Сад Рамы - Артур Кларк

Патрик продолжал мяться в дверях. Саманта пожала плечами.

– По-моему, Кэти проводит большую часть своего времени во дворце. Отправляйся в казино и спроси Шерри. Она знает, где отыскать твою сестру.

– Да-да, мистер Кобаяси, я все понимаю. Вакаримасу [очень (яп.) ], говорила Николь японскому джентльмену в своем кабинете. – Я прекрасно понимаю ваши чувства, и вы можете рассчитывать на справедливость.

Она проводила мужчину в приемную, где его ожидала жена. Глаза миссис Кобаяси опухли от слез. Их 16-летняя дочь Марико находилась на обследовании в госпитале Нового Эдема. Ее жестоко избили, однако состояние не было критическим.

Закончив разговор с Кобаяси, Николь позвонила доктору Тернеру.

– Во влагалище девушки обнаружена свежая сперма, – проговорил доктор, она вся в синяках... буквально все тело. Она находится в эмоциональном шоке... в факте изнасилования нельзя сомневаться.

Николь вздохнула. Марико Кобаяси обвиняла Педро Мартинеса, молодого человека, вместе с Элли участвовавшего в школьной постановке. Неужели он действительно изнасиловал эту девушку? Николь подкатила свое кресло к компьютеру и запросила базу данных.

МАРТИНЕС, ПЕДРО ЭСКОБАР... родился 26 мая 2228 года в Манагуа, Никарагуа... мать-одиночка Мария Эскобар, служанка, домохозяйка, часто без работы... отец, вероятно, Рамон Мартинес, черный докер из Гаити... шесть сводных братьев и сестер, все моложе... осужден за продажу кокомо в 2241 и 2242 годах... за изнасилование в 2243 году получил... 8 месяцев с отбыванием срока наказания в исправительном доме Манагуа... образцовый заключенный... в 2244 году переведен на исправительные работы в Мехико-Сити... КИ-1, 86, КС-52.

Прежде чем пригласить Педро в свой кабинет, Николь дважды прочла короткую информацию на экране компьютера. Когда Николь предложила, он сел и уставился в пол. Во время всего допроса в уголке стоял биот-Линкольн, тщательно фиксировавший разговор.

– Педро, – негромко произнесла Николь. Ответа не было, юноша даже не взглянул на нее. – Педро Мартинес, – повторила она громче. – Понимаете ли вы, что вас обвиняют в изнасиловании Марико Кобаяси прошлой ночью? Едва ли мне нужно объяснять вам, какое это серьезное обвинение... Но вам предоставляется право на защиту.

Педро по-прежнему молчал.

– В Новом Эдеме, – продолжила наконец Николь, – мы создали юридическую систему, отличающуюся от той, с которой вам пришлось иметь дело в Никарагуа. У нас судебный процесс может и не закончиться обвинительным приговором, если судья, исследовав факты, не обнаружит достаточных оснований для осуждения. Вот поэтому я и разговариваю с вами.

После долгого молчания молодой человек, не подымая глаз, что-то неразборчиво буркнул.

– Что? – переспросила Николь.

– Она лжет, – проговорил Педро погромче. – Я не знаю почему, но Марико лжет.

– Быть может, вы хотели бы изложить собственную версию случившегося?

– Какая разница? Все равно мне никто не поверит.

– Педро, послушайте меня... Если расследование покажет, что причин для обвинения нет, ваше дело будет закрыто... Конечно, обвинение серьезное, оно потребует весьма тщательного разбирательства, то есть вам придется выложить все, как было, и дать ответ на некоторые весьма неприятные вопросы.

Педро Мартинес поднял голову и глянул на Николь.

– Судья Уэйкфилд, – сказал он ровным голосом. – Мы с Марико действительно переспали вчера ночью... ей так хотелось... она решила, что в лесу это будет забавнее... – молодой человек умолк и вновь уставился в пол.

– Случалось ли вам и прежде вступать в сношения с Марико? – спросила Николь через несколько секунд.

– Только однажды... дней десять назад, – ответил Педро.

– Педро, а ваша любовь прошлой ночью... не слишком ли она оказалась физической?

Глаза Педро наполнились слезами, покатившимися по щекам.

– Я не бил ее, – проговорил он с пылом. – Я бы никогда не причинил ей боли...

Тут в отдалении послышался треск, подобный удару могучего кнута, закончившийся раскатом.

– Что это? – громко удивилась Николь.

– Похоже на гром, – заметил Педро.

Гром слышали и в Хаконе, где Патрик, сидя в роскошной комнате дворца Накамуры, разговаривал со своей сестрой Кэти. На той было дорогое платье из синего шелка.

Патрик не обратил внимания на необычный шум. Он был рассержен.

– Выходит, ты не собираешься идти к Бенджи? Что же я скажу маме?

– Говори ей, что угодно, – ответила Кэти и достала сигарету. – Скажи, что ты не нашел меня. – Она зажгла сигарету золотой зажигалкой и выпустила струйку дыма в сторону брата. Тот попытался развеять дым рукой.

– Ну-ну, малыш, – проговорила Кэти со смешком. – От него не умирают.

– Умирают, но только не сразу, – возразил он.

– Патрик, пойми, – Кэти встала и начала расхаживать по комнате. Бенджи – идиот, слабоумный, и вообще мы никогда не были с ним близки. Он даже не заметит, что меня там нет, если только ему не напомнят.

– Ты ошибаешься, Кэти. Он куда умнее, чем ты полагаешь, и все время спрашивает о тебе.

– Ерунда все это, братец. Ты говоришь так лишь для того, чтобы я почувствовала себя виноватой... Вот что – не ждите меня. Добро бы еще, если бы там были только ты, Бенджи и Элли... хотя и не хочется встречаться с этой занудой после того «чудесного» выступления. А ты знаешь, каково мне встречаться с матерью? Она все время ко мне придирается.

– Она волнуется за тебя, Кэти.

Нервно расхохотавшись, Кэти прикончила сигарету одной затяжкой.

– Конечно, Патрик... но по-настоящему волнует ее одно – чтобы я не скомпрометировала семью.

Патрик встал, собираясь уйти.

– Зачем ты вскочил? – проговорила Кэти. – Почему бы тебе не задержаться? Я переоденусь, сходим в казино... Помнишь, как мы раньше веселились вместе?

Кэти направилась к спальне.

– А ты принимаешь наркотики? – вдруг спросил Патрик.

Она остановилась и поглядела на брата.

– А кому это интересно? – воинственно сказала Кэти. – Тебе или мадам-космонавт... нашему доктору, губернатору и судье Николь де Жарден-Уэйкфилд?

– Я тебя спрашиваю, – спокойно ответил Патрик.

Кэти пересекла комнату и ладонями прикоснулась к лицу Патрика.

– Ты – мой брат, и я люблю тебя. А все прочее не существенно.

Над невысокими округлыми холмами Шервудского леса грудились темные облака. Ветер трепал деревья, раздувал волосы Элли. Сверкнула молния, почти одновременно ударил гром. Бенджи дернулся и Элли прижала его к себе.

– В соответствии с картой, – проговорила она, – мы находимся лишь в одном километре от края леса.

– А сколько это? – спросил Бенджи.

– Если мы пойдем быстро, – крикнула Элли, перекрывая шум ветра, – мы можем выйти через десять минут. – Она схватила Бенджи за руку и потащила его за собой по тропе.