Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

– Эления, сокровище мое, – проревел он, брызгая слюной, – как сладко моим глазам видеть тебя. В твоем присутствии мед горек, а розы бледнеют.

Не долго думая, она натянула поводья Утреннего Ветра и направила его правее, поместив между собой и мужчиной коричневую кобылу Джэнни.

– Я не твоя суженная, Насин, – прорычала она, закипая от необходимости, произносить это в присутствии посторонних. – Я замужем, ты, старый дурак! Погодите! – добавила она, подняв руку.

Приказ и жест предназначались ее телохранителям, которые схватились за мечи и наблюдали за Насином. С мужчиной были приблизительно тридцать или сорок солдат с гербами в виде Меча и Звезды Дома Кирен, и они без малейшего смущения зарубят любого, кто, по их мнению, угрожает их Правителю. Некоторые из них уже обнажили мечи. Естественно, ей они не смогут повредить. Насин их всех перевешает, если у нее будет хоть один синяк. Свет, она даже не знала, плакать ей или смеяться по этому поводу.

– Ты все еще боишься этого молодого чурбана Джарида? – спросил Насин, поворачивая коня вслед за ней. – У него нет права досаждать тебе. Побеждает сильнейший, и ему следует это признать. Я вызову его на бой! – Костлявая, в обтягивающей красной печатке, рука легла на рукоять меча, которым он не пользовался уже добрых двадцать лет. – За то, что он тебя напугал, я разрублю его, как собаку!

Эления ловко перенаправила Утреннего Ветра, так, что они описали круг вокруг Джэнни, которая бормотала извинения Насину, притворяясь, что пытается убрать свою кобылу с его пути. Эления мысленно добавила к платьям, которые собиралась ей подарить, немного вышивки. В своем безумии Насин мог моментально перейти от пылких слов к делу, распуская руки, словно она была простой служанкой в таверне. Этого она бы уже не вынесла. Не снова и, конечно, не при посторонних. Сделав круг, она выдавила на лице смущенную улыбку, хотя по правде, улыбка потребовала от нее приложить больше сил, чем чувств. Если этот старый дурак толкнет Джарида на убийство, то это может разрушить все ее планы!

– Знаешь, Насин, я не выношу, когда из-за меня дерутся мужчины, – она запыхалась, и в голосе прозвучала тревога, но она даже не попыталась его контролировать. Запыхавшийся и тревожный вполне сойдет. – Как мне полюбить мужчину, у которого руки в крови?

Нелепый мужчина нахмурился так, что его длинный нос стал еще длиннее, так, что она стала волноваться, достаточно ли далеко от него она находится. Он был безумен как весенний заяц, но не во всем. И не всегда.

– Я не понял, что ты так… чувствительна, – сказал он, наконец, не прекращая попытки объехать вокруг Джэнни. Его обветренное лицо прояснилось. – Но мне следовало знать. Теперь я буду помнить. Пусть Джарид живет. Пока он к тебе не пристает.

Внезапно он, словно только что заметил Джэнни, с недовольной гримасой замахнулся сжатой в кулак рукой. Полная женщина, не двигаясь с места, явно приготовилась к удару, и Эления скрипнула зубами. Шелковая вышивка. Определенно, она не слишком к лицу горничной, но Джэнни ее заслужила.

– Лорд Насин, я повсюду вас ищу, – прокричал жеманный женский голос, и кружение остановилось.

Эления вздохнула с облегчением, разглядев в неясном сумеречном свете, что подъезжает Аримилла со своей свитой. И сразу же из-за этого почувствовала негодование. Аримилла была в зеленом шелковом платье чрезмерно украшенном вышивкой, в пене кружев под подбородком и на запястьях, она представляла собой нечто среднее между полной и тучной женщиной с глупой улыбкой и постоянно широко открытыми удивленными карими глазами, даже если вокруг не было ничего удивительного. Испытывая недостаток ума, если не сказать хуже, она возмещала его нехватку изрядной долей хитрости, зная, где лежит область ее интересов, и не хотела, чтобы кто-то даже подумал, что она упустит свое. Единственная вещь, которая волновала ее по-настоящему – это собственное благополучие и деньги для его обустройства, и единственная причина, по которой она хотела заполучить трон, заключалась в королевской казне, которая могла обеспечить благополучие лучше, чем доход любого Великого Дома. Ее эскорт был больше чем у Насина, однако только несколько воинов носили знаки Четырех Лун ее Дома. Большая же часть сопровождающих состояла из прихлебателей и подхалимов, лордов и леди из малых Домов, и прочих, готовых лизать Аримилле пятки, лишь бы оставаться поближе к власти. Она обожала, когда вокруг нее увивались разные люди. Ниан тоже была здесь, на краю группы, вместе со своими солдатами и горничной, снова взявшая себя в руки и взирающая холодными глазами. Но при этом она старалась держаться подальше от Джака Лоунала, худого мужчины в одной из этих нелепых тарабонских вуалей, скрывающих его огромные усы и конической шапке, которая смешно топорщила капюшон его плаща. Парень, как всегда, слишком много улыбался. Он совсем не казался способным с помощью всего пары шнурков заставить умолять себя о пощаде.

– Аримилла, – сказал Насин смущенным голосом, затем удивленно посмотрел на свой кулак, словно не знал зачем его поднял. Опустив руку на луку седла, он улыбнулся глупой женщине. – Аримилла, дорогая, – начал он тепло. Но это был другой вид тепла, отличавшийся от того, с которым он обращался к Элении. По какой-то причине, он был больше чем наполовину уверен, что Аримилла ему дочь и при том любимая. Однажды Эления слышала от него подробные воспоминания о женщине – «матери» Аримиллы – последней его жене, умершей приблизительно тридцать лет назад. Аримилла со своей стороны сумела поддержать тот разговор, хотя, насколько знала Эления, никогда в глаза не видела Миделле Кирен.

Однако, несмотря на все отеческие улыбки Аримилле, его глаза скользнули к темным фигурам всадников за ее спиной, и его лицо расслабилось, когда он отыскал Салвейс, его внучку и наследницу. Она была крепкой спокойной девушкой, которая без улыбки встретила его взгляд и, затем поглубже надвинула подбитый мехом капюшон. Она никогда не улыбалась, не хмурилась, и, насколько помнила Эления, вообще никак не проявляла эмоции, сохраняя на лице одно и то же, выражение как у глупого теленка. Похоже, что и мозги у нее были телячьи. Аримилла держала Салвейс к себе ближе, чем Элению и Ниан, и чем дольше так будет продолжаться, тем меньше шансов, что Насин отступится от своей чести. Он был, несомненно, сумасшедшим, и очень хитрым.

– Надеюсь, ты хорошо заботишься о моей малютке Салвейс, Аримилла, – промурлыкал он. – Повсюду столько охотников за приданым, и мне хотелось бы уберечь от них мою девочку.

– Конечно, забочусь, – ответила Аримилла, почесывая свою лоснящуюся кобылу, не удостоив Элению даже взгляда. Ее голос был приторно-медовым и до тошноты преданным. – Ты же знаешь, что я буду беречь ее как саму себя, – улыбаясь своей пустоголовой улыбкой, она поправила плащ на плече Насина и разгладила, словно поправляла плед или одеяло родственнику-инвалиду. – На воздухе для тебя слишком холодно. Я знаю, что тебе нужно. Теплый шатер и горячее вино со специями. Я буду рада попросить мою горничную, чтобы она позаботилась о тебе. Арлен, проводи Лорда Насина в его шатер и приготовь для него немного доброго вина со специями.

Худая женщина из ее окружения сильно вздрогнула, затем медленно выехала вперед, откинув на спину капюшон своего простого синего плаща, обнаружив под ним приятное лицо с робкой улыбкой. Внезапно вся толпа прихлебателей и подхалимов зашевелилась, поправляя плащи против ветра или натягивая потуже перчатки, глядя куда угодно, только не на горничную Аримиллы. Особенно женщины. С такой же легкостью могла быть выбрана одна из них, и они это знали. Странно, но Салвейс не отвернулась. Было невозможно разглядеть выражение ее лица в тени капюшона, но судя по открытой части, она следила за женщиной взглядом.

Насин улыбнулся так, что показались зубы, от чего он еще больше обычного стал похож на козла.

– Да. Да, вино это было бы здорово. Арлен, не так ли? Пойдем, Арлен, хорошая девочка. Ты не замерзла, а? – девушка запищала, потому что он, наклонившись в седле, обхватил ее, накрыв краем своего плаща. – В моем шатре ты быстро согреешься, обещаю.

Не оглядываясь, он шагом отправился прочь, похохатывая и что-то нашептывая девушке, которую не выпускал из объятий. Его солдаты, поскрипывая кожей доспехов и с мокрым чавканьем копыт, медленно последовали за ним. Один из них улыбался, словно кто-то рассказал ему что-то забавное.

Эления в отвращении покачала головой. Толкнуть красивую девушку в объятья Насина чтобы его отвлечь – это одно, ей даже не обязательно было быть симпатичной. В его присутствии любая женщина, до которой мог дотянуться старый дурак, была в опасности. Но использовать для этого собственную горничную – просто отвратительно. Однако, не столь отвратительно, как был сам Насин.

– Аримилла, ты обещала держать его от меня подальше, – медленно и твердо произнесла она. Этот безумный старый развратник мог позабыть про нее на данный момент, но в следующий раз, увидев ее, он снова о ней вспомнит.