Клинки севера - Алина Илларионова

— Повелитель о тебе расспрашивал. Мол, кто такая, откуда. Видишь ли, он хочет поставить вопрос о том, чтобы брать метаморфов на государственную службу, военную и гражданскую. До сих пор, если оборотни и принимали участие в государственных делах, то в итоге оказывались по тёмную сторону решётки. Ты сражалась с налётчиками и врагами Империи. Защищала жизни горожан, едва не лишившись собственной, а потом лечила раненых с полной самоотдачей. Если придать это дело огласке, те из вас, кто ещё боится людей, сами потянутся в Равенну. Заступник у метаморфов есть.

Радужные перспективы немного подняли настроение. Со слов Вилля всё выходило так легко и просто!

— А мне лицензию для артели прикладников дадут?

— Почему же нет? Вряд ли вам позволят писать образа для иллиатаровых храмов, но шкатулки и ларцы — пожалуйста!

— Вилль, я тут подумала… А что, если, кроме темперы, использовать сусальное золото? А вместо пейзажей и сказок рисовать острой кистью цветочные орнаменты, бабочек, Небесных птиц? Я таких шкатулок не видела ни в одной губернии, значит, будем первыми!

— Авторство запатентовать не забудьте.

— Что?

Вилль чмокнул её в макушку.

— Это, матюмачиха, значит, что вам нужно нанять… эээ… писаря, разбирающегося в документации. А то найдутся прохвосты, которые скажут, дескать, им этот мотив перешёл от пращуров ещё со времён войны…

— Ой, война! — спохватилась Алесса, вспомнив, что о главном приключении она так и не рассказала. — Я же в Равенну поехала, потому что призраки Хранителей послали мне письмо от твоего имени, а привидение горлицы у них за почтового голубя! Ну, я с ними маленько поболтала у фонтана…

— Тебя позвали призраки?! — глаза аватара формой и размером стали напоминать полушки.

— Ага! Весёлые они ребята, надо сказать! Кстати, Деву на самом деле зовут Россэлин, а варга…

Неожиданно лишившись опоры, Алесса распласталась на одеяле. Но возмутиться не успела.

— Россэлин?! Россэлин?!! Ты видела призрак моей бабушки?!! — нависая над ней, благоговейно возопил аватар.

Пожарище заката угасло, присыпанное белым пеплом звёзд. Птичий концерт разлетелся по гнёздам до утра, и стал слышен треск салютных залпов из Катарины-Дей. Вслед за тенью в домик проникла свежесть. Лесное зверьё, предпочитавшее ночной образ жизни, обходило стороной внезапно ожившую лачужку. Да и нечисть голодно подвывала на безопасном от мага расстоянии. С сумерками вернулись Сознающие. Ярини сообщила, что в тройке вёрст от них вдоль Орлики раскинулась вольница, но огонёк оттуда не виден. Другого жилья поблизости не было. Лис приволок селекционного мясного селезня, но сам от ужина отказался и, свернувшись клубком у очага, щурил янтарные глаза, подёрнутые блестящей, точно масляной плёнкой. Триш нашла водяные жилы и обвела убежище фирменным сторожевым кругом.

Когда всё встало на свои места, пришёл Алессин черёд подбирать челюсть. Путаясь в словах и запинаясь, она худо-бедно описала встречу с призраками, и теперь Вилль заливал потрясение кофейным напитком, нашедшимся в мешке хозяйственной, предусмотрительной Триш. Мысли толклись в голове, как отара перед новыми воротами, и ничего путного из этого не выходило. Вилль решил подумать обо всём позже…

Леська подошла со спины, обняла за плечи. Вилль накрыл ладонями её руки. С самого начала их отношения строились как-то не так: ссорились-мирились, ругались-обнимались, плевались-целовались. Как… люди. В семье Винтерфелл было иначе. Никаких выяснений отношений, скандалов, ни, упаси Пресветлая, драк, а Алесса иной раз посмотрит так, что непонятно становится: то ли обнимет, то ли отвесит затрещину.

Говорят, природа отдыхает на детях гениев.

Так что за здравомыслие собственных можно будет не переживать.

— Мда. Ничто в этом мире больше меня не удивит… — резюмировал аватар.

Но через пять минут он уже думал иначе.

— Кто-то попался! — встрепенулась Триш и, прикрыв глаза, уточнила. — Трое и одно земноводное… И ещё один… идёт сюда? Что за…

Без единого звука клинки покинули ножны. Меж ладоней Триш ощетинилась ледяными иглами серебристая сфера. Избегая окон, они приникли к стене, стараясь отыскать хоть маломальскую щель. Кицунэ сунул под дверь острый нос.

— Человек! Чего это он босиком, закаляется, что ли?

— Арвиэль? — послышался из-за двери мужской голос.

Все как по команде, уставились на Вилля. Тот недоумённо мотнул головой, мол, не знаю таких, и перевёл взгляд на Триш. Девушка озадаченно пожала плечами. По её заверениям, круг, сотканный из грунтовых ручьёв, способен распознать только маг воды, но и «сторож», в свою очередь, почует заклинателя стихии. Однако сигнала не было.

Тем временем мужчина вежливо постучал.

— Арвиэль, если вы здесь, пусть ваши друзья расколдуют моих! Со мной Дан!

— Как вы меня нашли? — решил подать голос Вилль, остальным сделав знак молчать.

— Вера чувствует чужое настроение. Она узнала вас через реку, и мы сразу пошли сюда. Здесь мост неподалёку.

Вера… Вера… Акцент искажал имя, но невозможно было не вспомнить его.

Вилль распахнул дверь настежь. Острие ринг'ари замерло у горла человека.

— Э-эй! Ребят, не надо поножовщины!

Мужчина медленно развёл руки, демонстрируя самые мирные намерения. Далеко не юноша, но сохранился неплохо. По виду — типичный житель средних областей Неверры. Высокого роста, сухопарый. Немного вытянутое скуластое лицо, волевой подбородок. Тёмные волосы зачёсаны назад, а глаза — светлые, иронично поблёскивают за прямоугольными стёклами очков. Женщинам такие нравятся, а мужчины охотно принимают в компанию.

Незнакомец разглядывал его с не меньшим интересом.

Вилль опустил саблю и шагнул за порог.

— Добрый вечер. Володя, интурист поневоле, — отступив, представился мужчина и протянул руку. Вилль машинально пожал. — Может, Дана разморозите? Он сам объяснит, что не доппель… Добрый вечер. Володя. Интурист поневоле.

— Приятно познакомиться, Алесса. Лекарь, — она храбро вышла из-за спины Вилля и вдруг, ойкнув, схватилась за щёки.

Охранный круг Триш смертельным не был. К счастью. Саженях в пяти от хижины в живописных позах застыла скульптурная группа, с головы до ног покрытая кипенным бархатом инея. Палец высокой рыжеволосой девицы лет двадцати обличительно упирался в счастливую, по-детски искреннюю улыбку Дана; девчонка сжимала в руке посох, брат прятал за спиной застывшую коричневую жабу. Видимо, отвергнутый дар, беспомощно распластанный в воздухе как раз над парой обледенелых сапог. Фигуристая женщина постарше с неестественно-красными, как закись меди, волосами наблюдала сцену с видом кошки, умявшей кринку сметаны. Её Вилль узнал сразу. И скрипнул зубами.