Опекун - Джон Соул

Преодолевая сугробы, он в конце концов добрался до парадного крыльца и громко постучал в дверь.

Не услышав в ответ ничего, кроме тишины, постучался вновь и был уже готов сойти с крыльца, чтобы, обойдя дом, добраться до кухонной двери, расположенной сбоку, когда услышал голос Марианны Карпентер. Хотя голос звучал приглушенно из-за тяжелой деревянной двери, было отчетливо слышно, что он дрожит.

— К-кто там?

— Это Рик Мартин, миссис Карпентер! — прокричал помощник шерифа. — У Вас все в порядке?

Дверь слегка приоткрылась, и сквозь узкую щель Марианна подозрительно рассматривала его несколько секунд, затем, узнав, распахнула дверь настежь. По ее мертвенно-бледному лицу и взгляду, наполненному невыразимым ужасом, Рик понял: произошло нечто страшное.

— Они мертвы, — произнесла она бесцветным голосом, по бледному лицу потекли слезы. Теперь, когда Марианна осознала, что опасность миновала, она наконец-то дала выход своим чувствам после перенесенного потрясения. — Они все мертвы. Логан... Оливия... Слэтер... все мертвы. Все мертвы...

Рик шагнул в дом, осторожно повел Марианну на кухню, затем включил рацию.

— Я в Эль-Монте, — сообщил он. — Нам нужна помощь. Серьезная помощь. Направьте сюда снегоуборочную машину, сейчас же! Возможно, у нас трое человек мертвы! — Войдя в кухню, он увидел, что за столом сидит Алисон, с таким же бледным, как и у матери, лицом. Перед ней стоит нетронутый стакан апельсинового сока. Рик вновь внимательно осмотрелся вокруг и обернулся к Марианне. — Где Джо? — спросил он.

Марианна на мгновение задержала взгляд на лице Рика, затем перевела его на окно, на устремленные ввысь горные вершины, чьи контуры отчетливо вырисовывались высоко над узкой долиной.

— Ушел, — прошептала она. — Этот человек, его звали Шейн Слэтер, и он был отцом Джо. А сейчас Джо ушел. — Голос ее звучал глухо, взгляд был сосредоточен на взметнувшихся ввысь вершинах. — Как его отец, — шептала она. — Он ушел высоко в горы, так же, как и его отец.

Джо открыл глаза, чувства его мгновенно обострились. Он был в хижине — в хижине своего отца — и снова спал на его кровати, свернувшись клубочком под ворохом звериных шкур.

Мальчик был не один.

Он ощущал чье-то присутствие недалеко от хижины, хотя не слышал ни единого звука и не заметил сквозь пустые окна и открытую дверь никакого движения. И все же он был уверен, что кто-то там есть.

Он выбрался из-под тяжелых шкур, одетый по-прежнему в одежду, которую отыскал вчера вечером в чулане. Босые ноги беззвучно двинулись к двери. Наконец он ступил на крыльцо.

Снег лежал глубокий, и даже следы, оставленные им, пока он взбирался вверх по горному склону к хижине, давно исчезли. Воздух был спокоен, утро тихое, любой звук заглушался толстым слоем снега, выпавшего за ночь. И все же Джо по-прежнему ощущал чье-то невидимое присутствие: кто-то скрывался поблизости.

Он свистнул — издал единственный тихий низкий звук. Спустя мгновение уловил слабый ответный звук, едва слышимое поскуливание, и заметил движение в кустах, на краю поляны.

Из густого кустарника показалась волчица, голова ее была низко опущена, изогнутый хвост свисал между задними лапами, в зубах она держала обглоданную тушку кролика. Волчица пристально и спокойно рассматривала Джо, глаза ее при солнечном свете ярко блестели. Спустя несколько секунд Джо присел на корточки и протянул руку ей навстречу.

— Иди, девочка, — произнес он. — Все в порядке, иди сюда.

Какое-то мгновение волчица раздумывала, затем, прихрамывая, двинулась вперед, она медленно ковыляла на трех лапах, правая задняя была поджата. Не дойдя до Джо шести футов, резко остановилась, вновь заскулила, затем упала на снег и вытянулась всем телом, по-прежнему поджимая лапу.

— Что случилось? — спросил Джо, осторожно приближаясь к волчице. — Они ранили тебя? Но сейчас уже все в порядке. Сейчас ты в безопасности, и я позабочусь о тебе. — Он говорил спокойно, не повышая голоса, а сам тем временем подходил все ближе и, когда оказался совсем рядом со зверем, присел на корточки. Он протянул вперед руку, дал понюхать свои пальцы, затем потянулся, чтобы погладить по голове. Она задрожала, едва он коснулся ее, но не сдвинулась с места, не отпрянула в сторону. Затем Джо погладил ее мускулистое тело. Волчица не шевелилась, не делала попыток ни броситься на него, ни убежать прочь, и Джо вновь заговорил с ней. Потом встал и направился к хижине. Подбадриваемая его спокойным ровным голосом, волчица с трудом поднялась на ноги и, прихрамывая, двинулась за ним, а едва войдя в хижину, упала на пол.

Когда она перевернулась на левый бок, Джо увидел окровавленные спутанные клочья шерсти вокруг раны, оставленной в ее боку пулей Тони Молено.

Он подошел к печке, подбросил в огонь немного дров, которые принес накануне, затем вынес на улицу старую покореженную кастрюлю и наполнил ее снегом. Пока на плите в кастрюле таял снег, он, сидя рядом с волчицей и нежно поглаживая ее по шерсти, спокойным, уверенным голосом разговаривал с ней. Когда вода наконец согрелась, Джо нашел тряпку и начал обмывать рану.

Волчица вздрагивала при его прикосновениях и, словно понимая, что он оказывает ей помощь, не пыталась отползти в сторону, даже не рычала сердито.

Наконец поверхность была обработана, и Джо увидел, что пуля прошла навылет, оставив после себя раны с обеих сторон. Он нашел еще тряпок, разорвал их на узкие полоски и начал перебинтовывать лапу. Едва он закончил, волчица, щадя правый бок, осторожно поднялась и лизнула ему руку.

— Хорошая девочка, — произнес Джо. Почувствовав голод, он окинул взглядом хижину, выискивая, что можно было бы съесть. Затем вспомнил о кролике, которого держала в зубах волчица, выйдя из кустарника несколько минут назад. Мальчик покинул хижину и увидел на дальнем конце поляны ястреба, который, усевшись на тушке кролика, выклевывал глаза несчастной твари. Джо бросился в ту сторону. Он кричал, размахивал руками, и птица, неожиданно разозлившись, издала пронзительный крик и сердито захлопала крыльями, как бы выражая свое несогласие. Джо, однако, приближался, и птица оторвалась от земли, взлетела, по-прежнему не выпуская из когтей тело кролика. Лишь когда Джо приблизился на расстояние в несколько футов, ястреб, чей инстинкт самосохранения превзошел стремление сохранить свою жертву, бросил наконец кролика и взмыл высоко в небо, покинув пределы мальчишечьей досягаемости. Подхватив упавшего на снег кролика, Джо поспешил назад в хижину.

Он нашел нож и начал неумело сдирать с кролика шкуру, но в конце концов отказался от ножа и просто отодрал шкуру от мяса. Он крутил одну из кроличьих лап, пытаясь разломать сустав, затем оторвал от кости сухожилия и начал зубами отдирать куски сырого мяса. Лишь насытившись, бросил остатки небольшого зверька волчице, которая тут же подхватила его и стала жадно поглощать кроличьи внутренности, даже не утруждая себя пережевыванием пищи.