Под чужим знаменем - Игорь Болгарин

На следующий день Мирон продолжил свои обходы по адресам. Побывал на Бассейной – там было все спокойно. Господина Карташева, правда, он не застал, но словоохотливая прислуга сказала, что хозяин час назад пошел по делам и будет к обеду.

На Безаковской при повторном посещении ему открыл сам доктор Поляков. В квартиру не впустил, сказав, что больше не практикует.

С Безаковской Мирон снова отправился на Прорезную, нашел знакомый дом. Украдкой осмотревшись, он хотел уже войти во двор, как навстречу ему вышла дородная дворничиха в фартуке. Это было как раз то, что нужно Мирону. Он спросил:

– Не скажете, вроде где-то здесь квартира Тихомирова?

Дворничиха неторопливо оглядела Мирона с головы до ног и в свою очередь спросила:

– А ты по делу какому или же сродственник?

– Во-во! – обрадованно закивал Мирон. – Сродственник я!.. Близкий, можно сказать, сродственник.

Дворничиха скорбно подперла кулаком увесистый подбородок и, к ужасу Мирона, запричитала:

– Двадцать лет жил туточки Сергей Александрович. Курицу не заобидел, не то что человека. И на тебе, злыдни подколодные! Да что же это такое – милейшего человека!..

Мирон, воровато оглядываясь, попятился от дворничихи.

– Кол тебе в глотку! – просипел он. – Что ты, дурная баба, орешь на всю улицу!

– Так в Чеку его намеднись забрали, – продолжала причитать дворничиха.

Мирон ощерился и сунул руку в карман поддевки. «Скорей, скорей отсюда!» – заторопил он себя.

Через несколько мгновений он уже шел вверх по Прорезной. Шел, еле сдерживая звериное желание бежать, как можно дальше бежать от этой тихой улочки, от этого в одночасье ставшего ему чужим города.

К вечеру Мирон ушел из Киева. А на следующее утро чекисты доложили, что он благополучно перешел линию фронта.

Об этом и сообщил Фролов Лацису, явившись для ежедневного утреннего доклада.

– Ну что ж! Будем надеяться, мы правильно расшифровали эту головоломку. – Лацис внимательно взглянул на Фролова: – Есть еще новости?

– Да, – сдержанно ответил Фролов.

– Садись!

Лацис не любил, когда ему докладывали стоя. Он умел слушать. Часто просил повторить. Тут же сводил воедино разрозненные, слышанные им в разное время факты. Тут же их анализировал.

– Кольцов сообщает, что к Деникину прибыли представители английской и французской военных миссий… – нарочито бесстрастным голосом начал Фролов. – На днях их ожидают у Ковалевского.

– Вот как? – удивленно вскинул брови Лацис.

– Судя по штабной суете, Ковалевский готовится к переговорам.

– Давай-ка посоветуемся со специалистом, – предложил Лацис и позвонил по телефону. Потом долго молчал, размышляя о своем. Минут через пятнадцать в кабинет деловито вошел начальник оперативного отдела 12‑й армии Басов. Одет щегольски – в новенький защитного цвета военный костюм из мериносового сукна. Лицо озабоченное, взгляд многозначительный. Четко доложил о себе, поднял на Лациса вопросительный взгляд.

– Хочу с вами проконсультироваться, – сказал председатель ВУЧК. – Нам стало известно, что военные миссии французов и англичан после посещения Деникина намерены встретиться в Харькове с Ковалевским. Предстоят переговоры… Как вы думаете, что бы все это могло означать? – спросил Лацис совсем будничным тоном.

Басов на мгновение задумался, утвердительно тряхнул головой:

– По-иному и быть не должно… Не так давно нам прислали прессу. Английская «Таймс» опубликовала заметку. В ней говорится, что пост военного министра в новом русском правительстве, вероятно, будет предложен генералу Ковалевскому, – четко отвечал гость. – Таким образом, генерал Ковалевский для союзников уже не просто командующий Добровольческой армией, но и без пяти минут военный министр…

«Ишь, словно по-писаному отвечает! – пытливо поглядывая на Басова, одобрительно подумал Фролов. – Это ж сколько надо было учиться, чтоб вот так грамотно уметь все анализировать!..»

– Что касается переговоров, то что ж, и это понятно, – продолжал между тем Басов. – Добровольческая армия движется на Москву. И Деникин справедливо решил, что Ковалевский лучше знает нужды в вооружении, а главное – лучше сумеет выпросить все необходимое. Заметьте, психологический фактор: одно дело – вести переговоры в Екатеринодаре, а иное – в Харькове, откуда до Москвы рукой подать… Но это, конечно, мои предположения. Вполне возможно, что я ошибаюсь!.. – После этого Басов выразительно посмотрел на часы с затейливой монограммой, которые извлек из кармана галифе, с деловой озабоченностью спросил: – Могу ли я быть еще чем-либо полезен?..

Когда Басов вышел, Лацис перехватил взгляд Фролова.

– Да, отличный штабист… Толковый, – подтвердил Лацис. – Он прав. Союзнички, конечно, едут к Ковалевскому, чтобы подтолкнуть его в спину. Им не меньше, чем Деникину, нужна Москва. На помощь они не поскупятся. Да и сам Ковалевский – не промах, уж он-то попытается выжать у них побольше вооружения… Да, это будет очень важное совещание. – И, не меняя интонации, неожиданно спросил: – А что с Красильниковым, уточнил?

– В тюрьме.

– Н-да… – удрученно произнес Лацис. – И Кольцов тоже, как я понимаю, на грани разоблачения… – Лацис, перегнувшись через стол, ровным, суховатым голосом жестко добавил: – Да-да! К сожалению, это суровая и горькая истина. Об этом красноречиво свидетельствуют проверки, которым подвергается Кольцов. Они участились. Щукин ему не верит… подозревает… Даже если он не скоро докопается до истины, в такой обстановке много не сделаешь.

– Что вы предлагаете? – еще не до конца понимая, куда клонит Лацис, негромко спросил Фролов.

– Пока не поздно, пока есть время, создавать в Харькове еще одну, запасную сеть. И своевременно выхватить из штаба Ковалевского Кольцова… Мне кажется, что в Харьков нужно идти тебе. Совещание Ковалевского с англичанами и французами нас будет очень интересовать. И полагаться в этом деле сейчас только на Кольцова – боюсь – рискованно!..

Глава двадцать вторая

Вход в штаб Добровольческой армии охраняли два мраморных льва с грозно разинутыми пастями, отчего казались ненужными вросшие в землю часовые. А в стороне от входа, в зеленой прохладной тени вольно разросшихся каштанов, стояла садовая скамейка, на которой часами просиживал Юра с раскрытою книгой в руках.

Здесь Юре никто не мешал. А кроме того, отсюда он мог наблюдать немало интересного: в диковинных автомобилях, откинувшись на мягких сиденьях, подъезжали внушительные генералы; с шиком подкатывали лакированные экипажи, из которых высаживались штатские – богато одетые люди; подкатывали на мотоциклетах запыленные офицеры связи; пробегали адъютанты; сновали вестовые… Любопытно было наблюдать за всеми этими людьми, представлять, по какому неотложному делу спешили они сюда. Порой Юра придумывал, что все эти генералы, вестовые, офицеры и просто цивильные – все спешат к нему на доклад, и он волен остановить дивизии или повести их в победный бой…