4-02. Ripresa allegro mosso - Евгений Лотош

Вот на небольшом квадратике в нижнем углу экрана вспыхивает ослепительное яростное пламя: двинувшийся кольчон уничтожен оружием паладаров.

И тут же сарай с дастилином взрывается изнутри. Замедленное воспроизведение: в стороны летят ошметки коричневого пластика, за которыми вспухают клубы бурого дыма. Медленно, словно в сне, ударная волна разбрасывает людей в стороны, тела кувыркаются по старой растрескавшейся бетонке и каменистому пустырю за ней, вылетают немногие уцелевшие стекла у старых лачуг, теснящихся неподалеку. Капитан Фуанна умело перекатывается по камням и замирает, припав к земле. На лице – ошеломление и такой же ужас, какой только что читался у рабочих. Он несколько раз переводит взгляд с вздымающегося на севере чудовищного огненного клуба на дымный гриб поменьше, клубящийся на месте бывших складов. Потом вдруг вскакивает и, пригнувшись и петляя, словно под обстрелом, бросается бежать, перепрыгивая через неподвижные тела тех, кого поклялся защищать. Он в последний раз оглядывается – лицо отвратительно искажено паникой – и картинка замирает.

– Комментарии, капитан? – по-прежнему непринужденным тоном поинтересовался адмирал. – Может, в записи не ты, а кто-то другой? Что-нибудь насчет благоразумного отступления, чтобы победить в другой раз? Или ты посчитал, что именно так лучше всего исполнить полученные приказы?

Арестованный промолчал. На его губах мелькнула горькая усмешка, но он лишь отрицательно покачал головой.

– Не слышу ответа! – адмирал слегка повысил голос.

– У меня нет оправданий, тайсё.

– Прекрасно, что понимаешь. Также ты наверняка знаешь, что делают с дезертирами. Камера, трибунал, нудное и долгое разбирательство и заранее известный итог. Даже если паладары оставят тебя в живых, ты не отмоешься, Фу. Никогда.

Адмирал расстегнул клапан кобуры и вытащил из нее пистолет. Он неторопливо передернул затвор, досылая патрон, потом выщелкнул и сунул в карман обойму. Оружие негромко стукнуло по исцарапанной полировке когда-то шикарного письменного стола.

– Мы знаем друг друга пятнадцать лет, Фу. Ради старой дружбы я даю тебе шанс избавить от ненужной рутины меня и Карину-атару и хотя бы немного восстановить свою честь. В личное дело внесут запись, что ты погиб при взрыве склада, и ты получишь воинские похороны. В противном случае…

Арестант медленно поднял голову, и в его глазах мелькнула искра.

– Я погиб там, при взрыве… – эхом повторил он. – Прости, Мариси. Жаль, что я подвел тебя.

Адмирал скупо кивнул.

– Выйди, – приказал он конвоиру.

– Прекратить немедленно!

От мелодичного женского голоса, в котором смертельным капканом лязгнула сталь, вздрогнули все трое мужчин. Ректор Университета Карина Мураций стояла в дверном проеме – невысокая нагая девушка на вид двадцати с небольшим лет, с коротко остриженными черными волосами и тремя крохотными родинками на щеке: треугольник острием вниз. Ее карие глаза смотрели на адмирала с таким выражением, что по спине пробежали мурашки.

– Мариси-са, пройди в свой кабинет и подключись к конференц-системе. Немедленно.

От ледяного голоса ректора, в котором почти пропали верхние тоны, сердце сжалось в комок. Адмирал еще ни разу не слышал, чтобы она так говорила. Ххаш, он не подозревал, что мягкая обходительная инопланетянка вообще способна разговаривать в уничижительном стиле. И она впервые использовала са вместо обычного атара или тайсё, словно обращалась к простому офицеру. Из-за чего она так взбеленилась?

– Есть, Карина-атара, – кивнул он, стараясь сохранить бесстрастный вид.

– Капитан Фуанна Маэ, – ректор обернулась к арестованному. – Твой статус сотрудника Университета приостанавливается до разбирательства дела и принятия решения. Ты немедленно отправишься в казармы под домашний арест. Этот боэй временно останется с тобой для предотвращений посягательств на твою жизнь и здоровье.

Конвоир (Мариси так и не смог вспомнить его имя, кто-то из недавно набранных) разочарованно клацнул предохранителем – и тут же заледенел под яростно хлестнувшим взглядом ректора. Судя по пальцам, нервно стиснувшим оружие, боец тоже почувствовал себя неуютно. Карина Мураций шагнула к столу и взяла с него пистолет, но не за рукоять, а горстью, обхватив курок, казенную часть и ствол. Подняв его на уровень глаз, она стиснула пальцы – и металл поплыл, корежась. Мариси сглотнул. Похоже, она и в самом деле в ярости.

Уронив бесформенный кусок железа на пол, ректор обернулась.

– Чего ты ждешь, Мариси-са? Еще одного приглашения? Или передать дрона генералу Саматте, чтобы подтвердить приказ?

– Прошу прощения, Карина-атара, – адмирал щелкнул каблуками и поспешно вышел.

Пройдя по коридору, он вошел в кабинет, закрыл дверь на ключ и активировал настольный терминал. Запустив коммуникатор, он вызвал Карину Мураций и вытянулся по стойке "смирно".

– Присядь, Мариси-са, – сухо сказала ректор, появляясь на экране.

Адмирал осторожно присел на краешек стула.

– А теперь напомни мне, пожалуйста, когда тебя наделили полномочиями судьи и палача.

Хотя голос ректора оставался ровным и почти бесстрастным, Мариси поежился под ее тяжелым, пронзающим насквозь взглядом, так не сочетающимся с образом симпатичной юной девушки.

– Не слышу ответа, Мариси-са, – в голосе Карины скользнули угрожающие нотки.

– Меня не наделяли такими полномочиями, Карина-атара, – стараясь контролировать голос, ответил адмирал. – Я всего лишь…

– Ты всего лишь провоцировал своего подчиненного на самоубийство и предоставил ему оружие. Провоцировал, основываясь не на законе и даже не на представлениях о целесообразности, а на своих понятиях чести. Адмирал, когда Сторас объяснял, что мы ни при каких обстоятельствах не прибегаем к смертной казни, что именно ты не понял?

Адмирал промолчал.

– Тебе ясно и недвусмысленно объяснили, что в Хёнконе вводится только два вида наказания: штраф и высылка. Одно из двух: или ты, Мариси-са, возомнил себя выдающимся юристом, способным подвести смертную казнь под одну из указанных категорий, или же тебе попросту наплевать на законы. И то и другое весьма странно для главы полицейской службы, призванной защищать закон и порядок. Комментарии, Мариси-са?

Вот так. К нему бумерангом вернулись собственные слова, произнесенные в адрес капитана Фуанны.

– Я всего лишь пытался поддерживать воинскую дисциплину, – ответил адмирал. – Средствами и способами, доступными моему пониманию. Дезертиров следует наказывать, чтобы завтра их не стало больше. Человек, бросивший… предавший тех, кого должен защищать, иного не заслуживает.

– Вот как? – ректор иронично подняла бровь. – Мариси-са, а что, служба охраны Хёнкона уже стала военной организацией? Мне почему-то казалось, что вас взяли на службу в качестве полицейских – для защиты студентов и преподавателей Университета, а не славных сражений с превосходящим противником. Более того, мне казалось, что тебя ясно и недвусмысленно проинструктировали не рисковать жизнями подчиненных. Вам всем объясняли, что любой объект опаснее одинокого хулигана – дело специально запрограммированных боэй. Или я в чем-то ошибаюсь, Мариси-са? Возможно, мне следует поднять из архива запись твоей беседы с Саматтой, чтобы прояснить ситуацию?

– Нет, Карина-атара, не нужно. Все именно так.

– Рада, что мы прояснили вопрос. Теперь объясни мне, Мариси-са, чего же такого совершил твой подчиненный, что ты посчитал необходимым пристрелить его, даже не выслушав оправданий?

Ректор по-прежнему буравила его тяжелым взглядом, ожидая ответа, и адмирал почувствовал, что мысли путаются. Преступление казалось таким ясным, таким очевидным – до тех пор, пока он не попытался сформулировать словами.

– Оставление своего поста по боевому расписанию, – наконец ответил он. – Нарушение приказов. Оставление в беде гражданских лиц.

– Боевого расписания, как мы только что выяснили, у нас нет. Приказа защищать подопечных лиц от кольчона он тоже не получал: мы даже не предполагали, что кольчон может зайти со стороны суши, и не предприняли никаких мер безопасности на сей счет. Оставление в беде гражданских лиц – проступок действительно серьезный, но он карается как максимум увольнением с занимаемой должности, отнюдь не расстрелом. Кроме того, Мариси-са, капитан Фуанна является одним из твоих старых людей – тех, за кого ты лично поручился перед Сторасом и Саматтой. И ты лично отправил его на задание. На мой взгляд, ты несешь ответственность за его бегство ничуть не меньшее, чем он сам. Возможно, даже большее, поскольку правильно распределение задач между подчиненными является твоей основной обязанностью. Если назначенный человек сбежал с поста, значит, именно ты ошибся, решая, кому поручить дело.

Мариси почувствовал, что кровь приливает к лицу.