Колибри - Лавирль Спенсер

– Дэвид, задай-ка ей! – крикнул кто-то.

Мисс Абигейл оттолкнула его, перевернулась и, наконец, вырвалась на свободу и упала в грязь рядом с Дэвидом. Ее лицо пылало. Но что было самое удивительное, во что никто не поверил, хотя и видел это, мисс Абигейл прыснула, пытаясь прикрыть свои пунцовые щеки маленькой рукой, против обыкновения грязной. Она протянула обе руки к орущим мужчинам и спросила:

– Ну что, вы собираетесь аплодировать весь день или кто-нибудь поможет мне?

И все засмеялись вместе с ней, ставя ее на ноги, как и Дэвида. Дамы начали суетливо отряхивать ей юбки и бранить недоумков мужей. Но в глубине души они все были рады. Мисс Абигейл оказалась не чванливой выскочкой, которой они считали ее все эти годы, а Дэвид– да он был создан для нее. Все посчитали, что в этот день состоялось сватовство, и каждый приложил к этому руку. Дэвида Мелчера и Абигейл Маккензи теперь воспринимали не по отдельности, а как пару.

Абигейл чувствовала свое необычное положение в обществе весь остаток дня. Это было для нее новое ощущение, не испытанное ею ни разу за всю одинокую жизнь. Неуловимая перемена, начавшаяся еще утром, разрослась с течением дня в нечто осязаемое. Если бы Абигейл попыталась определить это, то не смогла бы, несмотря на свой обширный словарный запас, подобрать верные слова, чтобы описать явление, когда одинокий человек исключается из круга тех, кто живет парами. Только взглянув назад на свою жизнь, она поняла в полной мере– сегодня она обрела то, чего была лишена до сих пор.

Наслаждаясь лучезарным чувством, мисс Абигейл сидела рядом с Дэвидом Мелчером на земле под глубоким ночным небом Хейкс– Мидоу. Вытянув ноги, подняв лица, они наблюдали за порывистыми вспышками фейерверка, которые освещали их и небо.

Уголком глаза Абигейл заметила, что Дэвид смотрит на нее.

– Я не должен был... целовать вас так,—:

пробормотал он, протрезвев во второй раз за лень. Он любовался ее подбородком, носом щеками, выхватываемыми из темноты. Она смотрела вверх и ничего не ответила. – Я... я точно не знал... что я делал.

– Не знали? – спросила она.

Он посмотрел в небо, где разорвалась ракета.

– Я хотел сказать, что выпил слишком много пива.

– Столько же, сколько и все остальные. Он решил позаботиться о ней.

– Вы не... вы не голодны?

– Нет.

Они откинулись на локти и положили ладони на траву. Дэвид пододвинул свою руку, пока не дотронулся пальцами до ее руки. В этот момент вспыхнул следующий залп, и Дэвид увидел, как Абигейл улыбается в небо.

Пальцы Дэвида были теплыми. В его глазах горело восхищение. Мисс Абигейл переполняло чувство удовлетворения днем, который они провели. Она задумалась, поцелует ли он ее на пороге дома?

На обратном пути в город в переполненной повозке Дэвид держал Абигейл за руку. Они сидели рядом на сене, и их руки скрывались в складках ее юбки. Они вспотели, и Дэвид один раз отпустил ее, вытер свою ладонь о штанину и потом снова нашел ее пальцы в сизой юбке. Абигейл вспомнила о Джесси, о его уверенных движениях, так непохожих на робкие действия Дэвида. Когда рука Дэвида возвратилась к ее руке, она виновато сжала ее.

Дэвид провожал Абигейл до дома, но вместе с ними шли и другие, поэтому он сохранял дистанцию. Возле двери он с бьющимся сердцем еще раз взял руку Абигейл в свою влажную ладонь.

– Я... – начал он и, как всегда, остановился.

Абигейл хотела, чтобы он просто сказал что думает, но он не Джесси, напомнила она себе, дай ему время.

– Спасибо, – сказал он наконец и отпустил ее руку, отступая назад, так как к соседнему дому подошли Нельсоны.

– Я не сделала ничего, чтобы заслужить благодарность, – тихо сказала Абигейл, разочарованная.

– Нет, сделали.

– Что?

– Ну... – Казалось он мгновение копается в памяти. – Как насчет пикника?

Дэвид глянул в корзинку на полу веранды. Абигейл промолчала.

– Вы... вы сделали многое, мисс Абигейл, вы знаете, что сделали. Вы с... сделали т... так, что меня сегодня приняли на Разъезде Стюарта.

Ночь была тихой, вокруг Эбби, словно приятный теплый ветерок, парила аура удовлетворения.

– Нет, это вы сделали так, что меня приняли.

– Я... я... что?

Она посмотрела на свои руки и соединила их.

– Я прожила здесь всю мою жизнь и никогда не чувствовала себя настолько частью города, как теперь. Вы сделали это сегодня, мистер Мелчер.

Он внезапно снова взял ее руки в свои.

– . Да нет, это я так себя чувствую. Как будто... как будто наконец нашел свой дом.

– Вы и нашли, – заверила его Абигейл, – дом, в котором вы всем по душе.

1– Да, всем.

Он долго стоял, сжимая ее руки. Абигейл услышала, как он опять сглотнул. Его руки были намного меньше, чем у Джесси. Она пыталась не сравнивать их. Поцелуй меня, подумала Абигейл. Поцелуй меня и прогони Джесси из моих мыслей.

Но он так и не набрался смелости, слишком уж протрезвел. Дэвид знал, что пребывает сейчас не в лучшем своем виде, от него пахло пивом и табаком, одежда испачкалась и намокла.

– Вы завтра покажете мне дорогу на фабрику? – спросил он.

– Конечно. Чем быстрее будет готово здание, тем раньше вы откроете свое дело.

– Да.

Он отпустил ее руки, сильно расстроив этим, по тому, как он это сделал, она поняла, что он вовсе не хотел отпускать их.

Джесси держал бы и держал их.

Черт тебя побери, Джесси, оставь нас одних.

– У меня был восхитительный день, – выдавила Абигейл, ощущая почти непреодолимое желание, чтобы ее поцеловал этот мужчина.

Но Дэвид только сказал:

– У меня тоже, – потом пожелал спокойной ночи и повернулся, чтобы уйти.

Ее сердце упало. Она была обречена еще на одну ночь размышлений о Джесси. Она устало подошла к качелям и села там в темноте, прислушиваясь к удаляющемуся звуку неровных шагов Дэвида. Скоро он отошел далеко, и звук его шагов заменил слабый скрип канатов, которому вторил сверчок. Абигейл завороженно смотрела на темную улицу, и перед глазами ее была не улица, а темные усы.

Дэвид... Джесси... Дэвид... Джесси...

Дэвид, почему ты не поцеловал меня?

Джесси, зачем ты поцеловал?

Дэвид, позволила бы я тебе?

Джесси, зачем я позволила тебе?

Дэвид, что будет, если ты узнаешь о Джесси?

Джесси, если бы не ты, Дэвиду нечего было бы узнавать.

Почему ты не заставил меня в ту ночь уйти, как сделал бы джентльмен? Все, что я получила из-за этого, только боль. Нет, это неправда, еще я получила Дэвида, который сама нежность, утонченность и приятность, которые я хотела всю жизнь. Почему я должна сравнивать его с тобой, Джесси Дюфрейн? Почему он должен во всем подстраиваться под тебя, хотя ты с самого начала до конца все делал неправильно? Дэвид, Дэвид, я так сожалею... поверь мне. Откуда мне было знать, что ты вернешься? Что с тобой будет, с твоей нежной натурой, если ты узнаешь правду обо мне? Почему я считаю ошибкой твою нерешительность, вежливость и джентльменское отношение? Джесси был стремительным, грубым, в нем нет ничего джентльменского, и я ненавижу это...