12 Жизнеописаний - Вазари Джорджо

Поистине появление его на свет, как говорил я в Введении, было посланным от Бога уроком всем представителям нашего искусства, чтобы по его жизни они учились образу поведения, по его творениям – как надо делаться истинно высоким мастером. А я, благодарю Бога за бесконечное счастье, столь редко выпадающее на долю людей нашей профессии, более всего полагаю его в том, что родился в то время, когда жил Микеланджело, чтоудостоился иметь его покровителем, что стал он мне таким близким другом, о чем всем известно и свидетельствуют письма, писанные им мне и находящиеся у меня. Ради истины и в благодарность за его любовь ко мне я смог записать многое, представляющее собой истинную правду, чего другие не мог ли сделать. О другом моем счастье он мне говорил так: «Джорджо, будь благодарен Богу за то, что он дал тебе служить герцогу Козимо, который расходов не жалел, чтобы ты в постройку и живопись воплотил свои мысли и планы; если ты взглянешь на других, чьи жизни ты писал, никто из них не получил ничего подобного»90.

Торжественно, при стечении всех художников, всех его друзей и нации флорентийской, был погребен Микеланджело в церкви Санто Апостоло, в присутствии всего Рима, и его святейшество имел намерение воздвигнуть ему в римском соборе св. Петра особый памятник и гробницу. Племянник егоЛеонардо прибыл, когда уже все было кончено, хотя и ехал на почтовых. Осведомленный о его смерти, герцог Козимо, раз не удалось заполучить его и почтить живым, задумал перевезти его прах во Флоренцию и хотя бы после смерти торжественно его почтить. Тогда под видом товара в тюке переправили его прах, не возбуждая в Риме никаких слухов, чтобы не задержали тела Микеланджело и не помешали перевезти его во Флоренцию. А когда тело его прибыло и все узнали о его смерти, тотчас же собрались всеглавнейшие живописцы, скульпторы и архитекторы, созванные вице-президентом их Академии. Вице-президент, каковым тогда был высокочтимый дон Винченцо Боргини91, напомнил им что согласно их уставу они обязаны почтить смерть всех своих собратьев, и если с общего согласия торжественными похоронами был почтен фра Джо ни Аньоло Монторсоли92, впервые с основания Академии, то следует им обсудить, что следует устроить в честь Буонарроти, которого они единогласно избрали первым академиком, возглавляющим их всех. На это предложение все ответили, что они преисполнены сознанием своего долга и любви по отношению к высоким его дарованиям и что надлежит принять меры к тому, чтобы почтить его всеми имеющимися в их распоряжении способами. Тогда, чтобы ежедневными собраниями не беспокоить стольких людей, и для того, чтобы дело пошло спокойнее, избрали для подготовки похорон и торжества четверых: живописцев Аньоло Бронзино и Джорджо Вазари, скульпторов Бенвенуто Челлини и Бартоломео Амманати93, достаточно известных и прославившихся своим искусством, которые должны были обсудить и совместно с вице-президентом решить, что именно и как следует устроить с правом привлекать весь состав их собраний и Академии. Это поручение приняли они очень охотно, и все, и молодые, и старые, взялись каждый соответственно своей профессии изготовить картины и статуи, приличествующие такому торжеству. Затем они решили, что вице-президент по долгу службы и консулы от имени собраний и Академии обо всем доложат герцогу, прося у него необходимых на то средств и милостей, особенно же о том, чтобы было разрешено устроить похороны в церкви славнейшего дома Медичи Сан Лоренцо, где находится большинство из имеющихся во Флоренции его произведений, и сверх всего этого, чтобы его светлость разрешил мессеру Бенедетто Варки94 произнести надгробную речь, дабы превосходные дарования Микеланджело восславил превосходным своим красноречием такой оратор. Варки, состоя на службе у его светлости, не принял бы без разрешения герцога такого поручения, Хотя все мы были уверены, что сам по себе он ни за что не откажется, так как по своей натуре очень любезен и памяти Микеланджело всецело предан. Приняв такие решения, академики разошлись, а вышеназванный вице-президент написал герцогу письмо в точности нижеследующего содержания:

«Академия и Товарищество живописцев и скульпторов, обсудив, как надлежит почтить, заслуживая одобрение вашей славнейшей светлости, память Микеланджело Буонарроти, величайшего художника из всех когда-либо существовавших, принимая во внимание общее значение его дарований для их профессии и блага нашего отечества, а также то, сколь великая польза профессиями этими получена от его произведений и изображений, и считая долгом своим приветствовать в меру своих сил его дарования, настоящим доводят до сведения вашей славнейшей светлости о своих пожеланиях, испрашивая у своего покровителя необходимого вспомоществования. По их поручению и в качестве вице-президента их Товарищества, с соизволения вашей славнейшей светлости, добавляю, что означенное решение представляется мне благопристойным, достодолжным и благородным, более же всего полагаясь на вашу славнейшую светлость, благодетеля дарований, прибежище и покровителя всех талантов нашего века, превзошедшего своих предков, которые, однако, оказали исключительные милости превосходным представителям искусств, ибо по распоряжению Лоренцо Великолепного поставлена в соборе статуя Джотто, задолго до того умершего, и на собственные его средства воздвигнут прекраснейший мраморный памятник фра Филиппо, а также оказаны в разных случаях многим другим высочайшие и полезные почести. Принимая все это во внимание, дерзаю направить вашей славнейшей светлости петицию Академии об оказании почестей талантам Микеланджело, питомца и любимца школы Лоренцо Великолепного, каковые почести доставят чрезвычайное удовлетворение академикам, величайшее удовольствие всем, немалое поощрение представителям искусств и всей Италии – доказательство великодушия и благорасположения вашей славнейшей светлости, каковую Бог да сохранит на долгие годы в благополучии к благу подвластных ей народов и к защите дарований».

На это письмо герцог отвечал в таких словах:

«Достойнейший отец. Явленная и ныне являемая нашей Академией готовность почтить память Микеланджело Буонарроти, отошедшего в лучшую жизнь, доставила нам большое утешение в потере столь исключительного человека, и нам было угодно не только удовлетворить просьбу, содержащуюся в мемориале, но также распорядиться о том, чтобы прах его был перевезен во Флоренцию, согласно его воле, насколько нам известно; все это сообщаем мы Академии, еще более побуждая ее всеми способами прославить дарования сего мужа. Бог да поможет вам».

Затем Академией было послано письмо или, как выше названо, мемориал нижеследующего содержания:

«Славнейший и пр. Академия и члены Товарищества живописцев и скульпторов, учрежденного с милостивого соизволения вашей славнейшей светлости, получив сведения о том, с какой заботой и любовью приняли вы через своего посла в Риме меры к перенесению праха Микеланджело Буонарроти во Флоренцию, на общем собрании единодушно обсуждали, как наилучше по мере их сил и умения устроить его отпевание. Зная, как почитал Микеланджело вашу славнейшую светлость, равно как и вы любили его умоляют они по вашей нескончаемой доброте и щедрости, во-первых, предоставить им для торжества

означенных похорон церковь Сан Лоренцо, которая воздвигнута вашими предками, изобилует превосходными его произведениями, архитектурными и скульптурными, и по соседству с которой вы имеете намерение воздвигнуть мастерскую названной Академии и Товарищества живописцев для непрерывных занятий архитектурой, скульптурой и живописью. Во-вторых, просят вас разрешить мессеру Бенедетто Варки не только написать надгробную речь, но и самому произнести ее, на что нами получено любезнейшее его согласие, буде последует разрешение вашей славнейшей светлости. В-третьих, умоляют и просят вас с той же добротой и щедростью оказать вспомоществование для устройства похорон, помимо того, что позволяют сделать их собственные незначительнейшие средства. Все означенные пункты и каждый из них в отдельности обсуждены и приняты в присутствии и с согласия высокочтимого монсиньора мессера Винченцо Боргини, приора Воспитательного дома, заместителя вашей славнейшей светлости по названной Академии и Товариществу живописцев».

На это письмо Академии герцог дал такой ответ: «Любезнейшие академики. С большим удовольствием удовлетворяем мы все ваши просьбы, по великому нашему расположению прежде – к редкостным дарованиям Микеланджело Буонарроти и ныне – ко всем представителям вашей профессии; а посему не расходуйте сумм, предназначенных вами на его погребение, мы не преминем прийти на помощь нуждам вашим; в том же смысле писано мессеру Бенедетто Варки о надгробной речи, а приору Воспитательного дома сверх того – чтобы помог нам в этом деле. Будьте здоровы».