Анна Невиль-5 Ветер с севера - Симона Вилар

С жадным любопытством следившие за происходящим даны разразились громкими одобрительными возгласами, поднимая полные до краев роги:

- Слава ярлу Герику! Слава его королеве!

Эмма ничего не понимала в происходящем, испуганно озираясь. Она видела, что викинги поднимают чаши и рога, не сводя с нее глаз. Тяжелый венец давил на лоб. Зачем Герик надел его на нее?

Наконец этот странный викинг обратился к ней на ее языке:

- Все женщины любят золото, дева. Дело мужчин - дарить его своим избранницам. И этот венец станет твоим, если ты, Эмма из Анжу, согласишься стать моей супругой и королевой! Я хочу, чтобы мы как можно скорее выпили брачную чашу и отправились делать нашего первого сына. Во имя всех богов, дева, скажи мне “да”!

В первый миг Эмма опешила. Она бросила растерянный взгляд в сторону Ролло, но норманна, казалось, ничего не интересует, кроме подбрасываемого им на ладони хлебного шарика. И тогда Эмма решила, что викинг отказался защищать ее. Герик! Этот человек предлагал ей больше, чем дали бы другие на его месте. Он, по крайней мере, сулил ей супружество. Однако было нечто в хищном, красивом лице этого викинга, что повергло ее в ужас. Этот безумный блеск в его глазах, эта таящаяся в уголках искривленного рта свирепая жестокость…

- Я польщена честью, которую вы оказываете мне, господин Герик. Но я связана словом и вынуждена скачать - “нет”.

Она покачала головой. Это движение не осталось незамеченным, и шум в зале мгновенно стих. И сейчас же Эмма, леденея, услышала то страшное, негромкое рычание, исходившее, казалось, из недр существа ярла. Глаза Герика наполнились безумием и неимоверно расширились, ноздри раздулись. Он с силой схватил ее всей пятерней за лицо и тряхнул так, что блистающий венец скатился с головы Эммы и со звоном ударился об пол.

- Повтори!.. Повтори, что ты сказала, франкская сучонка! Ты осмелилась отказать мне? Мне, Герику, прозванному Злым?

Даже если бы Эмма и захотела, она не смогла бы ничего ответить, до того сильно обезумевший датчанин сжимал ее лицо, сдавливая нежные кости. Она только глухо застонала от боли, с ужасом заметив выступившую в углах его губ пену. Казалось, ярл сейчас сплющит, сломает ее скулы. Пальцы Герика скользнули по ее щекам, большой разжал губы и проник в рот, словно викинг намеревался вырвать язык девушки. И тогда она инстинктивно, что было силы вонзила в него зубы.

Герик взвыл и отшвырнул ее. Кто-то из норманнов испустил сухой смешок, однако тишина все равно оставалась зловещей. В следующий миг Ролло рывком перебросил свое тело через стол и, прежде чем кулак Герика настиг девушку, на лету перехватил его руку за запястье.

- Остановись, ярл! Вспомни наш уговор…

Ролло осекся, поняв, что Герик больше не владеет собой. Его лицо побелело и дергалось, по подбородку текла слюна, а в глазах горело лишь одно неукротимое желание - убить. Следующий удар обрушился на самого Ролло. Ролло охнул, но сумел отстранить от себя ярла. Герик ревел быком и разрывал на себе одежды, а затем ринулся на осмелившегося остановить его.

В зале поднялся невообразимый шум.

- Простой поединок! - вопили викинги. - Простой поединок до смерти! Один! Один!

Это был один из самых излюбленных видов поединков северных ярлов. Однако вряд ли Герик что-либо соображал. И хотя Ролло сумел поймать его руки, он молниеносно вырвался и схватил Ролло за плечи, намереваясь добраться до горла, когда же норвежец увернулся, в руках ярла остались клочья его разорванной туники.

Краем глаза Ролло заметил склонившегося вперед Гвармунда. Старый ярл уже понял, что его сыном овладел священный пыл боя, и теперь его уже не остановить. И хотя нормандец был почетным пленником, Гвармунд понимал, что даже ему не следует сейчас преграждать путь ярости сына. Ролло приходилось рассчитывать только на самого себя. Они с Гериком могли рвать, ломать и терзать друг друга как угодно, пока один из них не будет побежден, а значит - мертв, ибо обезумевшего берсерка могла остановить только гибель противника. Ролло дважды увернулся от протянутых к нему рук Герика, но тот все же успел рвануть его за плечо, окончательно располосовав тунику. Теперь оба были обнажены по пояс, а на плече Ролло остались кровавые отметины, словно от когтей рыси. Герик, продолжая реветь, как медведь-шатун, вновь кинулся на него, вытянув перед собой похожие на драконьи лапы скрюченные пальцы. Ролло уклонился и нанес сильный удар в лицо противника. Тот отшатнулся, откинув назад голову, но уже в следующий миг стремительным прыжком настиг Ролло. Последовал резкий удар в висок, который мог бы оказаться смертельным, если бы Ролло не спас удерживающий волосы стальной обруч. На миг все поплыло вокруг него, а Герик уже успел обхватить его корпус, сцепив руки за спиной Ролло, и сжал с такой чудовищной силой, что норвежец почувствовал, как хрустнула кость. При этом Герик зубами рвал мышцы его плеча. Ролло рванулся изо всех сил, но скользкие от пота руки противника не ослабили хватки. Ролло чувствовал запах собственной крови. Герик продолжал рвать его зубами, стремясь добраться до горла. Напрягая всю мощь мышц, Ролло стал наносить Герику удары под ребра, но обезумевший берсерк был нечувствителен к боли, его руки сжимались все теснее, и Ролло начал задыхаться, чувствуя, как прогибаются и трещат кости. К тому же Герик уже грыз его ключицу.

Тогда нормандский ярл схватил его за волосы и стал отдирать от себя, вырывая длинные светлые пряди вместе с клочьями кожи. На какой-то миг он все же отделил от себя голову берсерка и не уследимым глазом движением нанес удар пальцами в глаза Герика и одновременно - коленом в пах.

Теперь ему, наконец, удалось вырваться из медвежьих объятий и с болью перевести дыхание. Противник ревел, тряс головой, но уже в следующий миг снова кинулся на норвежца. Стараясь не дать ему передышки, Ролло с размаху ударил его кулаком в темя, потом еще и еще. Ему казалось, что он молотит гранитную глыбу. Адская боль пронзала его руки, достигая почти до самых плеч. Герик же лишь едва покачивался и не переставал реветь, выпучив налитые кровью глаза, весь залитый пеной. Его слепая ярость мешала ему обдумывать удары, однако и встречные выпады Ролло не причиняли ему вреда. Ролло приходилось чаще уворачиваться, чем бить самому, боль в треснувшем ребре мешала как следует вздохнуть. Вложив весь вес тела, он ударил Герика под ложечку и заставил его покачнуться, но в тот же миг сам получил удар такой силы, что, не удержавшись на ногах, рухнул ча пол. Дыхание его пресеклось, и он едва успел собраться, когда Герик обеими ногами прыгнул ему на живот. Мышцы выдержали удар, но поврежденная кость заявила о себе такой болью, что нормандец не мог сдержать невольного крика.