Трагические судьбы - Николай Андреев

Стрельцов раздражал. Тем, что кумир, тем, что народный любимец, тем, что такой независимый. Да, власть отмечала кумиров почетными званиями, вешала на их грудь ордена, не жмотничая, подкармливала материально — для знаменитостей было не проблемой получить квартиру, обзавестись машиной, достать шмотки из особого магазина. Но если избранника народа уличали во фронде, он запросто мог отправиться в небытие. Кумиры, дерзнувшие думать самостоятельно или, как Стрельцов, пренебрежительно махнувшие рукой на отведенное им властью высокое и ответственное предназначение и решившие пожить в свое удовольствие, рисковали. Ведь бросил же Стрельцов однажды: «Если что, уеду во Францию. Приглашают!» Кто-то настучал, где-то отложилось в папочке. Во Францию захотел! А на лесоповал вместо Елисейских полей — слабо?

В обществе, где царил культ великого общего дела, где славился человек труда, где рабочий, пролетарий был объявлен главной социальной фигурой, на талант смотрели с подозрительным, порой враждебным прищуром. Не могли смириться — ну как это, стоит, стоит, руки в боки, потом, глядь, оторвался от защиты, протащил мячик через полполя, обвел на ходу пару защитников, забил — и снова стоит. Неправильно это, идеологически и политически. Когда Стрельцову в 19 лет дали заслуженного мастера спорта, «Огонек» возмутился: «Ни Шостаковичу, ни Хачатуряну, ни Туполеву, ни Улановой, ни Рихтеру, ни Долухановой не присваивали почетных званий в девятнадцать лет… Почетные звания нужно завоевывать, заслужить, выстрадать подвижническим трудом в спорте». Чужд и подозрителен был тот, кто достигал успеха за счет Богом данного таланта, а не изнурительного труда. А если его еще и за рубеж тянет? Не наш человек, не наш.

А деньги Стрельцову в той же Франции могли предложить немалые. Валентин Бубукин, игрок сборной 60-х годов, вспоминает: «Мне как-то в Англии сделал предложение «Вест Бромвич», зарплату обещали 800 фунтов в месяц и по 100 фунтов за каждую победу. Конечно, я не стал бы там самым оплачиваемым игроком, но сравните: новая модель автомобиля «ягуар» стоила тогда всего 600 фунтов». И что же Бубукин? Он ответил: «Спасибо за предложение, но у советских собственная гордость».

Подхожу к самой горькой странице в судьбе Эдуарда Стрельцова. Оттягивал, оттягивал, все-таки приятнее писать про звездные часы человека, чем про грязь и несправедливость.

Футболист проводит на поле во время матча 90 минут, и за эти полтора часа он показывает, на что он способен. Стрельцову достаточно было и десяти минут, чтобы все увидели: гений. Но беда в том, что вне поля существует жизнь, и там игрок проводит не часы — годы. И жизнь эта опасна для гения. Она проверяет его на прочность. Стрельцов вне игры оказался непрочен. Футболист Виктор Царев точно определил его натуру: насколько он силен был на стадионах, настолько же слаб за их пределами.

Не каждый был в состоянии выдержать испытание оглушительной славой, тем более в 18 лет, в 19, в 20. «Воздух футбола всегда пахнет славой, деньгами, женщинами, — задумчиво говорит Александр Ткаченко и спрашивает: — А что в этом плохого? Особенно, если заработано все честными ногами и потом? Тем более для молодого и здорового органона…» Ничего плохого, ничего страшного, если в меру. Стрельцов — наступил момент — меру потерял. Лев Яшин, например, всю жизнь вел себя так, будто за пределами поля он самый обычный советский гражданин — трудолюбивый работник, примерный семьянин, активный член партии. Но Яшин — исключение для футбольного мира. Большинство талантов жили размашисто.

Стрельцов, будем говорить честно, за пределами поля был далеко не ангел. Выпивал. И выпивал лихо. Вспоминает врач команды «Торпедо» Сергей Егоров: «Мне приходилось лично наблюдать, как Стрельцов пьет на различных банкетах. Литр водки он может выпить и спокойно пойти, не шатаясь. Я видел, как во Франции на банкете Стрельцов одним глотком проглотил большой фужер коньяка, который был по его просьбе налит, несмотря на предупреждение не пить за границей». Крепкий организм!

Но пьянство было вполне обычным делом в спортивной, особенно футбольной, среде — недаром присказка пивка для рывка, водочки для обводочки родилась там. Хуже другое: выпив, Эдик куражился и, как говорят в народе, выступал. Мнил о себе, что он неподсуден, потому не боялся куролесить. Случались безобразные эпизоды. Потом суд ему все художества припомнит. Например, драку 14 апреля 1957 года. В материалах дела зафиксировано: «Стрельцов учинил драку во дворце культуры завода им. Лихачева. При этом работник редакции газеты «Московский автозаводец» т. Устинов показал на предварительном следствии, что Стрельцов неоднократно хулиганил во Дворце культуры завода им. Лихачева, дрался, сквернословил, кричал, что стоит ему позвонить директору завода Крылову, и все будет в порядке. Все это проходило бесследно».

Ну, а что в наши уже времена вытворял Марадона? Когда играл в «Наполи» (и вывел эту команду в чемпионы Италии), не вылезал из ночных увеселительных заведений, употреблял наркотики, буянил, сквернословил, связался с сицилийской мафией, газеты писали о какой-то темной истории с убийством — и ничего, был признан лучшим спортсменом Аргентины ХХ столетия.

Футболисты не ангелы. В 1997 году был я в Лондоне. Там как раз тоже случилась история с футболистом. Нападающий сборной Англии Пол Гаскойн знатно отдубасил свою жену Шерил из-за подгоревших котлет. Впечатляли ее фотографии в газетах с кровоподтеком под левым глазом. Гаскойна тут же отчислили из сборной, и было забавно смотреть, как он по телевизору просил прощения у Шерил, тянул: «Я больше не буду».

Но, с другой стороны, Зинеддин Зидан — ну просто образец для подражания молодому поколению. Скромен, выдержан, вежлив. Как на поле, так и за его пределами. А какой семьянин! А какой заботливый сын! И всего достиг: славы, богатства, уважения публики.

По-разному может складываться жизнь футболиста и в нашем футболе, и в закордонном. И пример с Марадоной я привел не для того, чтобы показать: ему, мол, все сходит с рук, а Стрельцова так жестоко наказали. Тут у меня другая мысль. Марадона — тоже ведь вопиющее исключение. Футболист на Западе, да и у нас сейчас в России, знает один простой закон: трудовой век его недолог, так что нужно успеть заработать столько, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Вот они и вкалывают на поле, а за его пределами ведут сдержанную жизнь. Не без развлечений, конечно, не без удальства, но мастера кожаного мяча знают меру.

А советский футболист образца 50-х, 60-х, 70-х годов жил одним днем. Он получал много по сравнению с простым людом, но обеспечить себя, семью до конца жизни был не в состоянии. Да и во что мог вложить деньги советский человек? Не было тогда ни банков, ни акций, недвижимость не приобретешь. Чаще всего в 30 лет футболист оказывался никем. Ни накоплений, ни профессии. Нельзя же всерьез воспринимать совет «Комсомольской правды» Стрельцову: «Футбол-то футболом, а место в жизни тебе надо находить. Хорошей рабочей специальности у тебя нет…» Как будто он только и мечтает, после того как блистал на поле, пойти в слесари или сварщики.