Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

– Ты лишь сказала мне то, что думала на самом деле, в этом нет ничего плохого – отмахнулся он. И мы вместе вернулись в дом.

И теперь на протяжении недели, я каждый вечер приходила на задний двор, где Руслан обучал меня стрелять по мишеням. И если в первые дни мне с трудом удавалось попасть по двум бутылкам, то уже через пять дней, я без проблем попадала в пять мишеней из восьми.

– Уже недурно – одобряюще сказал он тогда мне – Но тебе еще нужно многому научиться.

Впрочем этого вполне хватило для того чтобы на следующий день, я начала стрелять вместе с остальными. И в этот раз Геннадий с Артемием, без ироний восхитились моими достижениями, когда я без промаха сбила сразу четыре бутылки.

– Ничего себе! – удивленно сказал Артемий.

– Неплохо, неплохо – сказал Геннадий, покачивая головой, искоса поглядывая на довольного Руслана – У тебя хороший учитель.

– А у меня неплохая ученица – с улыбкой ответил он.

С той поры, мы каждый вечер ходили нас стрельбище вместе. И должна сказать мне действительно понравилось этим заниматься, пусть это прозвучит странно, но стрельба из пистолета расслабляла мои нервы, куда лучше, чем алкоголь или даже сигареты.

А также с той поры мои отношения с Русланом резко улучшились, теперь он не испытывал ко мне прежнего недоверия и мы даже стали иногда общаться, по-дружески делясь последними новостями, обсуждая события что происходят в городе, по типу недавнего нападения на военный конвой. А иногда он рассказывал мне старые военные истории.

– Как думаешь, в настоящем бою я многих немцев смогла бы убить? – как-то раз, в шутку спросила я, после очередных стрельбищ. Тот в ответ лишь усмехнулся:

– Скорее всего, ни одного – с насмешкой ответил он – Все-то чем мы сейчас занимаемся, это лишь теория, то, что происходит на реальной войне это совершенно иное. Стрелять по живому человеку совсем не то же самое что по бутылкам, тут важно не только правильно прицелиться, здесь нужно еще преодолеть собственный моральный барьер. Решить для себя сможешь ли ты перейти черту, убить человека или нет? Это очень тяжелый выбор, особенно когда ты смотришь на него, сквозь мушку прицела и понимаешь, что он сейчас думает о том же самом.

– И что выбрал ты? – поинтересовалась я, но он мне так и не ответил, проигнорировав мой вопрос.

В целом же он не сильно любил рассказывать о том, что ему пришлось пережить на войне, и еще реже он рассказывал о своей бабушке Зинаиде.

– Она замечательная женщина, я ее очень люблю, большего знать тебе не нужно – говорил он.

Вот так проходила моя жизнь в советской военной эпохе, и хоть в этой жизни было много непривычного и неприятного для современного человека. Много дискомфортных моментов, (например, сильное однообразие еды, ей богу хлебные лепешки на каждый ужин у меня уже тошноту вызывали, а также мытье в бане, которых я ненавидела с самого детства) но в целом было в этой жизни что-то душевное, что-то теплое. Чего не было там, в моем времени. Лишь пожив в мире без телевизора и интернета я осознала, как сильно современные технологий отдалили нас друг от друга. Мы словно запираемся друг от друга в своих гаджетах, даже когда вроде бы сидим вместе, мы все равно отдалены. Здесь же все было совсем иначе. Например, раньше я и представить себе не могла насколько игра в домино с Геннадием, в подкидного дурака с Аней и Александрой или же просто общение с Зинаидой, могут быть увлекательнее и интереснее чем листание ленты в ВК или просмотра Ютуба на телефоне. Не имея возможности уйти в мир интернета, я компенсировала это общением с окружающими меня людьми и даже не заметила как эти изначально чужие мне люди стали для меня почти второй семьей.

Когда я поговорила об этом с Зинаидой (разумеется, не упоминая, о том, что я пришла из двадцать первого века) она мне сказала:

– Знаешь вот, Руслан частенько спрашивает меня: Зачем я вам помогаю? Зачем делю еду и кров с совершенно чужими мне людьми. Не понимая, что людям не обязательно быть одной крови, чтобы быть стать друг другу родными. Посмотри на то, как Мария помогает мне по дому или на Артемия что вместе с Русланом чинят и ремонтируют этот старый дом, на вас с Александрой, что приносят в этот дом какие-то деньги, или даже на Геннадия который приносит нам вещи от своих высокопоставленных друзей. Каждый вносит свой вклад в общее дело, помогает нам всем прожить следующий день и это дает нам всем надежду на лучшее будущее. Без вас я была бы просто слепой бабкой с хорошим, но одиноким внуком, а с вами мы стали частью крепкой, сплоченной семьи. И это стоит любых трудностей и затрат.

– Но ведь вы понимаете, что это не продлиться вечно? – спросила я ее – Рано или поздно нам всем придётся расстаться?

– Конечно, я это знаю. Беды и невзгоды всегда объединяют людей, но когда они заканчиваться мы вновь разделяемся и углубляемся в свою жизнь. Это печально, но такова человеческая натура. Меня утешает только одно, что даже если вы разъедитесь, и нас будут разделять многие мили, то ты будешь знать, что у тебя всегда будут люди, к которым ты сможешь обратиться за помощью.

– Наверное, вы правы – согласилась я.

Но, к сожалению, эта идиллия долго не продлилась, и вскоре наши дела стали становиться хуже.

Все началось вечером первого ноября, через двенадцать дней, после того как мы поселилась у Зинаиды.

Мы все как всегда собрались за одним столом и стали ужинать. Радио стояло в соседней комнате, и по нему играла какая-то старая музыка:

«Бьется в тесной печурке огонь, 

На поленьях смола, как слеза.

И поет мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза»

– Ох, какая чудесная песня – сказала Зинаида, прикрыв глаза от удовольствия.

– Да мне тоже нравиться, такая красивая и грустная – сказала Мария.

– Я бы сказала меланхоличная – добавила Александра.

– Ну, это явно получше, чем русский рэп – подумала я про себя.

«Про тебя мне шептали кусты

В белоснежных полях под Москвой.

Я хочу, чтобы слышала ты,

Как тоскует мой голос живой»

Но вскоре песня закончилась, и после продолжительного звукового сигнала, зазвучал голос диктора:

Внимание, говорит Москва! От советского информбюро!

В течение