Ступени в вечность - Людмила Минич

— Почему же, Маритха?

Ненавижу его!

— Врешь ты про Великого! — хрипло выдавила девушка. — Он мне все рассказал. Он берет ненужное…

— Я бы тоже мог сказать, что использую ненужное, коль скоро хозяева сами отказались от своих сокровищ. Все, что отброшено — не нужно. Тут он не солгал…

— Ненужное — это плохое! — звенящим голосом перебила Маритха.

— Плохое, хорошее — это слова, — так же легко, словно говорил о чем-то забавном, продолжал Сын Тархи. — В жизни нет места ни тому, ни другому, зато слов всегда предостаточно.

Она постаралась успокоиться. Он нарочно ее путает. Надо узнать всю правду про Великого, чего бы это ни стоило. Невозможно каждый раз сомнениями мучиться: а не ошиблась ли Маритха, выбирая сторону, к которой пристать!

— Он забрал мою слабость, я стала сильнее, чего еще нужно?

— Еще бы, ему стоило над тобой потрудиться. У него свои цели. Раванга кует оружие против меня, и это ты, Маритха. Закаляет, как в кузне, а дальше… — тянул он все больше, — молотом по наковальне… молотом по наковальне…

Маритха вздрогнула всем телом. Да. Она все время чувствует, живет так, как будто ее молотом… Молотом по наковальне, очень похоже. Да что там похоже! Так и есть!

— Что правда, то правда, — продолжал Темный, — от этого он сам получил не много. Зато в ином… Я долго думал, почему именно ты, Маритха. У тебя лишь два отличия от других. Твоя Нить замутнена — ты и так это знаешь. И еще одно: ты слишком много выбрасываешь наружу, нечеловечески много. Как будто твоя Нить намного сильнее, чем кажется. Как можно так Щедро растрачивать свой источник, и притом того не чувствовать?

О чем это он?

— Выбрасываю? Чего выбрасываю?

— То самое. Гнев, жалость, страх, восторг, радость. Благодарность, какая уж есть. Я понимаю Равангу, хочется прильнуть к такому источнику и не отпускать.

— Потому ты и злишь меня все время? Чтобы я этот… источник тратила, — опасливо выговорила она странное слово. — Неужто от моей злости или страха кому-то хорошо может быть?

— Если оставить как есть, то никому. Необязательно глотать все без разбора. Однако… — Он тронул струну, и щемящий сердце звук разнесся по округе. — Знаешь, чем сильнее страдание, тем больше благодарность за избавление. Помни об этом впредь. Здешние Великие разборчивы, часто творят мелкое, а получают в ответ немало. Хватает, чтобы порой и что-нибудь значительное сотворить. Я же не трачу себя на мелочи. У меня свой источник, и ты знаешь, что это такое. Сыновья Тархи не нуждаются в мелких людских подачках, сами берут, сколько им необходимо, — усмехнулся он. — Так что я не стараюсь тебя разозлить. Мне нет в том пользы, никакой. Это ты злишься. По собственной воле. И будь я обычным человеком, не хотел бы оказаться на месте твоего врага!

Он рассмеялся. Беспечно, как умел в этом мире только он. Маритхе было не до смеха. Поздно говорить, дескать, хватит с нее новых знаний. Теперь уже поздно.

— Пока я никому еще словом Нити не укоротила, — с сомнением проворчала она, не понимая, с какого конца хвататься за это новое знание.

— Пока одного слова недостаточно, — ухмыльнулся Темный. — К счастью для тебя. Ненависть не так заметна, потому что ты к ней давно привыкла. И злость тоже незаметна. Ее всегда предостаточно, в тебе не так уж много доброты, Маритха! Хоть тебя и заботят не в меру чужие Нити… Страха гораздо больше, но точит он тебя, а не других.

— А ты… скажи честно… — Маритха спохватилась — как же, скажет он, да еще честно! — Ладно, я все равно спрошу. Ты… можешь вот так… одним словом…

— Тогда и ты спрашивай честно. Аркаис, а приходилось ли тебе оборвать чью-то Нить… И так далее.

— Приходилось?… — эхом откликнулась Маритха.

— Приходилось.

— И много… их было?

— Нет.

— А ты… правду говоришь? — все-таки решилась она спросить.

— Мне незачем тебя обманывать. Да и не хочется, — добавил он после короткого молчания.

Никакой насмешки, наоборот, глубокая задумчивость. Не хочет ее обманывать! С какой это стати такая к ней благосклонность? Девушка тут же ощутила, как предательские мурашки завозились по спине и груди, поднялись до самого подбородка.

— Незачем… Небось раньше было зачем, — деланно проворчала она, сгорая от любопытства и необыкновенного предчувствия.

— Раньше я не знал, что Раванга встанет у меня на пути. Зачем тебе лишнее знание, зачем лишняя боль?

Звук опять возник над пустошью. Легкий, но печальный.

— Так ты, оказывается, обо мне пекся, — теперь настал черед ее едкости.

— Нет. Я всегда поступаю целесообразно. И имею такие дела с людьми, с коими заключаю договор, как они того заслуживают.

— И что, кроме обмана, я ничего не заслужила?

— Тогда — ничего.

— А сейчас?

Почему так замирает сердце? И мурашки так впились в шею, что она почти потеряла чувствительность. Почему Маритха так ждет его ответа, что даже ногтями в ладонь вцепилась? Почему он молчит?

— Ты меня удивила, — наконец отозвался Аркаис. — От тебя потребовали больше, чем ты могла вынести. Так получилось. Уж очень близко от сильных этого мира пролегла твоя Нить. И уж очень велико наше с Равангой соперничество. Я его не хотел. И мне не хочется мучить тебя. Но ты уже живешь совсем другой жизнью и не сможешь вернуться обратно. В этом правда.

Ей почудилось тепло в этом вечно насмешливом голосе? Или нет?

— А ты хоть немного… меня жалеешь? — прошептала Маритха, не в силах удержаться.

— Жалость — уродливое чувство, такое же, как и слово.

Что ж, ясно. Показалось. — Я сочувствую. Знаю, каким тяжелым бывает знание. Особенно если плечи, что его несут, не подготовлены как следует. Потому оно и запретно. И я знаю, как это «чудесно» — пребывать между молотом и наковальней. Выживешь, если сможешь. Если не сойдешь с ума…

Он замер, как окаменел. Даже пальцы застыли на струнах, перестали их перебирать беспрестанно. Словно вместе с ними остановилось время.

— Ты сейчас смотришь в прошлое? — робко нарушила тишину Маритха.

— Ты хорошо чувствуешь мою Нить, — сразу откликнулся Сын Тархи. — Не стоит смотреть в прошлое, ты права.

— Я совсем наоборот…

— Не стоит.

— Это то прошлое, где ты носил имя Саис? Которое известно Великому Раванге?

— Не стоит испытывать мое терпение, Маритха.

— Вы ведь были друзьями?

— Никогда.

— Врагами?

— Нет.

— Кем тогда?

— Никем. Просто знали друг друга. И довольно.

— Я думала, вы ненавидите друг друга, — продолжала гнуть свое Маритха, нисколько его не испугавшись, — а он сказал, ты такой же Великий, как и он… Только другой.