Экранный образ времени оттепели (60–80-е годы) - Лидия Алексеевна Зайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как бы разобщая за счёт этого собравшихся в зрительном зале, экран в то же время всем сразу говорит (обещает, напоминает) о светлых чувствах ранней любви. Положительные эмоции экранных историй по-своему настраивают зрительный зал на сочувствие.
И если в самом деле нельзя было рассчитывать на то, что серьёзный авторский фильм окажется доходчивым сразу для всех в зрительном зале, то жанровая лента, напротив, со времён зарождения кино создавалась для массового восприятия.
Это форма стабильного коммерческого потребления экранного продукта.
Трогательная череда событий не нуждается в сложных драматургических построениях. Композиция, свет, изобразительные акценты, чередование фрагментов не играют при этом существенной роли. Момент выбора одного из творческих направлений, структурирующих систему выразительных средств, при этом вовсе остаётся неактуальным. Авторам важна прежде всего рассказанная история.
Кинопроизводству сразу потребовалось множество сценариев (с чем и всегда – то была проблема). Однотипные сюжеты, подобные перечисленным выше, стали возникать очень быстро.
И одно только это обстоятельство могло бы уже тогда сигнализировать о нарастании тревожной ситуации: выразительные ресурсы собственно кинематографа практически оказались не востребованными такого рода экранными историями…
Попытки обновления опыта общения фильма с аудиторией со временем обнажат и ещё одну из опаснейших проблем кино конца ХХ – начала XXI века: утрату профессионализма, оскудение способов и средств выразительной речи.
Дело в том, что экранный образный язык накапливает средства выразительности, как правило, именно за счёт открытий авторского кинематографа. Они, конечно, способны стать общим достоянием, со временем разойтись по всем видам произведений. Но при этом сам момент обновления берёт начало только в поисковом секторе всего массива искусства.
В этом смысле, говоря о перспективах кино как искусства, наверное, более логично было бы принять за генеральное направление как раз авторский фильм.
Однако на экране 80-х всё выглядит иначе…
Мелодрамы «Вот вернётся папа», «Вот вернулся этот парень», «Любовь моя вечная», «Полынь – трава горькая», «Предчувствие любви», «Сегодня и всегда», «Я пришла навсегда» можно было увидеть в 1982-м.
Чуть сместившийся ракурс в выборе сюжетно-тематического материала мелодраматических историй позволяет ощутить сдвиг в ориентации экрана на несколько иную аудиторию: оказалось, что молодёжи такие перепевы вскоре наскучили.
Теперь мелодрама обращается скорее к зрительнице среднего возраста, пережившей некую личную драму… (Они чуть позже до отказа заполнят аудитории представителей шоу-бизнеса, охотно воспринимая намеренно обращённый именно к ним репертуар многих возрастных исполнителей.)
«Блюз под дождём», «Букет фиалок», «Давай поженимся», «Долгая дорога к тебе», «Дочь конокрада», «Женские радости и печали», «Краткое наставление в любви», «Нежный возраст» были показаны в 1983-м.
Экран как будто предлагает утешение, снова и снова возрождает красивые фантазии, прочно обосновавшись как зрелище, уверенно определившее собственную возрастную аудиторию.
Однако устойчивая адресность мелодрамы говорит не только о стабильности спроса на киноленты именно этой публикой. Организаторам кинопроизводства нужно было бы увидеть и то, что подобные сюжеты практически теряют при этом молодого зрителя.
И хотя ему назначались картины других жанров, цифры проката исподволь сами подстёгивали к скорым практическим выводам.
Этому способствовала и переориентация в тематике закупок фильмов иностранного производства: теперь их география и содержание тоже говорят о нацеленности проката на такого уровня массовую аудиторию.
А параллельно уже нарастал спрос на домашнее видео. И оно оказалось комфортнее, привлекательнее… Прежде всего для молодых, предпочитавших большим кинозалам камерную обстановку. В то время как для многих людей среднего возраста кинотеатры могли стать часто единственным способом уйти от собственного одиночества, молодёжи более свойственно, так сказать, собираться и отгораживаться в стаи…
В ряде стран киноотрасль в целом многие годы не остаётся в стороне при возникновении подобных ситуаций. Спрос на продукцию, все параметры, характеризующие её потребителей, начиная от возрастных и социальных, сказываются на корректировке качества предложений.
Наращивание портфеля однотипных мелодраматических историй породило в нашем варианте не только так называемый сценарный голод, о котором очень скоро заговорили. Другое обстоятельство, кажется, выявилось как более существенная проблема. Фильм начал утрачивать уровень произведения искусства.
Даже собственно жанровые возможности, приёмы и способы изложения событий, которые мелодрама худо-бедно за десятилетия всё-таки накопила, огромный опыт репертуарного театра, а тем более произведений классической литературы не были восприняты современной экранной продукцией. Они, эти приёмы и способы, попросту оказались в стороне от фильмов середины 80-х…
«Блондинка за углом», «Если можешь, прости…», «Женщина и четверо её мужчин», «Прости нас, первая любовь», «Рецепт её молодости», «Ты мой восторг, моё мученье…», «Я тебя никогда не забуду»… Однако в 1984-м подобных любовных историй стало всё-таки чуть меньше.
Зато 1985-й побил, кажется, все рекорды: «Букет мимозы и другие цветы», «Волшебная ночь», «Всё начинается с любви», «Долг в любви», «Законный брак», «Мужчины есть мужчины», «Талисман любви»…
Названия всё чаще напоминают репертуар начала века, первые ленты аттракционного периода из жизни раннего синематографа.
И в 1986 году выпуск таких мелодрам, может быть ещё по инерции, не снижает темпов. «Горький можжевельник», «Дикий хмель», «Дайте нам мужчин», «Зонтик для новобрачных», «Как стать счастливым», «Я ей нравлюсь», «Я тебя помню»…
После активного протеста кинематографистов на V Съезде творческого Союза против засилья цензуры и гибельной для искусства власти Госкино объём выходящих на экраны мелодрам с подобными названиями заметно уменьшился. Хотя режиссёр К. Шахназаров говорил с трибуны о трудностях производства и прохождения к зрителю жанрового кино, речь в его выступлении шла о музыкальной комедии, которых, действительно, почти не ставили. (Очевидно, что это требовало больших затрат и профессионализма, о чём в начале 80-х говорить, видимо, было не принято.)
Из репертуара 1987 года можно назвать фильмы «Где ваш сын?..», «Пока живём…», «Уходя, остаются».
Мелодрамы конца 80-х заметно более доверительно, как-то обнадёживающе обращаются к той же, навсегда, кажется, выбранной аудитории. «Всё побеждает любовь», «Залив счастья», «Моя дорогая», «Радости среднего возраста», «Пока безумствует мечта». Эти и подобные фильмы вышли в 1988-м.
А вот 1989-й уже откровеннее вносит в популярный, однако очень монотонно представленный на экране целого десятилетия жанр ноту иронии. «Аэлита, не приставай к мужчинам», «Мужчина для молодой женщины», «Недолгий танец любви», «Ошибки юности», «Это было у моря»…
Надо ли ещё раз уточнять, что многие из приведённых названий напоминают броские заголовки картин очень давних времён? Иные используют строки старых романсов, лирических стихов чуть ли не Серебряного века, бытовую речь. Одно, однако, остаётся бесспорным: подобные фильмы с их надсадной слезливостью в состоянии удержать перед экраном только совсем небольшую часть постоянных зрителей, а далеко не все слои массовой публики.
К тому же внутренне, по законам саморазвития образной системы, жанр мелодрамы откровенно стабилен в использовании своих повествовательных
