И явилось Новое Солнце (Книги нового солнца, Книга 5) - Джин Вулф

- На войне ни одна армия не побеждена, Северьян, пока горнист не протрубит капитуляцию. До тех пор, даже уничтоженная, она не побеждена.

- И кто посмеет утверждать, что это не к лучшему? - заметил Барбатус. Все мы - лишь инструменты в его руках.

- Я понял и еще кое-что, - сказал я ему, - то, чего я в общем-то не понимал до сих пор: зачем мастер Мальрубиус говорил мне о преданности Божественной Сущности, о преданности персоне правителя. Он хотел сказать, что мы должны довериться, не пытаться отвергнуть неизбежное. Ведь это вы подослали его?

- Все равно то были его собственные слова - теперь ты должен узнать и это. Как и иерограмматы, мы вызываем людей прошлого из воспоминаний; и, как и иерограмматы, мы не посягаем на их подлинность.

- Но я еще столько всего не знаю. Когда мы встретились на корабле Цадкиэля, вы не были знакомы со мной, и отсюда я заключил, что это наша последняя встреча. Однако вы тут как тут, все трое.

- Мы удивлены не меньше, Северьян, - нежно пропела Фамулимус, встретив тебя здесь, у истоков человечества. Хотя мы проследили нить времени так далеко вспять, целые эпохи мира прошли с момента нашей последней встречи.

- И все же вы знали, что я буду здесь?

- Ты сам сказал нам, - ответил Барбатус, выступив из темноты. - Разве ты забыл, что мы были твоими советниками? Ты рассказал нам, как погиб человек по имени Хильдегрин, и мы присмотрели для тебя это место.

- И я. Я тоже погиб. Автохтоны... мой народ... - Я умолк, но никто не проронил ни слова. Наконец я промолвил: - Оссипаго, прошу тебя, посвети туда, где стоит Барбатус.

Механизм направил свои сонсоры на Барбатуса, но сам не сдвинулся с места.

- Барбатус, - пропела тихо Фамулимус, - боюсь, теперь не обойтись без твоего напутствия. Воистину наш Северьян должен знать. Разве можно требовать, чтобы он с достоинством нес свое бремя, если даже мы не обращаемся с ним, как с мужчиной?

Барбатус кивнул, и Оссипаго переместился к нему поближе, туда, где он стоял, когда я очнулся. И тут подтвердились мои самые худшие опасения - я увидел труп человека, которого автохтоны прозвали Главой Дня. Золотые ленты обвивали его руки, оранжевыми гиацинтами и зелеными изумрудами мерцали браслеты.

- Расскажите мне, как вы сделали это, - потребовал я.

Барбатус молча теребил свою бороду.

- Ты знаешь, кто наставлял тебя возле беспокойного моря и кто сражался за тебя, когда Урс лежал на чаше весов, - промолвила Фамулимус.

Я взглянул на нее. Лицо ее оставалось таким же красивым и нечеловеческим, как всегда, - нет, оно не было лишено выражения, но выражало нечто, имеющее мало общего с человечеством и его заботами.

- Я - фантом? Призрак? - Я поглядел на свои руки в надежде, что их осязаемость успокоит меня. Руки мои тряслись, и, чтобы умерить дрожь, я зажал их между коленями.

- То, что ты называешь фантомами, - вовсе не призраки, - сказал Барбатус, - а существа, жизнь которых поддерживает какой-то внешний источник энергии. То, что ты называешь материей, в действительности есть лишь связанная энергия. Единственная разница в том, что отдельные вещи поддерживают" материальную форму благодаря собственной энергии.

В тот миг единственным и самым сильным желанием в моей жизни было желание расплакаться.

- Действительность? Так ты думаешь, что на самом деле существует какая-то действительность?

Слезы облегчения обернулись бы для меня блаженством; но суровое воспитание брало свое, и эти слезы так и не были пролиты. Мелькнула вдруг безумная мысль: а могут ли вообще фантомы плакать?

- Ты говоришь о том, что реально, Северьян; значит, ты все еще хватаешься за реальность. А ведь мы только что говорили о создателе. В вашем народе простецы называют его Богом, а ты, грамотей, зовешь его Предвечным. Чем ты был всегда, как не его фантомом?

- А кто сейчас поддерживает мое существование? Оссипаго? Можешь отдохнуть, Оссипаго!

- Я не подчиняюсь твоим приказам, Северьян, - проворчал Оссипаго в ответ. - Тебе давно это известно.

- Наверное, даже если бы я наложил на себя руки, Оссипаго мог бы вернуть меня к жизни.

Барбатус покачал головой, хотя и не так, как это сделал бы человек.

- Нет смысла - ведь ты мог бы убить себя снова. Если ты вправду хочешь умереть - валяй. Здесь полно подручных средств - вот, например, каменные ножи. Оссипаго принесет тебе один из них.

Я почувствовал себя реальнее, чем когда бы то ни было, и, порывшись в своей памяти, как прежде, нашел там Валерию, Теклу, Старого Автарха и мальчика Северьяна, который был просто Северьяном.

- Нет, - сказал я. - Мы будем жить.

- Так я и думал, - улыбнулся Барбатус. - Мы знаем тебя половину нашей жизни, Северьян, и ты из той травы, что лучше растет, когда ее топчешь.

Оссипаго будто прокашлялся:

- Если вы хотите беседовать дальше, я перенесу нас во время получше. У меня есть связь с устройством на нашем судне.

Фамулимус покачала благородной головой, а Барбатус посмотрел на меня.

- Я бы предпочел, чтобы мы поговорили здесь, - сказал я. - Барбатус, когда мы были на корабле, я свалился в колодец. Падение там замедлено, я знаю; но я летел довольно долго, должно быть, к самому центру. Я сильно разбился, и Цадкиэль ухаживал за мной. - Я помолчал, припоминая все подробности.

- Продолжай, - попросил Барбатус. - Мы не знаем, что ты собираешься рассказать нам.

- Там я нашел мертвеца со шрамом на щеке, как у меня. Нога его много лет назад была повреждена в точности, как моя. Он лежал, спрятанный между двумя машинами.

- Хочешь сказать, его припрятали для тебя, Северьян? - спросила Фамулимус.

- Может быть. Я знал, что это сделал Зак. А Зак был Цадкиэлем или частью Цадкиэля; но тогда я этого не понимал.

- Теперь понимаешь. Самое время объясниться.

Я не знал, что еще сказать, и сбивчиво закруглился:

- Лицо того мертвеца было разбито, но оно очень походило на мое. Я сказал себе, что не могу умереть там и не умру, поскольку я был уверен, что меня положат в мавзолее в нашем некрополе. Я говорил вам об этом.

- И не раз, - проворчал Оссипаго.

- Посмертная бронзовая маска очень похожа на меня, похожа на то, как я выгляжу сейчас. Потом был Апу-Пунхау. Когда он появился... Кумеана, она была иеродулом, как вы. Отец Инир говорил мне.

Фамулимус и Барбатус кивнули.

- Когда появился Апу-Пунхау, он был мной. Я знал это, но не понимал.

- Мы - тоже, - сказал Барбатус, - когда ты рассказывал об этом. Но, кажется, теперь я понимаю.

- Так объясни мне!

Он указал на труп.

- Вот Апу-Пунхау.

- Ну да, я давно это понял. Они называли меня этим именем, и я присутствовал при строительстве этого здания. Его отвели под храм, Храм Дня, Старого Солнца. Но я - и Северьян, и Апу-Пунхау, Глава Дня. Как могло мое тело восстать из мертвых? Как я вообще мог здесь умереть? Кумеана сказала, что это не гробница, а ее дом. - При этих словах мне показалось, что я вижу ее, мудрую змею в обличье старухи.