Золотое руно - Р. Грейвз

Откуда принес ты ветвь оливы,

Твою плодоносную ветвь оливы,

Чтобы к диким деревьям ее привить?

Жрец ответил:

Из огорода моих соседей

Я принес плодоносную ветвь оливы,

Чтобы к диким деревьям ее привить.

Они снова спросили:

А откуда соседи ее принесли,

Эту плодоносную ветвь оливы,

Чтобы к диким деревьям ее привить?

Жрец снова ответил:

В огороде моих соседей

Взяли они плодоносную ветвь,

Чтобы к диким деревьям ее привить.

Помощники спрашивали все более настойчиво, из чьего же огорода была принесена эта плодоносная ветвь; но девять раз отсылал их жрец от соседа к соседу, пока наконец не смог торжествующе ответить:

С дерева славного Аристея

Он принес плодоносную ветвь,

Чтобы к диким деревьям ее привить.

Помощники спросили, как досталось дерево Аристею, и жрец ответил, что Аристею его милостиво даровала Великая Богиня. И что он делал дальше? Он прививал одну дикую оливу к другой в лучах восходящей луны, а на следующий год подобным же образом привил побег с привитого дерева на другое привитое, а на третий - побег со вновь привитого - на то же привитое в лучах восходящей луны, трижды окликнув Богиню по имени. Великая Богиня прошелестела листвой, и последний побег, который привил Аристей, дал совершенные по форме листья сладостной оливы и благословил его, когда пришла зима, сочными пурпурными плодами.

Бут ответил на эту песню другой, похожей, своего собственного сочинения, начав:

Откуда принес ты этих пчел,

Этих неутомимых пчел,

Что пьют нектар из моих цветов?

Он научил помощников, как задавать ему нужные вопросы. Первый ответ его был, что рой принесен из соседского улья. Затем Бут отсылал их от соседа к соседу, пока не оказалось, что первые пчелы взяты из улья Аристея. А где раздобыл их сам Аристей? Бут с торжеством ответил, что Аристей принес их из тела мертвого леопарда, которого убил на Пелионе, когда хищник пытался убить одну из священных кобыл Богини. Аристей трижды попрал мертвого зверя ногой, окликая Богиню по имени, и на третий раз она ответила ему ударом грома, который заставил попадать шишки со всех сосен на горе; пчелы вылетели, жужжа, из раны в боку леопарда и поселились в земляничном дереве.

Так закончилась песня Бута. Но он пожалел, что не может искренне превознести коркирский мед.

Медея пересекла гавань на борту феакской галеры. На ней было белое полотняное одеяние и расшитое белое покрывало, одолженные Аретой, которая и сама сопровождала невесту. Двенадцать придворных дам, назначенных подружками невесты, уже трижды погрузили ее в священный источник Коркиры. Медея сожгла на алтаре Артемиды, который соорудила Аталанта, прядь своих светлых волос. Богине Бримо, с которой она заключила мир перед тем, как покинуть дом Кирки на острове Ээя (пожертвовав ей черную свинью с девятью поросятами), она совершила возлияние чистым медом из полной чаши.

Ясона его товарищи подобным же образом выкупали в водоеме, питаемом водами источника Макриды; затем его облачили в его лучшие одежды и украсили голову цветочным венком. Царица Арета в честь Руна дала аргонавтам редкие пурпурные и золотые цветы, именуемые трехцветными фиалками, которые выращивала в высоких глиняных горшках, стоящих в ряд в ее личном саду, именно из этих цветов сплели венок Ясону.

Затем сыновья Фрикса подвели Медею к Ясону, который взял ее за руку и повел к пещере, где двенадцать подруг невесты спели свадебный гимн у входа, усыпали их цветами и медовыми лепешками, выпеченными в виде самых разных фаллических зверей и птиц, миндальными конфетами и пригоршнями душистого аниса. Сама царица Арета светила им, держа факел.

Тридцать три аргонавта и такое же число феаков приняли участие в пиршестве, но не было ни одного колха, за исключением сыновей Фрикса. Пирующие бурно веселились и отпускали нескромные шутки, а победителем в состязании вышел Идас; а вскоре подружки Медеи станцевали на широком и ровном полу пещеры у входа свадебный танец в честь богини Геры, обходя, держась за руки, грубую каменную герму, которую по такому случаю вытесал Аргус; и прекрасная свадебная песнь зазвучала и умолкла, пока Ясон ел дары моря, чтобы умножить свою мужскую силу.

Наконец Медея и Ясон, рука в руке, прошли к своему ложу в конце пещеры, перед которым висел занавес. Царица Арета дала каждому из них съесть по ломтику засахаренной айвы и предложила понюхать спелую свежую айву. Она сказала им:

- Пусть этот аромат останется в ваших устах и ноздрях, восхитительная пара.

Медея развязала свой девичий пояс и вручила подругам, чтобы возложили его на алтарь Артемиды, а затем оглянулась на брачное ложе. Она содрогнулась и стала белее лилии, ибо на тонких полотняных простынях и много странствовавших одеялах, которые накидали аргонавты на дерн, лежало тщательно расправленное Золотое Руно, о ловком похищении которого из святилища Прометея она бы с радостью забыла.

Ясон сказал:

- Госпожа моя, не содрогайся при виде этого благословенного покрывала. Оно для того положено здесь, чтобы о нашем браке сложили песню на изумление и зависть потомкам.

Она слабо улыбнулась ему и ответила дрожащими губами:

- Пусть оно не принесет нам несчастья, прекрасный мой!

И против своей воли повторила слова той проклятой песни своего родича Сизифа, жалобы Пасифае, которой в бреду научил ее Орфей:

Руно позолотило наше горе,

Что нынче ночь безлунная настанет.

И в самом деле, в ту ночь не было луны; и хотя Сизиф думал совсем о другом, когда слагал эти строки, они ныне столь же подходили к случаю, сколь и предвещали зло.

Ясон дал ей выпить неразбавленного вина, чтобы поднять дух, и, накрывшись Руном, они вступили в любовную близость, а сквозь занавес доносились шутки, песни и смех гостей, как скоро для двоих забрезжила ясная заря!

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

В то утро, воссев на престол, Алкиной вынес свое решение. Он сказал:

- Господа мои, Зевс Законодатель повелевает мне объявить вам свою непреклонную волю. И да сгинет тот, кто возропщет! Таковы слова Зевса: "Царевна Медея, если она уже вышла, с соблюдением подобающих обрядов, замуж за Ясона, сына Эсона, или какого иного грека, может остаться со Мной; но если она еще не заключила брак, она ничего не должна делать по своей воле, чтобы изменить свое положение и вызвать тем самым неудовольствие законных правителей ее страны. Что до так называемого Золотого Руна, это сброшенное Моим Лафистийским Овном пурпурное одеяние было давным-давно и с Моего соизволения доставлено в Эа в Колхиде, и там передано на хранение жрице Прометея; и вот я говорю: куда бы она ни отправилась, пусть с ней отправляется и Руно. Если жрица ныне сочтет подобающим возвратить Руно Прометею, образ который оно прежде покрывало, не должно ей в этом препятствовать; и все же, будучи Владыкой Всего Сущего, я не больно озабочен, что может статься с этой окаймленной золотом безделкой. Что до девы-охотницы Аталанты из Калидона, я запрещаю свершать над ней какую бы то ни было месть в любых землях, где действуют мои законы, ибо она - возлюбленная служанка моей дочери Артемиды.

Арас возликовал. Он объявил, что божественное решение справедливо и бесспорно, и указал, что поскольку Медея могла бы выйти замуж с совершением подобающих обрядов, только если бы заручилась согласием своего ближайшего родича-мужчины, а именно - Апсирта, в силу решения, которое провозгласил Алкиной, она должна вернуться в Колхиду безотлагательно, а с нею - и Руно.

Царица Арета была на вид сама невинность, но ее придворные дамы с трудом подавляли радость, особенно когда Арас поддел Ясона, спросив:

- Ну, хитроумный грек, что ты думаешь об этом новом повороте судьбы?

Ясон невозмутимо ответил:

- Он мне нравится. Царевна Медея Колхийская - уже новобрачная, и брак был заключен с общего согласия всех оставшихся в живых ее родичей-мужчин, а именно: Фронта, Меланиона, Артея и Китиссора, сыновей Фрикса. Девичий пояс царицы должным образом подарен святилищу Артемиды Коркирской, там все его могут увидеть.

Тут все присутствующие греки разразились бурным смехом, а колхи, кроме Араса, хранили молчание, не понимая смысл сказанного Ясоном. Арас выразил сперва недоверие, затем - негодование. Он, естественно, предположил, что Алкиной его провел, но вежливость удерживала его от обвинения хозяина в двурушничестве. Он стоял, кусая губы и беспокойно теребя в руке меч, когда Медея плавно подошла к нему и спросила с обезоруживающей улыбкой:

- Почему ты медлишь, Арас? Почему ты не отплываешь в Колхиду?

Он ответил:

- Если твой царственный брат Апсирт еще жив, если он - царь Колхиды, он убьет меня, стоит мне только прибыть, не выполнив три его задания. Почему я должен возвращаться в страну, которая лежит в такой дали отсюда, всего лишь для того, чтобы умереть ужасной смертью, едва ступлю на берег? Но если он мертв, как я теперь склонен верить, ибо сыновья Фрикса - люди честные и не стали бы делать лживых заявлений в присутствии божеств брака, для которых сооружаются алтари - что же, тогда ты - моя царица, и ты мне должна приказывать.