Солнце на продажу (сборник рассказов) - Уильямс Пауэрс

— Как это так? — спросил начальник.

— Подумайте о каком-нибудь действии, которое мог бы совершить Батч, — сказал угрюмо Уорден, — а потом понаблюдайте за ним.

У начальника глаза полезли на лоб. Он посмотрел на Батча. А тот — маленький и пушистый — с важным видом встал и поклонился в пояс. Одну лапу он положил туда, где должно быть сердце. Другой сделал широкий торжественный жест. Он выпрямился с напыщенным видом, потом быстро вскарабкался к Уордену на колени и обнял его тонкой мохнатой рукой за шею.

— Это поклон, — сказал совершенно побледневший начальник. — Именно о нем я и подумал. Вы хотите сказать…

— Вот именно, — сказал Уорден. — У предков Батча не было воздуха для развития звуковой речи. Тогда они развили телепатию. И выработали что-то вроде музыки — каменистый грунт служит проводником колебаний. Но, как и наша музыка, для передачи информации она не годится. Они общаются мысленно. Только мы не можем читать их мысли, а они наши читают.

— Они читают наши мысли! — воскликнул начальник. И облизнул пересохшие губы. — И когда мы убивали их в качестве образчиков, они пытались вести с нами переговоры. Теперь они сражаются.

— Естественно, — сказал Уорден. — А как бы поступили на их месте мы? Они читали наши мысли. Теперь они могут дать страшный отпор. Они могут совсем легко стереть с лица Луны нашу станцию, но оставили нас в покое, чтобы получить наши знания. Теперь они хотят торговать.

— Надо доложить на Землю, — медленно произнес начальник. — Но…

— Они принесли образцы товаров, — сказал Уорден. — Будут обменивать алмазы на кассеты с записями, вес на вес. Им нравится наша музыка. Они будут менять изумруды на учебники — они уже умеют читать! Они установят атомный реактор и будут менять плутоний на вещи, о которых подумают позже. Торговать на такой основе дешевле, чем воевать!

— Да, — согласился начальник. — Должно быть. Такого рода доводы люди будут слушать. Но как…

— Батч! — сказал с иронией Уорден. — Все это сделал Батч. Не мы захватили его, а они нам его подсунули! Он жил на станции, читал наши мысли и передавал информацию своим родственникам. Мы хотели изучить их, помните? Это похоже на рассказ о психологе…

Существует рассказ об одном психологе, который изучал сообразительность шимпанзе. Он впустил шимпанзе в комнату, полную игрушек, вышел, закрыл дверь и прильнул глазом к замочной, скважине, чтобы понаблюдать за обезьяной. И обнаружил всего в нескольких дюймах от своего глаза чей-то мерцающий, полный интереса карий глаз. Шимпанзе наблюдал за психологом через замочную скважину.

Печатается по изд.: Лейнстер М. Замочная скважина: Пер. с англ. — М.: Наука, 1980 (“Химия и жизнь”, № 10). — Пер. изд.: Leinster M. Keyhole: Science Fiction English and American Short Stories. — M.: Прогресс, 1979.

© Перевод на русский язык, “Наука”, Нора Галь, 1980.

Кордвейнер Смит

ИГРА С КРЫСОДРАКОНОМ

Да это черт знает что за профессия — светострелок! Разъяренный Андерхилл закрыл за собой дверь. Что толку носить форму, похожую на военную, если люди не понимают, как нужен твой труд?

Он сел за свое рабочее место, откинул голову на подголовник и по самые брови надвинул шлем.

Он стал ждать, пока аппаратура в шлеме разогреется, и ему опять вспомнилась девушка, которую он только что встретил в коридоре. Она посмотрела сперва на шлем, потом презрительно на него.

"Мяу", — только это она и сказала. Однако его словно ударили хлыстом.

Кто он такой, по ее мнению — дурак, бездельник, ничтожество, одетое в форму? Неужели она не знает, что светострелок, поработавший полчаса, потом два месяца валяется на больничной койке?

Шлем разогрелся. Теперь Андерхилл ощущал вокруг космическое пространство и мог легко делить его мысленно на квадраты и кубы. Здесь, в этой пустоте, его подстерегал гложущий страх перед лицом бесконечности, и невыносимая тревога охватывала его каждый раз, как он обнаруживал хотя бы малейший след инертной пыли.

Он расслабился — и опять, как всегда, заявила о себе успокаивающая надежность Солнца, привычный часовой механизм планет и Луны. Лишь около полутонны пыли ощущал он сейчас в пространстве, да и та была далеко от плоскости эклиптики, в стороне от трасс, по которым двигались люди. Здесь же, внутри Солнечной системы, не с кем было драться, ничто не бросало вызова человеку, не вырывало ни у кого из тела живую душу, обнажая ее сочащиеся кровью корни.

В Солнечную систему извне не залетало ничто никогда. Не снимай с себя шлем хоть целую вечность — все равно ты, пока остаешься в пределах системы, будешь всего лишь чем-то вроде ясновидца-астронома, будешь чувствовать, что твой разум находится под надежной защитой пульсирующего, обжигающе жаркого Солнца.

Вошел Вудли.

— В мире все по-прежнему, — сказал Андерхилл. — Никаких происшествий. Не удивительно, что наши шлемы придумали и начали сажать нас, светострелков, в корабли только тогда, когда начали переходить в плоскоту и двинулись за пределы системы. А вообще-то не так уж плохо, наверно, жилось в древние времена. Переходить в плоскоту не было надобности. Не нужно было отправляться к звездам, чтобы заработать себе на жизнь. Не нужно было увертываться от Крыс, участвовать в Игре. Светострелков не было, потому что в них не было необходимости — правда, Вудли?

— Угу, — буркнул тот.

Вудли было двадцать шесть лет, и через год он должен был уйти в отставку. Он уже присмотрел для себя ферму. За спиной у него было десять лет этой трудной работы, и его считали одним из лучших. Он не слишком задумывался о работе, честно, не жалея себя, отдавал вое силы, а в перерывах не вспоминал о ней до тех пор, пока не нужен был снова.

Вудли никогда не добивался расположения Партнеров; может быть, поэтому никто из Партнеров расположения к нему и не испытывал. Некоторые из них прямо-таки терпеть его не могли. Его даже подозревали в том, что временами он плохо думает о Партнерах, но, поскольку ни один из Партнеров ни разу не придал своей мысленной жалобе необходимую членораздельность, светострелки и Творцы величия человечества не предъявляли к нему претензий.

Андерхилла до сих пор все не покидало изумление перед собственной профессией. Она постоянно занимала его мысли, и сейчас он с воодушевлением опять говорил об их работе:

— Что происходит с нами в плоскоте, как по-твоему? Это похоже на смерть? Сам ты видел кого-нибудь, из кого вырвана душа?

— Вырванная душа — это не более, чем оборот речи, — ответил Вудли. — До сих пор никто еще познает точно, есть у нас душа или нет. Но кое-что я однажды видел. Видел, что было с Догвудом. Из него вышло что-то странное, мокрое и будто клейкое на вид — и знаешь, что они сделали с Догвудом? Увели наверх, в ту часть больницы, в которую нас с тобой никогда не клали, туда, куда отправляют тех, на кого напал в верходали крысодракон и кто все-таки остался жив.