необычного сооружения лохматые собаки подняли головы и внимательно наблюдали за приближающейся упряжкой. Только оказавшись совсем близко, Корней сообразил, что это покрытая оленьими шкурами кибитка, установленная прямо на грузовые нарты. Собаки, рассудив, что чужаки переступили границу их владений, залились дружным лаем.

Из странного «домика» высунулась голова молодого юкагира.

Скитник поздоровался, с удивлением оглядывая столь своеобразное жилище – такого он еще не встречал. Хозяин, видя изумление путника, пояснил:

– Надоело жерди возить, собирать, разбирать чум. Нас двое. Места хватает. Не верите? Посмотрите.

Корней подошел и заглянул внутрь. Каркас «кибитки» из прутьев тальника. На «полу» на оленьих шкурах два спальных мешка. Сразу за ними миловидная хозяйка, стоя на коленях, возилась возле железной печурки. Тут же сложены полешки. В другом углу – коротконогий столик, полочки с посудой и мешочки с продуктами.

Корней, чтобы не обижать молодых, попил с ними чай и, убедившись, что нартовая дорога ведет к поселку на побережье, продолжил путь.

В тот же день еще раз видел белого медведя[96]. Он вынырнул из полыньи, выбросив перед этим на лед нерпу. Поев, принялся кататься по снегу. Хватая его передними лапами, старательно тер морду – вытирал кровь.

Впереди показались дома. Из большинства труб столбом поднимался дым. Стоящее на бугре полузанесенное снегом здание сильно отличалось от построек, в беспорядке сбегающих к морю. Как позже узнал Корней, в этом здании до войны находилась американская фактория[97].

Один из домов выделялся открытой террасой и двускатной крышей с истрепанным красным флагом на коньке (у всех остальных построек крыши были плоскими). Над крыльцом лист фанеры «Заготконтора». Снег вокруг утрамбован людьми, оленями и собаками. Подойдя к обитой потертой шкурой двери, Корней обнаружил «замок» – воткнутую палочку. В конце террасы вторая дверь. Постучался в нее.

Раздался недовольный голос:

– Обед. Приходи через два часа.

– Я только узнать. Могу ли подкупить провиант? Песцов нет. Лишь медвежья шкура.

– Тупой, что ли? Сказал, через два часа, значит, через два часа.

Спускаясь с террасы, Корней увидел на здании, стоящем наискосок от заготконторы, вывеску «Пункт приема пушнины». Обрадованный, направился туда. Подойдя, осторожно приоткрыл дверь:

– Есть кто живой?

– Заходи, но предупреждаю, спирта нет, – донеслось откуда-то из глубины.

– Да я не за спиртом.

В большом помещении вдоль стен широкие полки-стеллажи, забитые объемными пачками песцовых шкур, кухлянками, меховыми чулками. На отдельной трехэтажной полке небогатый ассортимент товаров повседневного спроса: рулоны ткани, сахар, чай, кули с мукой, крупой, табак, оружие, боеприпасы и разная хозяйственная мелочевка вплоть до иголок. Три угла в инее, а в четвертом отгорожен небольшой закуток с печью из железной бочки. Возле нее на топчане сидел гладко выбритый человек с журналом в руках.

– Что хотели?

– Соли да крупы подкупить.

– Что-то голос ваш больно знаком… Никак, Корней Елисеевич? – живо поднялась округлая фигура Романа (он пополнил команду «Арктики» в Тикси).

– Батюшки, Роман! Вот сюрприз! Откуда ты здесь?

Тот захохотал:

– Вас поджидаю.

– А если серьезно?

– Я в Лаврентии сошел на берег. Старший брат там директор заготконторы. Попросил выручить – мой предшественник к спирту пристрастился, до горячки дело дошло. Думал, ненадолго, а уже второй сезон.

А вы, Елисеич, герой! Честно говоря, думал, что дальше Колымы не пройдете. Все же с одной ногой в этих краях не разбежишься. По всему побережью дичь! От Индигирки до Колымы вообще пустыня – ни души.

– Да я потихоньку. Куда мне спешить?

– Зря вы с корабля сошли. Так бы еще в прошлом году в Уэлене были бы.

Скитник улыбнулся:

– Это неинтересно. Хотя, врать не буду, тяжеловато было.

– Кремневый вы мужик. Уважаю! Садитесь, у меня хороший кофе есть. Мигом сварю.

– Спаси Христос!

Вскоре в помещении завитал неповторимый аромат кофе. Корнею он был знаком – пару раз пил на «Арктике».

Отхлебывая крохотными глоточками обжигающий напиток, Роман рассказывал:

– Прошлым летом и семью перевез. Вон в том доме на берегу живем. Ваш друг Географ расписался с буфетчицей в Нижне-Колымске. Там и сошли. На обратном пути, может, увидитесь.

За окном смеркалось. На террасе заготконторы стали собираться охотники.

– Специально под вечер идут – думают, что при слабом электрическом свете приемщик не заметит дефектов, – пояснил Роман.

– А зачем в одном месте два приемных пункта?

– Так мы ведь от разных контор. Он с Якутской потребкооперации, а я от Чукотской.

– А почему к тебе не идут?

– Посмотрели бы, что тут творилось два дня назад! А как спирт кончился – так ни души. Им ведь главное, чтобы веселая вода была.