Одноглазый дом - Женя Юркина

Офелия попыталась выудить из памяти как можно больше деталей. Рин слушал внимательно, не перебивая и делая в бумагах какие-то пометки. Когда она закончила, он задал пару уточняющих вопросов:

– Значит, буфет упал сам? И в нем ничего не разбилось?

Офелия точно помнила, как деревянная махина, заполненная посудой, рухнула на грабителя. Ее даже сдвинуть с места удавалось с трудом, не то что случайно опрокинуть.

– Я точно видела, как буфет упал, и слышала звон разбитой посуды. Не знаю, почему все осталось целым.

Именно из-за этой детали Флори вначале не поверила ей. Они так и не смогли объяснить странное явление, а потом и вовсе забыли о нем. Рин довольно кивнул, словно убедился в своей правоте, и продолжил:

– А теперь вынужден вернуться к событиям более давним. Для полноты картины мне необходима информация, поскольку в официальных документах я нашел нестыковки и…

– Спрашивайте, Рин! – Флори не выдержала его пустого многословия. Он кивнул и выпалил:

– Как погибли ваши родители?

Решительность Флори тут же погасла – не того вопроса она ждала. Во время их ошеломленного молчания Рин дважды извинился и уже открыл рот, чтобы извиниться в третий раз, но Флори перебила его:

– Несчастный случай.

– Вам объяснили, что произошло?

– Возможно… я плохо помню те дни. – Флори пожала плечами.

– Они сказали, папа сорвался с лестницы, когда полез чинить крышу.

Офелия помнила все: порой она возвращалась к этим мыслям, пытаясь свыкнуться с тем, что родителей больше нет.

– А мама услышала шум и выбежала на балкон. Наклонилась, чтобы посмотреть вниз, и прогнившие балясины переломились.

Сегодня она проговорила это до конца и не заплакала, а ведь не так давно не могла дойти даже до «крыши». Все еще было больно, но уже по-другому. Боль не стояла комком в горле, готовая вырваться слезами, а опустилась на глубину, угодила в клетку и теперь тихо свербела между ребер.

– Вам соврали.

Рин взял одну из бумаг и повернул к ним так, чтобы они могли прочесть.

– Это заключение следящие проигнорировали. В нем говорится, что ваши родители погибли от отравления сильным ядом.

Наступила пауза – длинная, тяжелая, как баржа на Почтовом канале. Офелия не могла объяснить, откуда в ее голове взялся такой образ, но совершенно точно чувствовала, как по позвоночнику медленно ползет что-то ледяное, вытесняя воздух из легких.

Рин не торопился: позволил им осознать услышанное и оправиться. Флори издала короткий, почти истеричный выдох, похожий на всхлип, а Офелия не сдержала слез. Рин подал ей платок.

– Мне очень жаль, что приходится говорить об этом…

– Расскажите все. И пожалуйста, не делайте долгих пауз. Медленную правду пережить ничуть не легче. Так что сэкономим время. – Слова Флори звучали по-деловому, будто она не хотела превращать разговор во что-то личное, а стремилась держать Рина на расстоянии, не показывая ему своих истинных чувств.

Он кивнул и заговорил, больше не прерываясь и не используя лишних слов. Чету Гордер убили пары редкого яда. Смертельной дозой можно надышаться за час. Следящие обнаружили это при первом же осмотре чердака, когда несколько людей почувствовали недомогание. Позже им стало известно, что обнаруженный яд выделяется единственным видом ящериц, обитающих на самой южной границе. Следящие предпочли скрыть этот факт, потому что не смогли объяснить, откуда в Пьер-э-Метале взялась экзотическая рептилия.

– Ниоткуда, – перебила Флори и подняла на домографа полный уверенности взгляд: – Яд источает сам дом. И наиболее опасное место – на чердаке, в хартруме.

Рин одобрительно кивнул:

– Да, Флориана. Я пришел к тому же выводу. Несколько человек, исследовавших место происшествия, обратились в лечебницу. Дело замяли, потому что следящие попросту не захотели рисковать своим здоровьем.

– Но рискнули нашими жизнями, умолчав обо всем, – презрительно фыркнула Флори.

– А вы еще верите в смелость и благородство следящих?

– Я успела убедиться в том, что они даже слов таких не знают.

Флори поджала губы, явно вспомнив какой-то эпизод из прошлого. Рин нервно постучал пальцами по столешнице и продолжил:

– Исследуя чердак, я почувствовал симптомы отравления. Это не первый опасный безлюдь в моей практике. После нескольких неприятных эпизодов я перестал осматривать хартрумы, но здесь не смог бездействовать. Как итог – снова попал в лечебницу. Там и узнал, что за отраву получил от вашего безлюдя. Ящерного дома, если позволите, поскольку его второе свойство – регенерация. Он научился восстанавливать то, что является его частью: например, возвращать целостность разбитой посуде и мебели, – как сделал с буфетом. Правда, странно, что безлюдь не выбрал одну из вас своей лютиной.

Сестры переглянулись, подумав об одном и том же.

– Он звал, – ответила Флори. – Все время, что мы жили там, Офелия слышала голос на чердаке. Просто мы боялись туда заходить…

– …и думали, что там призраки, – добавила младшая. Флори легонько толкнула ее ногой под столом, намекая на то, что необязательно рассказывать о таких глупостях.

– Картина начинает проясняться. – Рин задумчиво погладил бороду. – Полагаю, о редком яде из безлюдя узнали именно от следящих, потому и решили охотиться на него. А вот какие у него могли быть мотивы, нам расскажет ценовщик.

– Ценовщик? Из столицы? – пораженно переспросила Флори.

– Да. Ризердайн направил сюда своего специалиста, чтобы он осмотрел безлюдя и установил, какую ценность тот представляет. Если поймем цель преступника, вычислить его будет куда проще.

Тут Рин спохватился и вспомнил о времени. Карманные часы остались в костюме, и ему пришлось прервать разговор, дабы не опоздать.

– Ценовщик приезжает сегодня. Я обещал его встретить и сразу отвезти в Ящерный дом, – пояснил он. – Вы не возражаете, если я приведу в ваш дом ценовщика?

– Это уже не наш дом, – сухо ответила Флори. – Делайте, что считаете нужным.

Рин пообещал прийти, как только появятся новости, сгреб бумаги в портфель, который в сочетании с его нынешним одеянием смотрелся нелепо, и ушел на поиски своего костюма.

Визит в Дом-на-ветру не прошел даром, хотя обнаруженную деталь и уликой назвать было сложно. Безлюдь пропах табачным дымом, да таким резким и въедливым, что одежда пропиталась им. Дес точно определил, что это какая-то непомерно дорогая курительная смесь, сыгравшая роль приманки для Дома-на-ветру. Значит, кто-то тайно проник туда, не используя ключа. Трюк с приманкой знал ограниченный круг людей: Рин и Дарт открыли эту особенность; Флори и Десу довелось участвовать в задабривании домов; а Офелия внимательно слушала все их разговоры. О приманках также знал Мео. При жизни он был правой рукой домографа, а теперь эту негласную должность занимал Дарт. Как злоумышленнику стало известно о приманках? Самый очевидный ответ объяснял, почему первой жертвой стал