Право имею - Вячеслав Базов

пытались на него влиять. Потому что, если бы похитили тебя, он сам это понимал, живым бы уже не вернули.

— Как он не собирался возвращать Кира? — огрызнулся Глеб. Михаил был повзрослевший, спокойный. Адекватный. Глеб стал думать, что до этого старший потакал брату, чтобы тот не сел после первого же убийства. Потому что, если бы сел один Вадим, он мог бы за собой потащить всё. Получалось, что с Михаилом ещё можно было разговаривать, но явно не о том, чтобы сохранить тайну или отпустить Глеба.

— Я до сих пор не понимаю, что там между вами, — Михал постучал указательным пальцем про облезлому паркету. — Мы — твоя семья. Он — просто пацан с улицы. Расскажешь, почему так защищал его? Ведь куда уж хуже, чем сейчас.

— Мне кажется, сейчас начинается период, когда ты будешь спрашивать, а отвечать я не буду. Начнём с этого вопроса. Иди на хер.

Михаил улыбнулся криво. Глеб успел закрыться согнутой в локте рукой. Больно, но не так, как если бы Михаил попал в челюсть тяжёлым ботинком.

— Плевать же, в каком состоянии ты будешь, — Михаил поднялся, поманил окружавших его, потом изменил жест с подманивающего на указующий — он показывал на Глеба. — Давайте. Так, чтобы не страшно было его отстёгивать. Чтобы он после этого подняться не мог.

Глеб одними губами произнёс: «Слабак» и приготовился защищаться, когда из коридора послышалось:

— Тебе чего надо?

— Ну как чего. Это моя квартира.

— Твоя? А, ну тогда проходи, мы из полиции и…

После выстрела ещё какое-то время по подъезду гуляло эхо. Михаил громко выругался, достал пистолет из-за спины, развернулся к двери, спросил:

— Откуда у тебя оружие? Кто тебя научил брать заложников? Когда мы в последний раз виделись…

Кир сделал ещё один выстрел, на этот раз в потолок. Человек, только что казавшийся сильным и несокрушимым, упал бы, не держи его Кир так, чтобы прикрыться от пуль. Кир отыскал глазами Глеба там же, где оставлял, снова перевёл взгляд на главного. Сейчас он пугал — безэмоциональный, спокойный. Какой-то отбитый. А уж с раненным человеком в руках, который пытался зажимать кровоточащее горло, Кир был похож на маньяка, который положил бы всех тут и глазом не моргнув.

— Где второй? — каким-то чужим голосом спросил Кир.

— О, так вы не разговаривали? Или потратили всё время на то, чтобы прошлое вспомнить? — Михаил не выглядел загнанным в угол. На часы только глянул нервно — боялся, что полиция приедет раньше и стрельбу в доме замять уже не получится.

— Я убил его, — крикнул Глеб. — Взорвал его башку. Ему оторвало челюсть. Я не уверен, что после такого умирают сразу.

Он не видел лица Михаила, но заметил, как напряглась его спина. Не оборачиваясь, брат приказал:

— У одноглазого ключи. Неплохо было бы, к тому же, взять его живым. Но не принципиально. Заденете брата — сам пристрелю.

Глава 16

Ник заметил её ещё в темноте подворотни. Не придал этому значения — Смерть часто появлялась рядом, особенно когда предстояло какое-то дело. Часто она приходила вместе с Леонидом и новым заданием и ждала рядом с Ником до самой вылазки. Вот и сейчас её появление, как показалось Нику, не сулило ничего хорошего. По внутренней связи он передал: «Будь внимательна. Скоро что-то начнется». Раньше они поменялись местами — мать Глеба шла впереди них, потому что знала дорогу, дальше Ева, закрывающая лицо до носа шарфом. Маски не снимали по той жуткой причине, что всё ещё доверяли Леониду. Они нужны были ему живыми и оба. Дальше семенила девочка, Ник — замыкающим. Шли дворами, избегая центральных улиц — спасённым могло прийти в голову там позвать на помощь. Когда они проходили какой-то переулок, в углу, в трещине между домами, Ник заметил тёмный силуэт, узнал в нём Смерть до того, как успел схватить оружие. Успокоился и хотел пройти мимо, но, стоило Еве миновать этот участок, как на том месте, где у Смерти должно было находиться лицо, расползлась, подобно полумесяцу, полному зубов, улыбка. Эта улыбка стала сигналом о том, что всё пошло не так, и ребёнка Ник схватил думая, что придётся бежать. Но из трещины в снег тяжело упала лапа Смерти, ставшая внезапно огромной. Поскребла то место, где только что был ребёнок, втянулась и повернула тёмную морду к Нику.

— Откуда атакуют?! — спросила Ева, подталкивая женщину к укрытию. Смерть находилась между ними. Она отлепилась от стены, протянула руки к Нику и приказала тоном, похожим на злой:

— Отдай.

— Это она! — ответил Ник.

— Кто? — не поняла Ева. Она по-прежнему слепо осматривалась, держа пистолет наготове. Смерть повернулась к ней, пальцы удлинились и потянулись к голове Третьей. Ник снова выкрикнул:

— Назад!

Ева с такого близкого расстояния что-то увидела, но, скорее всего, это были только неясные тени. И всё же — этого хватило, чтобы отпрянуть.

— Девушке отдай голову оторву, — проскрежетала недовольно Смерть. Ник держал ребёнка на руках, не мог сейчас толком пистолет вытащить. Инстинкт подсказал — он развернулся и побежал, бросив только:

— Я вас найду!

Он слышал, как закричала вслед женщина, и как быстро оборвался её крик. Ева доверяла ему. Наверное потому, что Ева могла видеть мертвецов и к его небольшому заскоку относилась с пониманием.

Смерть не могла бегать быстро. Она неслась сначала как обычный человек, потом встала на четвереньки и, загребая лапами, двинулась быстрее.

— Отвали! — выкрикнул Ник.

— Вернись! Куда?! — скрежетало существо. Ник никогда не видел, как оно бегает. Казалось, что для Смерти не существовала разницы между стенами и землёй, а так же между руками и ногами. Она двигалась проворно и, казалось, размазывалась по поверхностям, как резиновая. Никита не ощущал страха, только чувство протеста. Она попыталась сожрать то, что он хотел защитить. Но она и раньше уговаривала его убивать. Ник по-прежнему думал, что стоит отнять, сказать нет — и она отвяжется. По крайней мере пытаться прекратит. Но в этот раз она была настроена серьёзно. Ник подозревал, что это просто проверка: преданности, выдержки. И как только существо удостоверится для себя в чём-то — оно отступит.

Ник при этом оставался взрослым сильным мужчиной, который бежал куда-то с напуганной и явно наспех одетой девочкой. И девочка эта так смотрела ему за спину и цеплялась за него, словно знала, что их преследует. Ник не знал, как видят Смерть другие, но представлял, что нечто опасное, инстинктивное и они могут чувствовать. И всё же — он привлечёт излишнее внимание, если