Виктор Суворов: Главная книга о Второй Мировой - Дмитрий Хмельницкий

В какой степени понимали игру Сталина те, кого сам он именовал «наши доблестные союзники»? Неужели интеллектуал Рузвельт, умный и циничный Черчилль не могли раскусить наивной тюремно-лагерной хитрости усатого пахана? Ведь все было шито белыми нитками!

Понимали ли они, руководители западного мира, что на самом деле думает о них кавказский вор, ставший диктатором Советского Союза? Была ли у Рузвельта и Черчилля надежда все-таки переиграть Сталина, обмануть обманщика? Или они рассчитывали на экономическую удавку? На то, что Сталин не сможет существовать без ввоза машин и продовольствия, окажется поневоле послушен? Или расчет был на ядерное оружие? Скажу откровенно — не знаю. Не уверен даже, что вообще какой-нибудь расчет был. Возможно, выдачи в Лиенце, все «Великое предательство» объясняются просто — обычным колонизаторским отношением к русским вообще. Ну подумаешь, выдали нескольких негров другому туземному вождю… Делов!

Но что самое интересное — дважды находя союзников, дважды начиная делить с ними мир, в обоих случаях Сталин обманулся в своих планах и прогнозах. Великий государственный деятель? Но он каждый раз ухитрялся совершить невероятные усилия и получить за них неоправданно мало. В том числе, похоже, и потому, что он совершенно не понимал психологии своих союзников, не видел, что для них действительно приоритетно, за что они готовы сражаться не на шутку.

В результате со Сталиным происходило то же самое, что рано или поздно происходит с любым манипулятором: как бы хитро он ни вил паутину, все равно он никак не может просчитать все действия другого человека. Если бы он был честен в своих отношениях с другим, всегда можно было бы договориться… Но манипулятор рассчитывает получить что-то, о чем вовсе не договаривается; он рассчитывает, что его партнер выдаст предсказуемую и заранее учтенную реакцию, и она-то и будет выигрышем… И проигрывает, потому что партнер выдает реакции вовсе и не предсказуемые (как и следовало ожидать).

Даже гораздо более близкий и понятный для Сталина Гитлер совершил нечто непредсказуемое и неожиданное. А уж «его доблестные союзники»… Сталину так и не достался даже тот кусок мира, который союзники отвалили ему в Ялте, — до конца своей жизни он никак не мог полностью завоевать даже Западной Украины и Литвы, не говоря о Венгрии и Польше (психологии польских и литовских патриотов он, естественно, тоже не понимал).

Что же до Германии, до власти над миром… стоит ли вообще повторять сказочки для полудурков, живущих не в реальном мире, а в причудах собственных фантазмов?

Конечно, «многие решения К.к. (Крымской конференции — А.Б.)… не нашли своего послевоенного осуществления…по вине западных держав, взявших курс на раздувание «холодной войны» против социалистических стран, на возрождение западногерманского милитаризма и реваншизма»[484].

Получается — даже с помощью тайного раздела мира, ценой истребления миллионов людей Сталин не смог добиться не только власти над миром… Он не смог добиться намного более скромных вещей… Например, он не смог сделать Германию своим сателлитом.

Вторая мировая война была гражданской не только для СССР. Это был взрыв, в ходе которого почти во всех государствах Европы и мира сменился политический строй.

До Великой войны 1914–1918 годов мы видим один мир. С «пятью Великими державами», абсолютным лидированием стран Европы, с сочетанием монархии и либеральной демократии во внутренней политике ведущих держав.

После 1945 года возникает совершенно другой: с другими лидерами, другим политическим, экономическим и общественным строем, другими приоритетами.

В огне Первой мировой войны прежнее мироустройство рухнуло, а новое не появилось. Все страны мира оказались перед необходимостью выбора.

Версальская система завязала множество узелков международной напряженности. После Революции 1917 года и Гражданской войны 1917–1922 годов остро встал вопрос о политическом строе…по сути дела во всех странах Европы. Мировая политическая система и направление развития во всех государствах Европы оставались очень неопределенными. Период 1918–1939 гг. в мировом масштабе — период промежуточности, неопределенности, переходности.

Италия долго металась между социализмом, демократией и фашизмом.

В Испании фашизм стал спасением от коммунистического и анархического эксперимента — в ходе Гражданской войны 1935–1938 гг.

Франция: кризис либеральной демократии, рост сил социал-демократов, проблема авторитаризма, реставрации монархии, роста коммунистических сил.

Великобритания: агитация в пользу коммунизма и национал-социализма. Нарастание автократизма власти, рост автономии управленческого аппарата от демократически избираемых органов представительской власти.

Восточная Европа с конца Первой мировой войны между коммунизмом, фашизмом, социал-демократией и национал-социализмом. В каждой стране Восточной Европы была своя специфика, но борьба шла именно между этими силами. И почти все страны Восточной Европы (Венгрия, Болгария, Румыния, Греция) в конечном счете сделали выбор в пользу фашизма или автократизма, близкого к фашизму (Польша, Чехословакия).

В Прибалтике устанавливались авторитарные режимы, близкие к фашизму.

В Австрии боролись тенденции присоединиться к Германии и остаться независимыми, а в политике — социал-демократия, либерализм и нарастающий соблазн национал-социализма.

Во Франции коммунисты, фашисты и либералы спорили почти исключительно на газетных страницах, но и тут нарастала напряженность.

Национально-государственное строительство СССР позволяло через систему соподчиненных «народных республик» как угодно увеличивать размеры СССР. СССР и вел военные действия почти непрерывно, в 1923–1939 гг. — в Средней Азии, на Кавказе, Западной Украине. Красная Армия оставалась главным инструментом расширения территории…. Но необходимость вести тайную войну в Европе и в Америке превратила ВЧК, инструмент геноцида, в одну из сильнейших спецслужб мира, НКВД.

СССР противостоял социалистический Рейх с красным знаменем, коричневыми рубахами и пением гимнов, восхитительно похожих на советские.

И все эти силы… Не немцы, не Сталин, а именно что ВСЕ. Все поголовно готовили новую войну.

Вторая мировая война доделала то, что не доделали после Первой мировой. Она внесла определенность в мировую ситуацию. Версальский раздел мира и деятельность Лиги Наций не удовлетворяли, по сути дела, никого. Мировая послевоенная система просуществовала с 1945 по 1989 год и устраивала почти всех европейцев.

В ходе Второй мировой войны АБСОЛЮТНО ВСЕ страны Европы наряду с войной национальной (или цивилизационной?) вели и гражданские войны — войны между гражданами одной страны, у которых были разные политические убеждения и разные представления о желательном будущем. Во многих странах (Франция, Польша, Советский Союз, Венгрия, Болгария, Испания, Австрия, Германия) гражданская война была не менее жестокой, чем война национальная.

Даже в тихой Британии и спокойных Соединенных Штатах политический строй изменился: либеральная демократия сменилась в них корпоративной, в которой гораздо меньше «можно».

Ни одно государство, участвовавшее во Второй мировой войне, не сохранило прежний политический строй.

«Мировая революция», которой бредили большевики, не состоялась. Но Мировая гражданская — состоялась. Она продолжалась порядка 2 десятков лет и охватила весь цивилизованный мир. Как началось в 1914 году — так и продолжалось до 1945-го.

После Второй мировой войны изменился не только облик мира, границы и сферы зон влияния. Изменилась политическая карта внутри всех государств-участников. Говорить об этом до сих пор считается очень неприличным, но это так.

Победители во Второй мировой войне создали множество мифов. Эти мифы изучались в учебниках и пропагандировались в романах и фильмах. А рассказывать о реальных событиях и фактическом положении дел стало чем-то непатриотичным и как бы враждебным по отношению к собственному народу. А следовательно, и небезопасным.

К 1960-м годам выросло первое поколение, представлявшее себе Вторую мировую войну в первую очередь по этим мифам.

Суворов начал разваливать здание этих мифов. Он дал объяснения многого из того, о чем врали десятилетия. А исследователя чуть не зашибли возмущенные «патриоты», и его счастье, что он сидел в Лондоне: не так просто до Суворова добраться.

Солонин продолжил и сказал даже больше, чем Суворов. Но агрессия против него была меньше… Наверное, разъяренные патриоты истощились на Суворове. Да и просто все уже привыкли.

Миф начал стремительно рассыпаться. Наверное, на его месте появятся (уже начали появляться) новые мифы, но и реконструировать, «как это было», уже можно.