Делириум - Лорен Оливер

И снова стрельба. Алекс вскрикивает и отпускает одну руку. Я оборачиваюсь и вижу, что он прижимает правую руку к груди. Мы выскакиваем на старую дорогу, там с ружьями на изготовку нас встречают пограничники. Они кричат, но я их не слышу, я слышу только свист ветра и гудение электричества. Алекс прав — заграждение под напряжением. Все, что я вижу перед собой, — лес, утро уже окрасило его в зеленый цвет, ветки с широкими листьями тянутся к нам, как руки друзей.

Пограничники совсем близко, я начинаю различать их лица, у одного — желтые зубы, у другого — большая бородавка на носу. Но я не останавливаюсь. Мы врезаемся в их ряды, и они с криками отпрыгивают в стороны.

До заграждения остается пятнадцать футов, десять, пять…

«Мы погибнем», — думаю я.

Я слышу за спиной голос Алекса, он звучит четко и неестественно спокойно, и я не совсем уверена, говорит он на самом деле или мне только кажется.

— Прыгаем. Вместе. Давай!

И отпускаю руль и прыгаю вбок, а мотоцикл продолжает движение к заграждению. Боль пронзает каждую клеточку моего тела, я качусь по гравию, и кажется, мясо отрывается от костей, кожа — от мяса. Я кашляю, сплевываю пыль, пытаюсь дышать. На целую секунду весь мир становится черным.

А в следующую — мотоцикл врезается в ограду. Гремит взрыв, в воздух летят фонтаны искр, и языки огня лижут светлеющее небо. Заграждение визжит и стонет, а потом затихает. Нет никаких сомнений — удар мотоцикла вызвал короткое замыкание.

Как и говорил Алекс — это наш шанс!

Не знаю, откуда у меня берутся силы, только я, задыхаясь от поднятой взрывом пыли, ползу на четвереньках к заграждению. Где-то позади кричат полицейские, но мне их слышно как через толстый слой воды. Я добираюсь до заграждения и начинаю карабкаться наверх. Стараюсь двигаться как можно быстрее, но кажется, что еле ползу. Алекс, наверное, карабкается следом, потому что я слышу, как он кричит:

— Вперед, Лина, быстрей!

Я сосредоточиваюсь на его голосе, только он помогает мне двигаться дальше, и каким-то чудом добираюсь до верха заграждения. Там я, как показывал Алекс, переступаю через колючую проволоку и, оказавшись по другую сторону, отталкиваюсь и лечу вниз с высоты двадцать футов. Я падаю на траву почти в бессознательном состоянии и уже просто не чувствую боль. Еще несколько футов, и лес примет меня, скроет за непроницаемым щитом теней и деревьев. Я жду, когда спрыгнет с заграждения Алекс.

Но ничего не происходит.

И тогда я делаю то, что поклялась не делать. Паника возвращает мне силы, я вскакиваю на ноги и слышу, как начинает гудеть электричество в заграждении.

И оборачиваюсь.

Алекс все еще стоит по другую сторону, за мерцающей стеной из дыма и огня. После того как мы спрыгнули с мотоцикла, он не сделал ни шагу, даже не пытался.

Невероятно, но в этот момент я мысленно возвращаюсь в день моей первой эвалуации. Тогда меня спросили, почему мне нравится «Ромео и Джульетта», и в ответ я смогла произнести лишь два слова: «Это прекрасно». Я хотела им объяснить, хотела сказать что-то о самопожертвовании.

Футболка Алекса вся красная, сначала я думаю, что это игра света, а потом понимаю, что она пропиталась кровью. Кровь окрашивает его грудь в красный цвет, как рассвет окрашивает небо с наступлением нового дня. За Алексом армия людей-тараканов, они бегут к нему с автоматами наперевес. Пограничники приближаются к нему справа и слева, словно хотят разорвать пополам. Из вертолета прямо в него бьет луч прожектора. Алекс, бледный и спокойный, неподвижно стоит в центре круга яркого света, и я думаю, что никогда в жизни не видела человека прекраснее, чем он.

Он смотрит на меня через клубы дыма, сквозь заграждение. Он ни на секунду не отрывает от меня взгляд. Его волосы как корона из листьев, как венец из терна, как огонь. Глаза его сияют, в них больше света, чем во всех городах мира, больше, чем могут сотворить люди за миллиард лет.

А потом он открывает рот и беззвучно кричит мне одно последнее слово.

Это слово: «Беги».

После этого черная масса из людей-насекомых набрасывается на Алекса, как стервятники на раненого зверя, и заслоняет его от меня.

Не знаю, как долго я бегу. Может, часы, может, дни.

Алекс сказал мне бежать, и я бегу.

Вы должны понять. Никакая я не особенная. Я просто одинокая девчонка. Мой рост пять футов и два дюйма, меня трудно заметить в толпе.

Но у меня есть тайна. Вы можете построить стены до небес, но я найду способ перелететь через них. Сотни тысяч рук могут прижимать меня к земле, но я найду способ высвободиться. И нас здесь много. Больше, чем вы думаете. Людей, которые продолжают верить и отказываются возвращаться на землю. Мы верим в мир без стен, мы любим до ненависти, до самоотречения, мы не оставляем надежды и не знаем страха.

Я люблю тебя. Помни об этом, они не смогут это отнять.

Выражаю признательность

Моему поразительно терпеливому и чуткому редактору Розмари Броснан, она для меня ментор, надзиратель, терапевт, но прежде всего друг.

Элис Маршалл, экстраординарному издателю, за ее огромную поддержку.

Лучшему агенту в мире — Стивену Барбара, за то, что терпит меня (не знаю, как тебе это удается).

Всем сотрудникам «Фаундри литерари плас медиа» и в особенности Хане Гордон и Стефани Эбоу.

Дейрдре Фултон за то, что позволила мне гостить у себя все лето, пока вычитывалась эта книга.

«Арабика кофе хауз» в Портленде за восхитительный кофе и тосты и за широкий выбор электрических розеток.

Эллисон Джонс за ее энтузиазм, убежденность и неистребимое очарование, за то, что она в одиночку сумела распродать «Прежде чем я упаду» всему Уильямсбургу в штате Виргиния.

Моей тете Сэнди за годы любви и поддержки.

Всем моим любимым друзьям-блоггерам и фанатам — за то, что придают смысл моей работе.

И как всегда, моей семье за любовь.

И естественно, моим друзьям — за то, что они для меня как семья.

Примечания

1

Санация:

1. Принятие санитарных мер для сохранения чистоты и охраны здоровья.

2. Уничтожение нечистот и отходов.

2

По Фаренгейту. По Цельсию, соответственно, — 38,9.

3

Шекспир У. Сонет 18. Перевод С. Маршака.

4

Здесь и выше цитируется стихотворение Э. Браунинг в переводе В. Савина.

5

Из стихотворения Эдварда Каммингса (1894–1962). Перевод Е. Левиной.