Испания от античности к Средневековью - Юлий Циркин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подводя общий итог, надо сказать, что после варварских завоеваний в Испании в целом продолжалась старая жизнь. Социальное и экономическое развитие шло по пути, начатому еще в период Поздней империи. Вестготы принесли с собой некоторые новые элементы, прежде всего институт личной верности. Но они к моменту массового переселения на Пиренейский полуостров уже были в большой мере романизованы. Их обращение в католицизм сняло важный барьер в отношениях между германцами и римлянами. Происходит сближение двух миров. Важным моментом является приблизительно середина VII в., когда, с одной стороны, в институтах, унаследованных от римского времени, происходят значительные изменения, симптомами которых являются упадок городов, резкое ослабление средиземноморской торговли, изменения в системе рабства и отпущенничества, а с другой — создается единая система права, действенная и для германского, и для римского населения. Многое от нас ускользает, но сам перелом в развитии общества несомненен.
Глава XIII.
ГОСУДАРСТВО
МОНАРХИЯ
Главой Вестготского государства был король (rex), и само государство являлось королевством (regnum). Вестготская монархия, как об этом подробно уже говорилось, формировалась постепенно. И можно считать, что процесс этого формирования завершился в правление Эйриха. Он, как кажется, отказался от формального выбора или во всяком случае народного одобрения при взятии власти и стал королем, опираясь на свое родство с убитым им братом. А после смерти Эйриха власть совершенно спокойно наследовал его сын Аларих II. После гибели Алариха не возникло вопроса об избрании королем кого-либо иного, кроме его сыновей. Проблема состояла только в том, кого из сыновей павшего короля предпочесть — старшего, но незаконного Гезалиха или еще по малости лет практически недееспособного, но зато законного Амалариха. Вмешательство остготского короля Теодориха привело к возведению на трон Амалариха, который, однако, стал реально править только после смерти своего деда по матери Теодориха, являвшегося регентом. Казалось, что династический принцип утвердился в Вестготском королевстве окончательно. Но гибель не оставившего наследника Амалариха поставила на этом принципе крест.
Исчезновение рода Балтов привело к возникновению в этой сфере правового вакуума. Правил, которые определяли бы восхождение на трон и его наследование, не существовало. Часто трон захватывался силой. В других случаях, когда различные группировки более или менее уравновешивали друг друга, осуществлялось избрание, как это было с избранием Лиувы I. И Лиува, и его брат Леувигильд, и сын последнего Реккаред пытались восстановить династический принцип, но в конце концов эти попытки потерпели крах со свержением сына Реккареда Лиувы II Виттерихом. Неудачны оказались и другие попытки королей закрепить трон за своей семьей. Это вело к политической нестабильности, угрожавшей самому существованию и государства, и всех его институтов, включая церковь, и его правящих слоев. Это заставило церковь как наиболее авторитетный элемент общества обратиться к этой проблеме.
В 633 г. IV Толедский собор, проходивший под руководством Исидора и в духе его политической доктрины, принял специальное постановление (75-й канон), не только заклеймившее всякое выступление против живого короля, но и установившее, что после смерти государя вельможи всего народа (primates totius gentis), т. е. вся готская знать, вместе с епископами составляют общий совет (consilium conmunus), который избирает нового короля{965}. Королем становился гот, но активное участие в избрании епископов, в то время в подавляющем большинстве римлян, обеспечивало определенное участие в решении вопроса о власти верхушке испано-римского общества. Несколько последующих соборов уточнили и развили это положение. Так, V собор под страхом отлучения и анафемы запретил избирать королем того, кто не принадлежит к готской знати (Gothicae genis nobilitas). VI собор дополнил это положение запрещением тиранического захвата власти после смерти действующего короля монахом, осужденным, рабом или иностранцем{966}. В конечном итоге было установлено, что избранным может быть только знатный гот, а само избрание должно происходить либо в Толедо, либо непосредственно в месте смерти скончавшегося короля, если смерть застигла его вне столицы. Избрание нового короля освящалось специальным церковным помазанием, что делало короля равноправным с императором и духовным наследником библейских царей. С другой стороны, помазание как бы устанавливало прямую связь государя с Богом и в еще большей степени сакрализировало королевскую власть{967}.
Установление избирательной монархии внешне выглядело как возвращение к старой германской практике избрания королей. Но реальность была совершенно другой. Теперь речь шла не о военном вожде или сакральном главе племени, а о главе государства, сосредоточившем в своих руках огромную власть. В варварских королевствах того времени королевская власть принадлежала определенному дому. У франков это были Меровинги, у вандалов члены семьи Гейзериха, у остготов Амалы (пока этот дом в ходе войны с империей не сошел со сцены). У вестготов же отныне на место королевского дома выступает конкретная личность независимо от ее родственных связей. Активное участие в избирательном процессе церкви привело к внесению в этот процесс определенных моральных моментов. Устами своего наиболее видного идеолога первой половины VII в. Исидора Севильского она объявила, что король должен быть справедливым, заботиться о стране и народе, особенно о бедняках; в противном случае он является не королем, а тираном{968}, которого без ущерба для собственной души можно свергнуть, как Сисенанд, созвавший IV собор, сверг своего предшественника Свинтилу. Впрочем, как тиран мог рассматриваться и любой претендент на власть, пока он эту власть не захватил{969}. С этой точки зрения, например, Герменегильд, поднявший мятеж против своего отца под знаменем католицизма, все равно являлся для Исидора тираном, а Сисенанд, выступивший против Свинтилы, сначала тоже был тираном, но после победы превратился в законного короля. Король должен был также обладать кротостью, милосердием и, естественно, благочестием и заботиться о внутреннем мире и согласии{970}. Это привнесение в юридическую сферу этического аспекта давало возможность выступить против правящего короля под предлогом его несоответствия высоким моральным требованиям и становилось оправданием любой узурпации.
Установление избирательной монархии выдвинуло новую проблему — взаимоотношение между королем как главой государства и им же как частным владельцем. Став королем, человек получал возможность распоряжаться не только своим имуществом, но и богатой королевской казной и обширными имениями фиска с большим числом зависимого населения. В 653 г. VIII Толедский собор, окончательно установивший правила избрания нового короля, решил и эту проблему, установив, что сын умершего короля, если он не избирался новым государем, наследовал только то имущество, которое его отец имел до избрания королем, а все имущество короны переходило к новому монарху. Это разделение личного и государственного имущества короля имело следствием полное отделение монархии от личности конкретного короля. Монархия, таким образом, окончательно превращалась в государственный институт, не связанный жестко с той или иной личностью, семьей, родом.
Теоретически все это выглядело довольно стройно. Но реальность оказалась иной. Правда, после смерти Сисенанда Хинтила, как кажется, был избран новым королем в соответствии с правилами IV собора{971}. Но уже он оставил трон Тульге, который, как пишет т. н. «Испанское продолжение» (23), был хорошего рода и, вероятно, сыном Хинтилы{972}, но по молодости лет явно не отвечал тем моральным требованиям, которые Исидор предъявлял монарху. И это могло послужить поводом Хиндасвинту для его мятежа. После этого на вестготском троне сменилось шесть королей. Сын Хиндасвинта Рецесвинт был «избран» королем еще при жизни отца, став его соправителем и затем спокойно взошел на трон. Точно так же произошло с Витицей, ставшим соправителем своего отца Эгики, а затем и единственным королем. По всем правилам после смерти Рецесвинта был избран Вамба, но сам он был свергнут в результате заговора. Сменивший его Эрвигий был якобы назван королем Вамбой до того, как тот впал в беспамятство, и толедский митрополит Юлиан тотчас провозгласил его королем, и ни о каком избрании не было и речи. Эрвигий, в свою очередь, сам назвал своим преемником Эгику, что также, насколько известно, не подтверждалось никаким, даже формальным, избранием. Только последний король Родриго был избран готским «сенатом», но это избрание было сразу же оспорено сыновьями Витицы и их сторонниками именно из-за нарушения прав детей умершего короля. Избирательный принцип, основанный на положении о возведении на трон идеального правителя, столкнулся с родовыми представлениями, с реальной практикой семейных и родовых связей и с не признанным официально, но все более укоренявшимся в сознании правом короля распоряжаться будущим трона.
