Домашний фронт - Кристин Ханна

— Думаешь, я этого не знаю?

— Отзовись, Джо. — Голос его дрогнул. Слезы Джолин потрясли его, погасили гнев, оставив лишь холод и растерянность. — Поговори со мной. Будь снова моей женой.

— Я не могу.

— Значит, все кончено… после всего…

Она отвернулась и натянула на голову одеяло.

Майкл не знал, что делать. Таким потерянным и одиноким он не чувствовал себя никогда в жизни. Хуже, чем у могилы отца. И вдруг со всей ясностью осознал, что не может жить без Джолин.

За спиной послышался стук в дверь. Он молчал, но дверь все равно открылась. На пороге стояла Лулу с мокрым от слез лицом.

— Мне страшно, папа.

Вздохнув, Майкл подошел к дочери и взял на руки.

— Все в порядке, Лулу, — солгал он, вышел из спальни Джолин и закрыл за собой дверь.

28

На следующий день Карл устраивал вечер памяти Тэми для друзей и родных.

Весь день Джолин была нервной и злой. Кричала на детей и плакала из-за оброненной шляпы. После ссоры с Майклом она балансировала на грани истерики, лишь невероятным усилием воли сдерживая эмоции. В голове пульсировала боль. Джолин выпила два бокала вина, но руки по-прежнему дрожали. Она должна была прийти в дом Тэми к трем, чтобы накрыть на стол и проверить, все ли готово. Это ее обязанность: помогать мужу лучшей подруги в такие минуты.

Джолин знала, что ей нечего ему предложить. Она была словно пустой внутри и каждый раз, смотря в зеркало, удивлялась, почему сквозь кожу не просвечивают вены, почему не видно костей.

В семь часов Майкл постучал, вошел к ней в спальню и закрыл за собой дверь.

Она сидела на кровати, в джинсах и белой блузке, с влажными волосами. По его лицу она поняла, что выглядит неважно — глаза красные, под глазами синяки.

— Ты не обязана идти, если не можешь, — устало сказал Майкл, отводя взгляд.

Джолин знала, как глубоко ранит его, и ей было стыдно. Она вспомнила письмо, которое написала Майклу перед отъездом в Ирак. Все эти годы я любила тебя.

— Я должна. — Она с трудом встала.

Майкл тут же подскочил, взял за руку. От его прикосновения чувство утраты стало еще острее. Неужели всего несколько недель назад он ее целовал? И она тогда подумала: «А вдруг?» — и снова начала в него влюбляться. Теперь это казалось ей таким же призрачным, как собственное далекое детство.

Не выпуская ее руки, Майкл прошел в гостиную, где уже ждала Мила с девочками. Мила и Бетси держали в руках кастрюльки.

«Я сама должна была его приготовить, — подумала Джолин. — Соус из семи ингредиентов. Тэми его так любила».

Она споткнулась и едва не упала, но Майкл подхватил ее. Они вышли из дома и пересекли двор. Начинало темнеть. Стоял холодный ноябрьский вечер, скоро на столбах забора и зеленой траве появится иней.

Майкл открыл калитку. Миновав пригорок, они оказались на гравийной дорожке, ведущей к дому Флиннов. Перед домом с ярко освещенными окнами стояли несколько десятков машин.

Люблю вечеринки.

Джолин слышала голос Тэми, ее гортанный смех… или это ветер шумит в кронах кедров?

Сет встретил их и провел в дом; он выглядел потерянным и словно застывшим, как и Джолин. Она заметила торчащий у него из кармана конверт и вспомнила об адресованном ей прощальном письме Тэми, которое лежало на прикроватной тумбочке, по-прежнему не открытое. На шее Сета висел солдатский медальон матери.

— Останься с мамой, — сказал Майкл Бетси, а сам с Милой стал пробираться через толпу на кухню, чтобы поставить еду.

— Вот уж повезло, — пробормотала Бетси.

Джолин ее не слышала. Она осталась у двери. До нее доносились разговоры, смех, но смысла она не понимала. Здесь должна быть Тэми. Ведь это ее дом…

Маленький передвижной дом полон людей, все поверхности в кухне и гостиной заставлены едой. Здесь почти все ее товарищи из Национальной гвардии. О боже, и родители Смитти тоже… Их лица изменились, словно сморщились от горя, которое нарушает кровообращение и натягивает кожу. Что она им скажет? Что они скажут ей?

К мольберту в центре комнаты была прикреплена увеличенная фотография Тэми в полевой форме; она широко улыбалась и махала рукой тем, кто остался дома. Джолин сделала этот снимок всего за несколько недель до катастрофы… Улыбнись по-настоящему, Тэм, давай…

Джолин закрыла глаза, пытаясь отогнать воспоминания. Сосчитай до десяти. Дыши. Нужно поговорить с родителями Смитти, сказать, как она сожалеет об их утрате и каким храбрым был их сын. Он не страдал. Хотят ли они услышать это? Или сказать им о том, что он был смелым, веселым и чутким?

За ее спиной громко хлопнула дверь. Бам! В мгновение ока Джолин вновь оказалась в Баладе, на авиабазе, во время обстрела. Снаряд с жужжанием пронесся у нее над головой. Она крикнула Тэми, чтобы та бежала в укрытие, а сама бросилась на пол.

От сильного удара у нее перехватило дыхание и закружилась голова.

Открыв глаза, Джолин увидела белое пятно линолеума и лес ног. Это не армейские ботинки… и не песок. Запаха дыма и взрывчатки тоже нет.

Сгорая от стыда, она поняла, что лежит на полу в доме Тэми.

Родные, друзья и солдаты ее подразделения окружили ее. В руках стаканы с пивом, улыбки погасли, в глазах тревога. Они что-то говорили. Ей или друг другу? Она ничего не могла понять: голоса слились в неразличимый гул, похожий на звук мотопилы. Майкл был в кухне, стоял рядом с Карлом. Из старых динамиков в дальней комнате лилась песня «Без ума от тебя».

— О боже! — крикнула Бетси, пятясь от Джолин. — Что с тобой?

Джолин видела ужас и унижение дочери.

— Прости, Бетси, — прошептала она, медленно поднимаясь с пола. Она вся дрожала и не могла дышать. Ловя на себе взгляды друзей, Джолин знала, о чем все думают: она покалечена, сломлена, безумна.

Хромая, Джолин добралась до входной двери и вышла в ночь.

— Джолин, подожди! — крикнул Майкл.

Она захлопнула за собой дверь и пошла по гравийной дорожке, затем по газону, разделявшему их участки.

Майкл догнал ее почти у самого их дома. Взял за руку, попытался остановить.

Она оттолкнула его.

— Оставь меня.

— Джолин…

— Молчи, — прошипела Джолин. Самообладание покидало ее. Она не владела собой. — Оставь меня.

— Джолин, я тебе помогу.

Не реагируя на его слова, она вошла в дом и доковыляла до спальни. Повернувшись, чтобы захлопнуть дверь, она сделала неудачное движение, так что вес тела пришелся на свежие мозоли. Внезапно ее накрыла волна ярости. Ей захотелось снять протез — она больше не могла его видеть. Прислонившись к комоду, Джолин отстегнула искусственную ногу и с силой швырнула через всю комнату. Уродливая пластмассовая нога попала в вазу, которую Мила подарила им на прошлое Рождество, и сине-белый китайский фарфор разлетелся на множество осколков.