Водоворот - Ларри Бонд

На самом авианосце видеомониторы передавали в звукоизолированную командную рубку «Карла Винсона» изображения взлетающих и садящихся на палубу самолетов. Из громкоговорителя доносились переговоры командира группы авиации «Винсона» с его заместителями и летчиками, находящими в воздухе, совершающими посадку либо готовящимися к вылету. Сверкающие мониторы компьютера ежесекундно фиксировали перемещения каждой боевой единицы.

Контр-адмирал Эндрю Дуглас Стюарт не обращал внимания на несмолкающий шум. Он был занят изучением только что полученной радиограммы. Читая, он медленно раскачивался на каблуках, такой же крепкий и подтянутый, как и в те годы, когда простым летчиком сражался в небе над Северным Вьетнамом.

Когда Стюарт дошел до строк, обозначающих исходящие данные радиограммы, морщинки у него вокруг глаз стали глубже. Бумага была послана Объединенным комитетом начальников штабов, следовательно, скорее всего санкционирована Белым домом. Суть дела была сформулирована в коротком втором абзаце.

«..Двигайтесь с максимальной скоростью в направлении… — Адмирал посмотрел на расположенную рядом электронную карту. Указанные в документе координаты относились к некой точке океана примерно в четырехстах морских милях от Дурбана. — По прибытии на место приготовьтесь к экстренным действиям у берегов ЮАР».

Он перечитал приказ. Так и написано: «экстренные действия у берегов ЮАР». Он присвистнул и выругался про себя.

— Сукины дети!

— Неприятности, адмирал? — По другую сторону стола находился начальник оперативного отдела штаба соединения.

Стюарт протянул ему радиограмму и стал ждать, как тот отреагирует.

Молодой офицер непроизвольно почесал в затылке и покачал головой.

— Ничего не понимаю. К чему мы должны приготовиться?

— Разрази меня гром, если я сам хоть что-то понял, Том. — Стюарт передернул плечами. О положении в ЮАР он знал из ежедневных разведсводок, толку от которых было не больше, чем от старых журналов, доставляемых самолетами авианосца. Во всяком случае ничто из того, что ему было известно, не предполагало прямого военного вмешательства Соединенных Штатов. Он слегка улыбнулся про себя. Может быть, на сей раз начальники штабов и умные головы там, в Вашингтоне, просчитали все на несколько шагов вперед? Очень сомнительно, хотя за свою более чем тридцатилетнюю службу он сталкивался и с более странными вещами.

Усилием воли он заставил себя вернуться на грешную землю. У них масса дел, а времени не так уж много. При всех новейших средствах связи и компьютерной навигации линейная группа авианосца не может изменить курс по мановению волшебной палочки.

— Давай, бери ребят, Том, и приступайте к делу. Через полчаса, после завершения цикла тренировочных полетов, все должно быть готово к смене курса. Проверь график учений и проверь, сколько у нас авиации для воздушной и морской разведки. — Стюарт посмотрел на длинный ряд циферблатов, показывающих время в разных точках земного шара. — Я тем временем свяжусь с Вашингтоном. — Он посмотрел на радиограмму, которую начальник оперативного отдела все еще держал в руке. — Хочу, чтобы кто-нибудь объяснил мне, что, черт возьми, происходит.

Молодой офицер кивнул и отправился собирать своих подчиненных, на ходу обдумывая, как наиболее эффективно организовать учебные полеты во время движения авианосца «Карл Винсон» и его сопровождения в сторону Дурбана.

Впервые за всю историю американская военная мощь была нацелена на ЮАР.

Глава 20

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

Уже в десятый раз за последние десять дней Карл Форстер и его кабинет собрались в своем глухом, без единого окна, зале заседаний. Зажатый между двух огней — кровопролитной, зашедшей в тупик военной кампанией в Намибии и нарастающим политическим хаосом внутри страны, — кабинет начал разваливаться. Несколько кресел были пусты, оставленные теми, кто ушел в отставку. Одни не могли больше мириться с чудовищными действиями Форстера, другие, предвидя скорый крах, боялись, что ответственность за эти действия будет возложена и на них.

Мариус ван дер Хейден часто мигал; от густого табачного дыма, окутавшего комнату, у него слезились глаза. Еще один пример того, как слабохарактерные личности, пусть даже движимые лучшими побуждениями, оказываются во власти пагубных привычек, подумал он в раздражении. Такие же слабаки, как и Эрик Мюллер, только масштабом поменьше. В памяти возникло бледное, искаженное болью лицо Мюллера, и он постарался сосредоточиться на чем-нибудь другом. Мучительная смерть бывшего шефа разведки была хоть и вполне заслуженной, но оставила весьма тягостное впечатление.

Стремясь выкинуть из головы воспоминания о Мюллере, он впился взглядом в развешанные на противоположной стене комнаты карты. Пучки разноцветных флажков лишь отдаленно передавали размеры катастрофы, распространяющейся по всей стране со скоростью лесного пожара. Открытый мятеж, подавленный в Дурбане, но продолжающийся на всей остальной территории провинции Наталь. Сепаратистские движения, набирающие силу среди всегда лояльного к африканерам населения Оранжевой провинции и Трансвааля. Арест в полном составе городского совета Кейптауна по подозрению в измене. И так далее, и так далее — одна новость хуже другой.

— Говорю вам, друзья, так не может дальше продолжаться! Ни одной недели, не говоря уже о месяце! Мы должны найти способ восстановить гражданский мир, прежде чем наша страна погибнет у нас на глазах!

Ван дер Хейден нехотя переключил свое внимание на выступающего — Гельмуда Малербе, министра промышленности и торговли.

Малербе указал на диаграммы со статистическими данными о состоянии экономики, которые он раздал присутствующим.

— В экономике царит полнейший хаос. Уровень инфляции составляет сорок процентов и неуклонно растет. Объем экспорта едва достигает половины прошлогоднего уровня… — Казалось, он был готов разглагольствовать на эту тему целую вечность.

Ван дер Хейден скривился. Он презирал Малербе. Это не более чем бесхребетный, без конца ноющий и крохоборствующий экономист. Вечный пессимист и нигилист, никогда не может четко и ясно сформулировать суть вопроса. Он посмотрел во главу стола в надежде, что их вождь наконец поставит этого паникера на место.

Но Карл Форстер, обхватив голову руками, молча слушал перечисление фактов, свидетельствующих об экономическом кризисе.

Ван дер Хейден насупился. Со дня ареста и казни Мюллера Форстер как-то притих и стал вести себя на заседаниях кабинета очень пассивно. Хуже того, он до сих пор не назвал имени преемника бесславно погибшего шефа военной разведки.

А это уже непростительная ошибка. Конечно, Мюллер просто педик, но все же он был крупным специалистом в области секретных операций. А сейчас, лишившись начальника, все его управление плывет по течению, неспособное ни к планированию, ни к осуществлению тех похищений или убийств, которые пришлись бы сейчас как раз кстати, чтобы подавить восстание в зародыше.

— Когда же полиция и спецвойска перебарщивают, как в Дурбане, все эти проблемы лишь усугубляются. — Малербе сделал жест в сторону ван дер Хейдена.

Что? Новоиспеченный министр правопорядка вытянулся как струна. Он бросил на Малербе ненавидящий взгляд.

— Бригадный генерал Дидерихс и его войска действовали во имя восстановления порядка, meneer. Или вы предпочли бы, чтобы они позволили бунтовщикам захватить город?

— Вовсе нет, — засопел Малербе. — Но мне не совсем понятно, что вы называете «порядком», Мариус. Большая часть промышленных предприятий в Дурбане бездействует. Порт практически парализован. Тюрьмы переполнены. Морги забиты, вы это знаете? И в этих моргах полно белых трупов — трупов африканеров. Инженеры и технологи нефтеперерабатывающего завода. Менеджеры фабрик и заводов. Служащие. Обычные белые граждане. Те, в чьей рабочей силе и квалификации мы сейчас так нуждаемся. — Он повернулся к Форстеру. — Господин президент, по всем объективным данным, наша страна находится на краю гибели. Даже белое общественное мнение поворачивается к нам спиной. Нам надо предпринять срочные меры, чтобы вернуть его поддержку, иначе мы останемся без какой бы то ни было опоры.

Впервые за последний час, или почти час, Форстер оторвал голову от ладоней.

— Ерунда, Гельмуд! Пока у нас есть армия и войска, у нас будет столько власти, сколько мы захотим. — Форстер вскочил и зашагал по комнате. — Эти белые — те, что погибли, — были введены в заблуждение, обмануты лживой прессой и коммунистической пропагандой. — Он передернул плечами. — Их смерть — трагедия, но они будут отомщены.