Преодоление - Юрий Иванович

Ксана шумно и тяжело вздохнула и, не глядя на меня, пробормотала:

– Рано радуешься, мы всё равно внутренне истерим… И внешне всё равно сорвёмся… Просто заранее договорились не кормить себя напрасными надеждами. Давно настроились оставаться здесь до конца… И даже рады, что ты теперь можешь сам безмятежно от нас уйти, со спокойной совестью и с чувством выполненного долга. Ты и так совершил невозможное для нас. А Дно… Да что Дно! Здесь тоже можно жить, причём даже счастливо… – она помолчала, переглянулась с двойняшками и добавила: – Хотя тоже понимаем, что второго такого счастья, которое мы испытали с тобой, у нас в жизни больше не будет. Но, тем не менее, всё равно и за это благодарны.

Пришлось и мне усаживаться к ним на пол, лихорадочно размышляя: что ещё можно сказать, какие утешения отыскать или что такое дельное придумать. Давать обещания, что я за ними вернусь и обязательно как-нибудь, но вытащу отсюда, вроде как было неуместно. А все остальные слова казались пустыми, ненужными и несуразными. И мы просто сидели обнявшись, словно прощаясь навсегда.

Глава тридцать третья

Последний рейд

Слёзы всё-таки у красавиц полились, и до выполнения обещания Ксаны закатить истерику оставалось совсем ничего, когда я решил освободить нашего терпеливого когуяра от повязок с груанами. Да и посмотреть заодно, что у него там со связками. Ну и размотал широкую полоску ткани.

Что сразу удивило: от четырёх груанов остался лишь прогоревший пепел!

– Ничего себе! – воскликнула Снажа, быстро вытирая слёзы с глаз, чтобы те не мешали видеть. – Такое только при лечении Зоряны было.

Заинтригованными оказались и Всяна с Ксаной, у которых слёзы стали подсыхать моментально. Да и я ещё затараторил словами, убеждая, что наверняка произошло нечто из ряда вон выходящее. Лишь бы женских слёз не видеть, от которых я тупею и не могу толком соображать.

Но присмотревшись к гортани животного, вынужден был заявить вслух:

– А ведь те две странные связки исчезли! Полностью! Словно их и не было! И теперь остальные выглядят, как… хм, боюсь ошибиться, но совершенно как человеческие…

– То есть его можно научить разговаривать? – решила уточнить младшая из двойняшек. На что я пожал плечами:

– Почему бы и нет… – Затем потёр мех когуяра за ушами, обращаясь к нему: – Ну как? Сможешь теперь разговаривать?

Первое чудо, что Хруст кивнул. Точно так же, как киваем и мы, выражая согласие. Но это ещё можно было как-то объяснить случайностью или там совпадением. Чего порой звери натворят.

Но когда он хрипло, невнятно, но в то же время сказал:

– Да… – мы все впали в некий ступор. А я в некотором испуге отдёрнул руку, треплющую существо за ухом.

Котяра смешно пошевелил усищами, потом издал такие звуки, словно прокашливается, показательно кивнул и уже более старательно повторил:

– Да! – Ну я и решил проверить: схожу я с ума или мне просто мерещится:

– То есть ты нас понимаешь? – кивок и то же самое короткое слово: «Да!» в ответ. – И по сути, можешь со временем говорить, как мы? – вновь подтверждение. – Все остальные… мм, – я уже опасался называть иных созданий монстрами, – …животные на Дне тоже умеют разговаривать?

– Нет! – И вполне понятное нам отрицательное мотание головой.

У меня сразу от сердца отлегло. Потому что признать разумным существо, которое спит с тобой в одной спальне, – это одно. А вот подумать то же самое о тварях, на которых охотишься, порой разрывая их с помощью эрги’сов на части, – совсем другое.

Масса простых вопросов собирался задавать и дальше. Потому что в голове сразу же зазвучали странные литавры, а чей-то дурной голос, сходный с голосом Леонида Якубовича, ведущего «Поля чудес», завопил в сознании: «Есть, есть контакт с представителями иной цивилизации!»

Но тут меня за локоть тронула Снажа и заговорила самым просительным тоном:

– Миха, а ты нам Хруста оставь, пожалуйста! Не забирай с собой! А?

– Ну так… э-э-э… – растерялся я, вообще-то и не думавший о таком. Хорошо, что меня выручила Ксана:

– А всё равно посторонних к клетям не подпускает некая сила, отталкивает. Так что у нас теперь будет новый защитник. Правда, Хруст? – и на этот вопрос представитель иного разумного вида ответил положительно.

– И мы тебя будем учить нашим словам? – умилилась Снажа. – И ты сможешь с нами разговаривать?

– Да! – уж это слово получалось у когуяра с каждым разом всё лучше и отчётливее.

– Вот и здорово! – обрадовался я тому, что грустные мысли покинули прекрасные головки моих подруг. – Ложимся спать, а завтра с утра продолжите обучение!

И личным примером показал, что и как надо делать: вскоре завалился на кровать и даже одеялом накрылся чуть ли не с головой. Как ни странно, но моему примеру никто следовать не спешил. Все три женщины так и зависли возле когуяра, то шепча ему что-то на ухо, то требуя от него словесного подтверждения. И уже засыпая, я подумал:

«Да ладно, пусть себе забавляются… Чем бы женщины ни тешились, лишь бы истерики не закатывали. А уж когда их целых три!..»

Как и когда три жены забирались в нашу постель, я не услышал, тихонько это сделали, без грюка и без стука. Но тем более сердце чуть не выскочило из груди от хлестнувшего по крови адреналина, когда кто-то вдруг стал толкать меня… снизу!

Пока я озирался по сторонами, пытаясь понять, что происходит, меня опять наподдали, да так, что перелетел через Ксану и с воплем грохнулся на пол. И только тогда понял, кто это так зверствует: наше привидение-управленец! Но не успел я рта раскрыть для новых криков, как заметил тянущийся к моей правой руке уголок «мешка» с чипом. Ухватил его со злостью, и мысленно завопил:

«Чамби, ты чего творишь?!» – потому что не хотел пугать жён, которые тремя парами глаз пялились на меня в изумлении с кровати. Да и Хруст уже стоял рядом, нервно помахивая кончиком хвоста и готовый защищать друга от неизвестных неприятностей. И неприятности не заставили себя ждать:

«Иггельд! Бросай всё и немедленно выскакивай из башни! – вопил в моём сознании голос чипа-всезнайки. – Она сейчас будет уничтожена Отсекателем! Быстрей! Быстрей на выход!»

Конечно же, я не мог вот так вот сам взять и побежать. Но сомневаться в предупреждении чипа-всезнайки даже не подумал. На шутки или розыгрыши он был не способен по умолчанию. Для начала я заорал так, словно меня убивают:

– Тревога! Всем наружу! Бросать всё! Бежать! Башня сейчас завалится!

И в тот же момент мысленно попытался спросить:

«А почему ты меня предупреждаешь?»

«Приоритеты спасения Иггельда стоят на первом месте! Всё остальное – неважно!»