Царица Хатасу - Вера Крыжановская

Решили, что она утонула в Ниле, возвращаясь ночью от подруги, так как она пропала из лодки, в которой ехала. Сопровождавший ее слепой раб рассказывал, что слышал будто бы шум весел, но мыслимо ли допустить, что она без сопротивления позволила похитить себя? Так или иначе, но ее нигде не могли найти. Ее бедная сестра Ноферура, ее жених — одним словом, все оплакивали ее смерть. Можете себе представить всеобщее удивление, когда она снова неожиданно появилась. Где она провела почти целый год, этого никто не знает, так как то, что она рассказывает, очевидная ложь.

Я убеждена, что за этой великой тайной скрываются печальные вещи, потому что счастье не меняет так людей. Представьте себе, что это прекрасное создание, всегда веселое и смеющееся, свежее, как роза, теперь совершенно неузнаваемо. Она стала бледной, как воск, с пылающими странными глазами. Вообще перестала смеяться, едва говорит, избегает света и, по — видимому, живет одними грезами. Бывают минуты, когда я сама верю, что встреча с князем Хоремсебом приносит несчастье и что у этого красивого молодого человека — дурной глаз.

Но возвратимся к Нефтисе. Появившись снова, она отправилась в Буто с намерением выйти замуж за Антефа. Ради приличия ее сопровождала молодая вдова, ее родственница, по имени Менхту. Но вообразите, когда они приехали, Антеф безумно влюбляется в Менхту, которая по красоте не стоит сандалии Нефтисы, и женится на ней. Прежняя невеста возвращает ему слово. Сделано ли это из чистого великодушия или, — Туа понизила голос и многозначительно улыбнулась, — она понравилась другому? Как бы то ни было, в настоящее время Нефтиса живет недалеко от Фив, в прекрасном доме, который ей подарил Тутмес. Царевич часто посещает ее. Узнав от Антефа, что она здесь, я как — то ездила навестить Нефтису, но она такая странная и такая необщительная, что даже не сделала ответный визит.

Пока присутствующие смеялись и обсуждали этот рассказ, Саргон с Кениамуном обменялись многозначительными взглядами. Оба припомнили, что пурпурная роза была найдена с вуалью Нейты на другой день после исчезновения.

Выйдя от Туа, Саргон предложил Кениамуну подвезти его на своей колеснице и, чтобы поговорить наедине, отослал возницу. По дороге они обсудили все услышанное. Прощаясь, царевич с воодушевлением сказал:

— Я должен повидаться с Нефтисой. Все указывает на то, что в ее загадочной истории замешан этот презренный колдун, сеющий на своем пути смерть и безумие. Может быть, и узнаем что — нибудь. Лучше всего будет познакомиться с Нефтисой через Антефа. Устрой это, Кениамун, если ты знаком с ним.

— Еще бы! До своего отъезда в Буто он служил со мной в одном отряде и по возвращении опять зачислен к нам. Это, конечно, не очень — то приятно после той должности, которую он занимал. Будь спокоен, Саргон, я завтра же повидаюсь с ним.

Кениамун, как и обещал, на следующий день отправился к бывшему коменданту Буто. Заручившись согласием Антефа познакомить его с Нефтисой, если только тому удастся победить отвращение девушки ко всяким новым знакомствам, Кениамун простился с другом.

Несколько дней спустя он получил от Антефа записку с сообщением, что все устроено и назначен день визита. Нефтиса согласилась, скрепя сердце, побежденная просьбами подруги, умирающей от желания познакомиться с принцем хеттов.

Глава XXIV. Заговор

Саргон и Кениамун стали частыми гостями в доме Нефтисы. Осторожно, чтобы не испугать ее, они наблюдали за мрачной, молчаливой и равнодушной девушкой, терпевшей их присутствие, но никогда не поощрявшей их посещений. Иногда они встречались с Тутмесом, который тоже часто навещал Нефтису. Кениамун очень скоро убедился, что несмотря на кажущиеся интимные отношения, между ними не было и речи о любви. Тутмес не ревновал, а девушка не испытывала к нему никаких чувств. В этом не могло быть ни малейшего сомнения. Но тогда какие отношения могли быть между могущественным наследником трона и бедной дочерью купца? Неужели же из — за мимолетной связи царевич так щедро одарил ее? Это было вполне возможно. Впрочем, воину было безразлично, каким путем досталось Нефтисе солидное состояние. Только это обстоятельство подсказало Кениамуну новый вариант. Чтобы, наконец, прочно устроиться и обеспечить себе спокойное будущее, он надумал жениться на Нефтисе. Она нравилась ему, а ей выгодно было бы прикрыть туманное прошлое почетным браком. Вопреки всем его ожиданиям, Нефтиса осталась равнодушной и чуть ли не с иронической сдержанностью принимала настойчивые ухаживания Кениамуна. Его самолюбие было оскорблено, и он удвоил свое внимание. К поискам следов Нейты примешалось желание убедиться, не преграждает ли и ему путь мемфисский чародей. Два раза он замечал: когда неожиданно произносили имя Хоремсеба, тусклые глаза Нефтисы вспыхивали огнем, а при упоминании о рассеянной жизни, которую князь вел в Фивах, непередаваемый гнев и страдание перекашивали ее бледное и неподвижное лицо.

На этой — то предполагаемой ревности Кениамун и основал план решительного приступа. Если каким — нибудь образом и можно было Нефтису заставить изменить себе и выдать часть ее тайны, то, конечно, под влиянием того могущественного чувства, которое ослепляет человека и разнуздывает все страсти.

Подходящий случай не заставил себя долго ждать. Однажды после обеда они с Саргоном были в гостях у Нефтисы, и Кениамун решил, что настало время нанести удар. Изиса, чувствовавшая большую симпатию к ассирийцу и любившая беседовать с ним наедине, увела молодого человека под предлогом показать ему только что распустившийся редкий цветок. Кениамун знал, что они не так — то скоро вернутся, и решил воспользоваться удобной минутой.

Разговор тянулся лениво, так как молчаливая Нефтиса не стремилась поддерживать его. После довольно продолжительного молчания Кениамун быстро наклонился к ней и сказал, пожимая ее руку:

— Нефтиса, отчего ты всегда такая бледная и мрачная? Почему ты так равнодушна к тем, чье сердце полно верной привязанности к тебе?

Девушка вздрогнула. Ее большие зеленоватые глаза с нескрываемой иронией обратились на Кениамуна.

— Надеюсь, это не ты, Кениамун, ветреная и любвеобильная бабочка, проникнут такими прекрасными чувствами верности. К тому же, это было бы и напрасно. Мое сердце умерло с тех пор, как я должна была отказаться от Антефа. Подобные жертвы самую горячую душу превращают в камень.

— Твой ответ жесток, но я не считаю его окончательным, — добродушно ответил Кениамун. — Ты знаешь, если суметь ударить по камню, то из него брызнет огонь. Никогда не следует полагаться на свое сердце. Я знаю человека, который казался неуязвимым и из — за которого умирали женщины, не трогая его сердца. И что же! Любовь победила его, как всякого другого. Из своего небольшого приключения во время последней поездки в Мемфис я получил тому подтверждение.