Об управлении империей - Константин Багрянородный

союз с печенегами против других "северных варваров", а также серьезности опасений Константинополя перед возможными новыми набегами венгров ("турок") на владения империи (см. коммент. 7 к гл. 8). Весь этот пассаж если не написан самим Константином, то, несомненно, им самим отредактирован. Текст соответствующей этому пассажу заметки составлял, по всей вероятности, особый листок, отдельный от тех, в которых содержались материалы глав 1-8.

Ремарка о том, что печенеги способны нападать на "турок", сделана здесь самим Константином, как это явствует из его же замечания: "как уже было сказано выше в главе о пачинакитах". Д. Моравчик обращает внимание на то, что такое замечание не соответствует действительной композиции всей первой части труда: царственный автор говорит лишь об одной главе о печенегах, тогда как речь о них шла в восьми главах (DAI. II. Р. 63). В связи с этим можно высказать несколько предположений об истории рукописи. Видимо, в момент составления (а отчасти и написания) комментируемого пассажа Константин предусматривал иное, более четкое распределение материала по главам в первой части. Данное место памятника подтверждает также идею Р. Дженкинза, что существующие ныне титулы глав первой части (как и всех глав труда) уже имелись в виде названий разрозненных заметок и материалов, когда Константин приступил к работе над ними, а не были поздними маргинальными пометами на рукописи, впоследствии перенесенными в текст каким-то ее переписчиком; подтверждает этот пассаж и вывод о том, что основное содержание гл. 13 осталось не озаглавленным именно потому, что часть главы (13.12-200) была целиком написана Константином: никто не предоставлял ему здесь озаглавленных заметок, а император не счел нужным давать разделу особое наименование (DAI. II. Р. 8). Можно предположить также, что заголовки черновых материалов (они-то и сохранились) — не результат творчества собирателей материала и составителей справок, а запись сюжетов, продиктованных Константином как задание, о чем писать, еще в самом начале работы над трактатом.

Дженкинз полагает, что пассаж 13.3-8 должен был составить, по мысли Константина, начало главы о "турках" (DAI. II. Р. 8, 63). Нам это кажется маловероятным. Мы представляем себе работу над разделом о "турках" иначе. Скорее всего, сбор материала вели несколько человек. Справка о соседних с "турками" народах, составленная одним из исполнителей, была отвергнута другим, собравшим значительный материал для гл. 40 и в том числе по тому же вопросу — о соседях "турок" (DAI. 40.41 44). Отрывок 13. 3-18 оказался, таким образом, своего рода "дубликатом", которым Константин и распорядился по-своему, не слишком занимаясь поисками более стройной композиции.

Основное содержание гл. 13 представляет собой заключение к первой части труда, излагающее главные принципы имперской дипломатии, которым надлежит неукоснительно следовать в отношениях с "северными варварами". То, что в этом заключении речь идет лишь о них, недвусмысленно подчеркнуто дважды (см.: 13.14-15 и 13.24-25), поэтому нет необходимости специально доказывать, что Константин не имеет в виду ни сарацинов, ни западные народы (DAI. II. Р. 63). Интереснее другое: о ком из этих "северных варваров" (печенегов, венгров, русских, болгар, сербов, узов, хазар) Константин ведет здесь речь прежде всего. По-видимому, следует сразу же исключить все кочевые народы (печенегов, узов, а также венгров, которых византийцы также считали номадами). Вряд ли имеет в виду Константин и сербов и болгар: они — христиане (а не "нечестивцы", о которых тут говорится), да и осведомлены о значении регалий императорской власти (рекомендации же Константина, как будет видно далее, рассчитаны на полное неведение "варваров" в этом вопросе). Мы полагаем поэтому, что в гл. 13 имеются в виду в первую очередь росы и хазары. (Правда, в "Жизнеописании Василия", своего деда, Константин говорит о крещении росов еще в 60-х годах IX в. Вероятно, однако, император знал, что этот акт не имел серьезных последствий: ни в трактате "Об управлении империей", ни в сочинении "О церемониях" нет и намека на то, что князья росов или их подданные были христианами. Стремясь основывать свои доверительные рекомендации на реальных фактах, Константин здесь, по нашему мнению, причислил росов к "нечестивым" северным народам.) При этом возможно, что, говоря о трех видах "неуместных домогательств" "варваров", Константин в каждом случае подразумевает прежде всего какой-либо один из названных им народов (например, требование передать "варварам" "жидкий огонь", употреблявшийся обычно в морском бою, могли, скорее всего, предъявлять росы, а не хазары).

Дженкинз считает весь "дипломатический раздел" наиболее поздней частью труда, датируя ее 952 г. (DAI. II. Р. 7-8, 63). Очевидно, что часть гл. 13, заключающая "дипломатическое поучение" как обобщение всей первой части, написана позже глав 1 -12. Но датировка ее 952 г. опирается лишь на гипотезу о завершении в этом году всего труда как подарка сыну Константина Роману ко дню его 14-летия (см. Предисловие). Такая датировка возможна, но она не доказана. Ясно одно: Константин опирался на свой личный опыт автократора, каковой он мог накопить лишь после низложения сыновей Романа I 27 января 945 г., а на приобретение этого опыта потребовался, разумеется, не один год. Другое важное обстоятельство: здесь Константин, судя по контексту, относит венгров к языческим народам, тогда как известно, что около середины X в. (в 948 г.) вожди венгров Булчу (Вулцус) и Дьюла приняли — при участии самого Константина — христианство в Константинополе (см. коммент. 1 к гл. 3). Следовательно, 948 г. может действительно рассматриваться как terminus ante quem написания гл. 13, а саму ее, может быть, следует датировать концом 40-х — началом 50-х годов X в.

177

Отрывок о соседях "турок" до сих пор остается предметом споров. Местоположение каждого из соседних с венграми народов у Константина представляется мало соответствующим известным историческим фактам: если вопрос о "Франгии" и хорватах еще может найти сколько-нибудь удовлетворительное решение, то отнесение Великой Моравии к южным соседям венгров, а печенегов — к северным труднообъяснимо. Мало того, во время написания трактата Великой Моравии вообще уже не существовало: как сказано тут же в тексте несколькими строками ниже, это государство было разгромлено венграми.

Д. Моравчик полагает, что малокомпетентный автор данного фрагмента перепутал местоположение Великой Моравии с областью расселения южных мораван. Более убедительной представляется гипотеза Дженкинза. Он считает, что комментируемый отрывок был испорчен позднейшими переписчиками: была пропущена строка между артиклем η и словом μεγαλη, которая могла иметь примерно такой вид: Χρωβατια ην δε ποτε τοπος, т.е. испорченное место должно было звучать: "а с южной — Хорватия. Местность же эта была некогда Великой Моравией..." и т. д. В обоснование такой точки