Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП) - авторов Коллектив

— Сенсоры засекли орудия «нова», сэр. Они были скрыты под поверхностью. Десять минут назад начали взрываться. Похоже, что мятежники уничтожают свои же защитные системы.

— Сэр! — раздался крик одного из наблюдателей, — Сэр, планетарные защитные суда поднимаются в воздух. Я засек примерно тысячу близких орбитальных запусков. Возможно истребители, но там могут быть бомбардировщики и штурмовые суда. Похоже, что они запустили все, что имели и направили к нам.

Магистр расслабился в командном кресле и позволил себе довольную улыбку, — Приказываю флоту принять боевое построение, но не стрелять без моего приказа.

— Сэр, они вызывают нас. Тесранцы.

Собравшиеся на мостике члены экипажа повернулись к Калану, чье расслабленное поведение сбивало их с толку с того момента, как шаттл вернулся на ”Сириус” восемь часов назад.

— Включите громкоговоритель.

Сначала слова скрывал треск статики, но затем их смысл стал понятен.

— …приветствуем силы Империума… приглашаем вас на землю Тесры IV… эскортируем вас в безопасные посадочные зоны…

Новость быстро распространилась по кораблю. Мгновение Калан не мог понять причину странного рокочущего шума, похожего на гул огромной машины — а затем он осознал, что это было эхо тысяч ликующих голосов космодесантников и матросов, собравшихся у мониторов или иллюминаторов и наблюдающих за происходящим.

Двери мостика распахнулись, и внутрь ворвался Кортар.

— Не говорим мне, что они сдаются! Жалкие трусливые отродья! Мы должны использовать Экстерминатус, чтобы выжечь такую мразь!

— Нет, Кортар, — Калан посмотрел на разозленного молодого человека, — Они не сдаются. Мы их союзники, которых они приветствуют должным образом. Планета уже очищена более искусным и педантичным образом, чем мы на это были бы способны. Воля Императора исполнена, а все мы живы и можем отпраздновать возвращение на родину.

Капитан ошалело уставился на Калана, лишившись дара речи. Казалось, что его лицо лопнет. А затем он громко захохотал. Крестовый поход наконец-то закончился, а воля Императора была действительно исполнена. На палубах ”Сириуса” тысячи голосов слились воедино, десантники и слуги ордена, члены экипажа и имперские офицеры пели гимн ордена «Мы восхваляем Тебя, Император». Мысли Штормовых Воинов и их служителей вновь занимало возращение под серебряные небеса Тарана III.

— Сэр, пришли поздравительные сообщения с ”Илиана”, ”Тигриса” и от Черных Храмовников. Лорд-Адмирал Дакий хочет поговорить с вами.

— Включить связь, — приказал Калан, внезапно ощутивший всю усталость от напряжения прошедших дней.

С экрана исчезло изображение поверхности планеты и сменилось видом адмирала, сидящего в безупречной парадной униформе Имперского Флота на мостике линкора.

— Лорд Калан, пятьсот лет ”Доблесть” противостояла врагам Империума, а двадцать-семь адмиралов поднимало на борту свои вымпелы до того, как я удостоился этой чести. Но держу пари, что никто из них не видел лучшего дня. Я сражался вместе со многими камрадами Астартес. Вместе мы завоевывали миры и сокрушали врагов Империума, часто великой ценой. Но я никогда не думал, что мне выпадет привилегия не сражаться рядом с таким доблестным камрадом. Пожалуйста, примите мои поздравления, комплименты и благодарность. С вашего позволения, мой лорд, Имперский Флот возьмет под свой контроль ситуацию на Тесре IV, а вы сможете продолжить свой путь.

Калан вздохнул, — Это мне выпала привилегия, лорд-адмирал, посему я с радостью отдаю в ваше распоряжение Тесру IV.

Изображение на экране потухло, а магистр повернулся к Первому Капитану.

— Кортар! — рявкнул он, отчего могучий капитан подскочил.

— Сэр! — крикнул Кортар, выпрямившись во весь свой внушительный рост.

— Кортар, — уже спокойнее повторил Калан, — Мы направляемся домой. Передай сигналы «Прощай» и «Скорость Императора» сопровождавшим нас имперским судам и прикажи кораблям ордена строиться в кильватерную колонну. ”Илиан” и ”Тигрис” — замыкающие строй.

— Да, сэр! — закричал Кортар, радостно устремившись к передатчику. Едва отправив сигналы, счастливый капитан поднял голову и озадаченно увидел, как Калан тяжело откинулся в кресле. Мысленно Кортар уже был дома под серебряными небесами и прыгал прямо в теплые золотые воды побережья Великого Океана.

Но Калан был где-то в ином месте вне варпа, вспоминая павших воинов, великую жертву ”Львиного Сердца” и ”Алебарды”, размышляя над теми задачами, которые появятся, когда орден залечит раны и приготовиться к новому крестовому походу сквозь варп.

«Но теперь мы будем мудрее, — подумал Кортар, — ты научил нас мудрости и терпению, поэтому наша сила не сделает нас слепыми к тому, что нужно для истинной победы. Теперь мы будем сильнее, чем когда-либо ранее. Это твой дар ордену, мой лорд Калан. Да будет исполнена воля Императора!»

Рей Харрисон

Третья война

Я вдохнул и ощутил пепел. Пепел и смерть.

Солнце щурится за жёлтыми облаками и смогом. Кислотный дождь капает на мою броню, тихо шипя и разъедая цвета тьмы и кости. Вокруг словно неподвижные статуи стоят сотни моих братьев. С их доспехов поднимается пар и дым. Перед нами словно в отчаянии протянутая рука к небу тянется город-улей.

Улей горит.

Ветер приносит далёкие стенания сотен тысяч человеческих голосов. Они слышны почти непрерывно, словно фоновые помехи на вокс-канале. Титаны шагают в дыму, освещённые пожарами и ослепительными вспышками своих орудий. Я чувствую их поступь даже отсюда.

Мы стоим у подножия городских стен, но мы не одни. Позади вспенивают землю, воют и дребезжат легионы грязных серо-бурых танков. Орды смертных людей в дыхательных масках с мрачной решимостью сжимают лазганы. Даже сквозь химический дождь я чувствую их страх.

Внутри города жжёт, разрушает и ревёт враг.

Я делаю шаг вперёд и спотыкаюсь, падая на одно колено. Моя грудь горит.

Кто-то держит меня за руку. Я смотрю вверх. Это один из моих братьев. Он поднимает меня без лишних слов.

Я не узнаю его.

Внутри города от поступи титанов дребезжат зубы.

Здесь смог гуще. Он обивает мои руки, словно змея. Я больше не вижу танков, но ещё слышу, как тарахтят их двигатели.

На перекрёстке мы встречаем врага.

Горстка толстошеих орков лает и скалится друг на друга перед дымящимся корпусом «Химеры». Они колотят по входным люкам, оставляя в металле неровные вмятины.

Тук. Тук. Тук.

Я начинаю бежать и слышу в ушах эхо ритмичных ударов. Моя грудь горит.

Орки поворачиваются лишь, когда я достаточно близко, чтобы видеть каждый глубокий шрам на их чудовищных лицах. Я вскидываю болтер. Три выстрела разрывают первого орка на части, разделяют его верхнюю и нижнюю челюсти, словно распускающийся цветок. Следующий орк воет от звериной боли, когда в его лицо и шею впиваются осколки костей, ослепляя зверя.

Я обрываю его скулёж тяжёлым ударом крозиуса, проламывая лоб. Перед смертью зеленокожий наносит удачный удар, глубоко вонзая мне под нагрудник ржавый клинок. Я пытаюсь выругаться, но с губ течёт кровь, а не слова.

Я забираюсь на крышу транспорта. Другие зеленокожие исчезли. Не вижу я и своих братьев, возможно, их скрыл от меня смог.

Я слышу позади шум и оборачиваюсь.

Огромная ржавая клешня впивается в корпус, сгибая металл. Громадный чернокожий орк использует клешню, чтобы затянуть на крышу свою тушу. Зверь огромен, по крайней мере, в два раза больше меня. К его плечам прибиты огромные куски погнутого металла.

Танковая броня. Он носит танковую броню.

Я поднимаю оружие, а орк рычит.

Металлическая клешня обрушивается мне на грудь, вышибая весь воздух.

Я вижу землю, небо, землю, небо…

Землю.

Я тяжело моргаю. Я лежу у подножия скалобетонной стены. Когда я дышу, сломанные сплавленные рёбра трутся друг о друга. Моя грудь горит. Я перекатываюсь на спину и тянусь к оружию, но оно исчезло.

Огромная тень заслоняет свет. Орк. Он опускает ногу на мою грудь, вдавливая тело в смрадную грязь. Я не могу дышать.

Клешня опускается и смыкается на моём шлеме. Я выхватываю боевой нож и вонзаю его в мясо бедра орка, но тот словно и не замечает. Орк просто ещё сильнее давит ногой, раскалывая керамит моего нагрудника. От давления что-то лопается в груди. Рот наполняется кровью.

Клешня сдавливает шлем и тянет. Рвутся и шипят сочленения, отдираемые от горжета. Орк срывает и отбрасывает шлем. Я вижу, как раздавленная броня падает в грязь. Лицо начинает жалить кислотный дождь.

Давление на грудь на мгновение слабеет, когда орк убирает ногу. Я пытаюсь подняться на ноги.