Мышь в Муравейнике 2: Жук - Дана Обава

Не представляю, как может называться программа, заведующая охранной системой апартаментов, но для начала кликаю курсором на иконку с названием “нарушитель”. Увы, на экране сразу открывается какой-то видео-файл. Приглядевшись, понимаю, что это запись происходящего на кухне этих самых апартаментов, которая на данной момент уже не выглядит такой прибранной и стерильной. В кадре сам Толлек и…Морис. Да, теперь понимаю, про какие именно унижения тот говорил, что ему пришлось пройти, упрашивая Толлека вернуть ему его должность. С отвращением закрываю файл и начинаю просматривать другие. Мда, Кейну бы они понравились. Может быть, они с Толлеком состоят в одном и том же клубе извращенцев? Просматривая материалы, начинаю предполагать, чем именно занимались в местной мастерской. Ничего необычного — просто делали кандалы и цепи.

В ногу словно вонзается игла. Не обращая на это особого внимания — у меня от нервов вечно что-нибудь то колет, то болит, то чешется — просто не глядя массирую это место рукой, не отвлекаясь от файлов. Увы, ничего нужного найти не получается. Похоже, Толлек хранит на этом компьютере только свои грязные секретики, а к охранной системе он не имеет отношение. Выходом в сеть тут даже и не пахнет. Меня постигает разочарование, и… я не знаю, что дальше делать. Хоть плачь. Снова.

Помянув Толлека нехорошим словом, я разворачиваюсь на стуле и вдруг перед собой вижу еще одного робота. Он такой же маленький, с толстой рукой, в которой прячется множество инструментов. Высвобожден из них только один — игла.

— Что ты сделал?! — рычу я на него, хотя, что на маленького сердиться. Он просто выполнил заложенную в него последовательность действий.

В глазах темнеет, тело становится чужим. Я падаю на пол и теряю сознание.

Глава 15. Кровь

Сознание возвращается в один короткий неприятный момент, сразу вместе со всеми воспоминаниями. Я лежу в темноте на холодном каменном полу не в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой, в полной беспомощности. Вместо ощущения своего тела, только чувство сковывающей тяжести, привязывающей меня к одной точке пространства и к одному положению. Но ведь таков и был план Мориса, чему уж тут удивляться. И в отличие от меня он точно знал, как добиться желаемого. У меня же оставались лишь надежды на чудо. Морис дал мне понять, что у меня еще есть время подумать, побороться или хотя бы принять неизбежное. Но это время оборвалось внезапно, в этом он меня обманул.

Не знаю, можно ли находиться в ужасе и бешенстве одновременно, но у меня это, кажется, получается. В отчаянной попытке я пытаюсь вернуть себе контроль над собственным телом, что сейчас означает и над жизнью. И неожиданно у меня это получается. Подскочив с пола, дезориентированная, я падаю снова на эту жесткую поверхность — единственное, что мне сейчас понятно в этом мире. Тяну руки к шее, но нащупываю только холодную кожу и пряди волос. Все, черт возьми, так как было раньше. Прежде всего, я чувствую сладкое облегчение, но всего на секунду, прежде чем тревожные мысли вновь не заполняют мою голову.

Ощущения тела постепенно возвращаются ко мне обратно. Приходя в себя, нащупываю в кармане часы Редженса — они оказываются на месте, а потом в другом кармане и тяжелые часы — несостоявшийся приз в игре Мориса. Итак, все на месте, а я не обездвижена, как мне с перепугу показалось сразу после пробуждения, значит Морис, может, и вовсе до меня не добрался. Все же, не все идет по его плану. Вот только дурацкий робот украл у меня время. Скорей всего он украл у меня все время, что у меня было для спасения Лекса.

Впрочем, найденный компьютер мне все равно ничем помочь бы не смог, а больше у меня идей не осталось. Разве что, освободить Мориса и силой заставить его выпустить Лекса. Не знаю, как именно его на это уговорить, но сейчас я его уже морально готова в баранку скрутить, если потребуется.

Я вскакиваю с пола, одновременно включая найденный наконец фонарик. Вожу лучом по стене в поисках выхода и только теперь понимаю, что нахожусь совсем в другом помещении!

Как же так?! Все мои умозаключения оказались неверны. Мой план, мой настрой сразу же стали бессмысленными. То есть Лекса мне теперь точно никак не спасти — эта мысль пугает меня больше собственного неприятного положения. Она приводит меня в отчаяние.

Вытянутая комната с голыми каменными стенами с одного конца заканчивается решеткой. Я бросаюсь к ней и свечу вперед, стараясь разглядеть окрестности как можно дальше. Передо мной темный коридор, конца которого мне не увидеть, но ответвление от него совсем недалеко. Рядом с ним лежит обглоданный скелет и раскиданы кучки каких-то ошметков, которые мне что-то напоминают.

Прямо возле решетки, в широкое обрамление по ее краям, вделано переговорное устройство без экрана с одной лишь кнопкой. За самим же обрамлением в недосягаемости для меня стоит какой-то предмет. Я разглядываю его, когда вдруг позади себя слышу кашель и шевеление. Ругая собственную неосмотрительность, бросаюсь назад к глухой стене комнаты. Там, завернутый в неприметное серое одеяло, кто-то лежит, и пару секунд я пребываю в надежде, что все же Морис оказался не настолько жесток и не дал Лексу умереть от удушья в подстроенной в технической шахте ловушке. Я трогаю сверток, и человек внутри него поворачивается ко мне. На меня теперь смотрит знакомое лицо, но не моего друга.

Среди взлохмаченных волос, я вижу удивленное и испуганное лицо Паломы. Она жмурится из-за света фонаря, но разглядев меня, тут же со сдавленным криком бросается мне на шею. Мне стыдно, что я совсем забыла о ней, и стыдно, что я не так рада ее видеть. Все мои мысли и тревоги только о Лексе и больше ни о ком.

— Ты знаешь, как оказалась здесь? — спрашиваю Палому, старательно имитируя сочувствие.

— Я не знаю даже, где это здесь! — плачет девушка, крепко вцепившись в меня нервным захватом. — Я засыпала ночью в апартаментах Мориса, чувствуя себя почти в безопасности, а проснулась в каменном мешке с решеткой и понадеялась, что вижу кошмарный сон! Но он не рассеивается! Это хозяева игры поместили нас сюда,