Змеевик - Лорел Гамильтон

class="p1">— А если я не хочу? — Спросила она, скрестив руки на груди и упрямясь.

— Ты правда хочешь помочь Натэниэлу? — Вмешался Никки.

Она посмотрела на него с подозрением, но сказала:

— Да.

— Тогда делай то, что говорит Анита, потому что чем раньше мы сможем поговорить с ней про Натэниэла, тем быстрее мы ему поможем.

Она раскрыла рот, чтобы поспорить. Мой живот скрутило в узел. Натэниэлу нужна была помощь, черт побери.

— Бекка, он один из моих возлюбленных, а ты ведешь себя, как избалованный ребенок, и мешаешь мне его спасать.

Было ли это грубо? Я не знаю, но мы и так потратили кучу времени на вежливость.

— Прости. — Сказала она, но ее голос все еще звучал рассерженно.

— Не извиняйся, просто не делай так больше. А теперь иди, чтобы я могла разобраться в том, что здесь происходит.

Марисоль взяла ее за руку.

— Здесь неподалеку продают отличные капкейки.

— Я не хочу капкейк. — Сказала Бекка, когда они вместе пошли по коридору. Что это за одиннадцатилетка такая, которой не нравятся капкейки?

Я повернулась к Никки и Руфусу.

— Кто-нибудь, говорите уже.

Ру выглядел так, словно ему казалось, что он в полной заднице, а Родина, напротив, была веселой, как будто чужие проблемы ее забавляли.

— Тебе известно, что когда-то Натэниэл попался на вымогательстве и паре других вещей. Ему удалось избежать тюрьмы, но записи никуда не делись. — Сказал Никки.

Я кивнула.

— Я в курсе. Какое это имеет отношение к делу?

— Ты знала? — Спросил Руфус.

— Когда я впервые увидела Натэниэла, он был в больничной койке. Восстанавливался после нападения одного из своих клиентов.

— И ты встречалась с ним, зная, что он — шлюха? — Спросил Олаф.

Я повернулась и выдала ему взгляд, которого он заслуживал.

— Во-первых, никогда больше не используй это слово в отношении Натэниэла. А во-вторых — да, я знала, что он работал в дорогущем и крайне узко специализированном эскорте, когда встретила его.

— Это далеко не все, Блейк. — Сказал Руфус.

Я посмотрела на него.

— Ты пробил его по базе, да?

— Когда он прибыл в Нью-Мексико, чтобы помочь со свадьбой, то очень много времени проводил с Питером и Беккой, и ей он очень понравился. Она звала его дядей, так что, да — я пробил его. Может, когда ты его встретила, он и работал в престижном эскорте, но его запись была об уличной проституции и наркотиках. Он должен был пройти реабилитацию.

— Он ее прошел. — Сказала я. — С тех пор он чист.

— У него все еще крайне сомнительное прошлое, Блейк. Я рассказал Теду о том, что узнал, и он меня заверил, что был в курсе всего этого. Что Грейсон — один из немногих, кому действительно удалось в корне поменять свою жизнь. И я был рад услышать это.

— Я все еще не понимаю, какое отношение прошлое Натэниэла имеет к… стычке между Питером и Дикси.

— Его не об этом допрашивают. — Сказал Руфус.

— Тогда о чем его допрашивают?

— О пропавшей девушке, Беттине Гонзалес.

— Чего? — Спросила я так громко, что несколько людей в коридоре обернулись в нашу сторону. Я понизила голос. — Что ты несешь, Руфус?

— У тебя есть жетон, но ты никогда не была настоящим копом. Ты не понимаешь, как для нас выглядят некоторые вещи.

— Так просвети меня. — Сказала я и шагнула ближе в нему. Мои руки уже сжимались в кулаки.

Он не просил меня успокоиться. Он просто сделал то, что я сказала.

— Молодая женщина флиртует с несколькими молодыми людьми. Далее она пропадает после секса с одним из них. Есть свидетельские показания. Но у одного из этих мужчин есть запись о проституции и наркотиках. К тому же, Грейсон впервые попался полиции, когда ему было всего десять, так что это уже детская проституция.

— Он был жертвой. — Заметила я.

— Да, но он также делал кучу всего помимо этого. Ты же знаешь, абьюзеры часто бывают жертвами в прошлом, Блейк.

— В большинстве случаев.

— Я видел, как это происходит. И если Ранкин дослужился до детектива, то он и сам сталкивался с подобным.

— Значит, из-за того, что Натэниэл был жертвой, полиция собирается повесить на него ярлык преступника?

— Пропавшая девушка крутилась возле него и Эрвина. — Он указал на Ру. — После этого она переспала с кем-то другим. Копам стало интересно, вдруг Грейсон из ревнивых.

Я рассмеялась. Ничего не могла с этим поделать.

— Он один из самых неревнивых людей, которых я когда-либо встречала.

— Натэниэл любит делиться. — Добавил Никки.

— Но здешние полисмены не знают Натэниэла так, как знаете его вы двое. Для них он просто парень, который флиртовал с пропавшей девушкой, после чего она ушла с другим, а записи в базе уже говорят о нем не лучшим образом. Копы хорошенько к нему присмотрятся. И прочешут всех, кто хоть как-то связан с девчонкой. Особенно тех, чье имя всплывало в базе.

Это было нечестно. Мне пришлось медленно сосчитать до десяти, чтобы заставить себя разжать кулаки — по одному пальцу за раз.

— Ладно, хорошо. Но у них нет оснований для задержания.

— Блейк, он оборотень.

— Какое отношение это имеет к делу?

— Откуда они узнали, кто он? — Спросил Олаф.

— Достаточно загуглить его имя, чтобы оно высветилось под его сценическим псевдонимом для «Запретного Плода». Там есть его фотографии в форме верлеопарда. — Ответил Руфус.

— Повторюсь: какое отношение это имеет к делу?

— Хватит тебе, Блейк. Оборотни могут иметь легальные права, и Флорида — довольно продвинутый в этом плане штат по сравнению с западными, но людям все равно страшно.

— Это синдром большого плохого волка. — Заметила Родина. — Ну, или, в его случае — большого плохого леопарда.

— Ну же, Блейк. Ты ведь ловишь преступников-ликантропов. Тебе известно, на что они способны. — Сказал Руфус.

Я попыталась рассуждать здраво. Я попыталась рассуждать, как коп, а не как невеста Натэниэла, но это давалось мне с трудом.

— Я знаю, что ты прав, Руфус. И я знаю, что веду себя, как типичная подружка, которая говорит: «Мой парень никогда бы такого не сделал!».

— Я уже слышал это как от женщин, так и от мужчин, глядя в их лица, покрытые синяками и ушибами, нанесенными парнем, который «никогда бы такого не сделал». — Заметил Руфус.

— Я понимаю. Я правда понимаю, но это неважно, потому что речь идет о Натэниэле.

— А он — твоя детка.

Я улыбнулась.

— Да, он — моя детка.

— Один из. — Вмешался Олаф.

Я посмотрела на него, стараясь не хмуриться.

— Да, он — один из моих деток.

— У тебя и правда больше