Мартиролог. Дневники - Андрей Тарковский

Пока все по этому поводу. Несмотря на отсутствие аргументов, мысль должна быть ясна.

14 августа

«Ностальгия».

— Все-таки для сцены со свечой в Пустом бассейне не хватает причины. Его, Горчакова, причины.

— Потом сцена — заключительная — с Евгенией в Баньо Виньони — слишком длинная и не емкая.

— М. б. Flashback — воспоминания Доменико вовсе не его воспоминания? А это Горчаков выводит свою семью из дома?

Не очень хорошо, но стоит подумать.

Почему в литературе, драматургии, кино используются гораздо чаще сюжеты, где человек побеждает. Понятно, что такое развитие соответствует соотнесению с сопереживанием, но сопереживание им и остается, даже если герой потерпит поражение. История неудачи тоже могла бы родить что-то новое в искусстве.

Очень болит спина. Лежу целый день. Наверное, мне нельзя было купаться.

Шри-Ланка

Тараната

Тайробан (Бейн)

Серендип…

Гурмыз (рус.)

Цейлон (лат.)

Борись со стереотипами.

Истины не существует самой по себе — она в методе. Она — в пути.

Путь.

17 августа Москва

В воскресенье (вчера) приехал в Москву с Володей Блиновым. Дома никого не оказалось. Никакой Ольги. (Мина Яковлевна сказала, что слышала, как поздно ночью кто-то выходил из нашей квартиры.) Ночевал у Лоры и Тони. Очень плохо себя чувствую не дома (старость?). Сегодня Ольги тоже нет. Араик привез пленку из Ленинграда и оставил ее в квартире. Значит Ольга знает, что он должен войти за ней, чтобы отнести в монтажную. Значит она должна была сидеть дома. А если Араик сказал, что мы с ним приедем во вторник? Оставил записку в дверях с телефоном Лоры, чтобы та или иная дуреха немедленно позвонили. Я устал и чувствую себя разбитым.

Были с Тонино у Гавронского. Попросили его позвонить в «Совинфильм» и поторопить с советским вариантом контракта.

Стоит или не стоит говорить с Г. Б. насчет Андрюши? Я склоняюсь к тому, что стоит. Только осторожно. Поскольку говорить с ней буду не я, то и ручаться трудно за то, что все кончится благополучно. Но пока Г. Б. единственный шанс.

18 августа

Двое суток не мог попасть в квартиру. Ну, Ольга, доберусь я до тебя! Устал. Нигде не могу спать хорошо. Только в своей постели. И один.

19 августа

Я не живу. Уже много месяцев я жду. Жду… жду… Боже, помоги!

20 августа

Ольги до сих пор нет. Ольга Арсеньева говорит, что видела ее в воскресенье, но я не верю, т. к. цветы некоторые засохли так, будто их не поливали неделю.

Не могу найти кольца. И черный бумажник. Куда-то подевались майки. В общем, беспокоюсь ужасно.

Вера и искренность при «разговоре» с будущим зрителем — вот единственный критерий этих отношений. Других нет и быть не может.

22 августа

Ольга нашлась. Говорит, будто была больна у Тоси в Наре. Араика до сих пор нет. Я ужасно беспокоюсь о Ларисе. Сидим без денег, и очень беспокоюсь также об Андрюшке. Ведь ему скоро в школу. Надо подготовиться: комната, брюки.

До меня дошли слухи, что у Солоницына не так уж всё в порядке. Его врач говорит, что в течение года после операции можно ждать всего — и плохого, и хорошего. И что это только начало болезни.

Тоска, тоска…

У Сеньки плохи дела в смысле поступления в институт. Кажется, и на этот раз не попадет никуда. А Рыкаловы — Рыкаловы это просто болтовня. Болтливый генерал Рыкалов. Трепач.

23 августа

Отчего же мне так плохо? Отчего такая тоска? Раньше я хоть сны видел и находил в некоторых надежду. А сейчас я и снов не вижу. Страшно, как страшно жить!

Ностальгия.

После Письма Березовского — довесок какой-то перед посещением Дома «Конца Света».

Ностальгия. Лампочка лопается в костре (стихи).

Боже, какая тоска! Никогда не чувствовал себя таким одиноким!

24 августа

Ровно неделя, как я сижу в Москве (вернувшись из деревни) и жду Араика, которому должен был по его просьбе помочь смонтировать его «картину». Но о нем ни слуху ни духу. Ни звонка, ни телеграммы, ничего. Что за чудовищное хамство! Неужели я из-за чьей-то бестактности должен сидеть в душном городе, не видеть Андрюшу…

Сизов последнее время не упускает возможности сказать что-либо (при свидетелях) против моих убеждений, не соглашаться или возражать мне, когда я говорю на худсовете… Он, видимо, решил не брать сторону кого бы то ни было, с тем, чтобы его нельзя было бы упрекнуть в попустительстве. Лёня Нехорошев тоже заметил это в отношении к себе.

Сидим совершенно без денег. Волнуюсь за вещи, отданные в ломбард.

26 августа

Не успел я достать билет в Шилово, чтобы завтра, в 1.30 дня ехать в деревню, как позвонил Араик. Из Рязани — он едет в Москву. Оказывается, все были больны «странной болезнью»: и Андрюша, и А. С, и Араик. Не могу поверить, что нельзя было мне об этом сообщить. Сегодня ночью в 2.30 он должен быть здесь.

«…Острое и длительное переживание греховности ведет к подавленности, в то время как роль религиозной жизни есть преодоление подавленности».

(Ник. Бердяев. «Самопознание»)

«У меня есть настоящее отвращение к национализму, который не только аморален, но всегда глуп и смешон…»

(Н. Бердяев)

«…Я горячо люблю Россию, хотя и странною любовью, и верю в великую универсалистскую миссию русского народа. Я не националист, но русский патриот».

(Н. Бердяев)

«Без Христа славянское чувство предназначенности на вселенский подвиг обращается в рассовое притязание!»

(Вяч. Иванов) 29 августа Мясное

Все были больны вирусным желудочным гриппом, как сказала Земфира Вас. Я второй день в деревне. Отругал наших за то, что не Мясное дали мне знать телеграммой о болезни Араика. Денег не было — занял сто рублей у Лоры.

Перед отъездом виделся с Сизовым и говорил: 1) насчет контракта с итальянцами, который сейчас задерживает иностранный отдел «Мосфильма», и 2) насчет сохранности негатива рабочих моментов и первого варианта «Сталкера». Сизов обещал сохранить негатив, а с контрактом покончить как можно скорее.

Здесь два дня как портится погода — ветер, дождь… Сегодня или завтра А. С. с Тяпусом едут в Москву.

Я не хочу больше иметь дело с Араиковым фильмом — зря потерянное время.

31 августа

Вчера Тяпус с А. С. уехали в Москву (Юра Анашкин их повез). Мы с Ларой одни. Араик в Москве тоже монтирует свой шедевр.