Зависть - Сандра Браун

Однажды Рурк вызвался отогнать машину Звездочки на станцию технического обслуживания для замены масла и регулировки карбюратора. То, что механик сделал с «убитым» мотором ее тачки, не шло ни в какое сравнение с тем, что Звездочка в благодарность сделала с «мотором» Рурка, даром что она была профессионалкой высокого класса. По мнению Рурка, Звездочка затмила всех, с кем ему до сих пор приходилось встречаться.

Но этот телефонный звонок вряд ли означал предложение приятно провести время. Кроме того, Мария Катарина, или Мэри, как для краткости называли ее приятели, никогда не проявляла к Рурку романтического интереса. Она относилась к нему чисто по-дружески или, лучше сказать, по-сестрински, зато Тодд совершенно ее очаровал. Как было достоверно известно Рурку из первых рук, Мэри уже несколько раз переспала с Тоддом совершенно бескорыстно.

— Пожалуйста, Рурк… — жалобно сказала в трубке Мария Катарина. — Приходи! Я здесь совершенно одна и… В общем, я хотела попросить тебя об одном одолжении.

Сердце Рурка подпрыгнуло от радостной надежды.

— Конечно, Мэри. Уже иду.

— Только ничего не говори Тодду, ладно?..

Эта просьба несколько убавила его радость, так как Рурк уже предвкушал возможность утереть приятелю нос, переспав с одной из его девушек. В последнее время в своих отношениях с девушками Тодд стал потрясающе самонадеян.

Натянув шорты и майку, Рурк взял в руки сандалии и потихоньку выбрался из комнаты, стараясь не разбудить Тодда. Внизу он обулся и, перепрыгнув через окружавшую дом зловонную лужу, свернул за угол и двинулся по хорошо знакомой утоптанной тропинке, соединявшей оба дома. Нетерпение его было столь велико, что, поднимаясь по лестнице, Рурк прыгал сразу через две ступеньки и слегка запыхался.

Мария Катарина открыла дверь еще до того, как Рурк успел постучать.

— Заходи. Я видела тебя в окно.

Рурк шагнул в квартиру, стараясь никак не показать своего разочарования. Одного взгляда на девушку ему было достаточно, чтобы понять — его пригласили вовсе не для того, чтобы приятно провести время. Сейчас Мария Катарина меньше всего напоминала сногсшибательную красотку, которая, скинув монашеский балахон, виртуозно играла в свете прожекторов с длинными черными четками. Не была она похожа и на фигуристую девчонку, которая, разбросав руки и ноги, загорала на крыше нагишом. На лице Мэри не было ни следа яркого грима. Нос и глаза у нее были красными, словно она недавно плакала; длинные волнистые волосы были небрежно стянуты резинкой, и одета Мэри была по-домашнему — в клетчатые хлопчатобумажные шорты и трикотажную кофту с растянутыми рукавами и воротом.

— Я тебя разбудила? — спросила она.

— Нет, — солгал Рурк. — Я работал.

— Но у вас не было света…

— Я обдумывал сюжет. Для этого свет не нужен.

— Понятно… — Мэри оттянула ворот кофты. — Мне очень не хотелось просить тебя об этом, но…

— Что-нибудь случилось?

— Да. У меня был выкидыш. Только что.

Несколько мгновений Рурк глупо таращился на Мэри, не в силах произнести ни слова.

— У меня должен был быть ребенок, — продолжала Мэри. — Но вот, нет его… В общем, ты понимаешь. Мне срочно нужны лекарства, а я чувствую себя паршиво. Не мог бы ты сбегать в аптеку? Я знаю, где есть дежурная…

Рурк сглотнул застрявший в горле комок и кивнул.

— Конечно, — сказал он, облизав пересохшие губы. — Я буду только рад помочь. Слушай, а с тобой все в порядке? Выглядишь ты, честно говоря, неважно. Может быть, лучше позвать доктора, а? Я мог бы отвезти тебя в больницу, чтобы… чтобы они там все проверили.

— Нет, я в порядке. — Мэри со всхлипом вздохнула. — Я знаю, потому что… Это у меня не в первый раз. Рурк в замешательстве потер подбородок.

— Слушай, надеюсь, ты не… не сделала никакой глупости? Я хочу сказать — этот выкидыш… Может быть, ты нарочно?..

Мэри слабо улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Нет. Это просто случилось, и все. Должно быть, у меня что-то не в порядке в организме. В первый раз я действительно пошла в клинику, чтобы они отсосали мне эту штуку вакуумом, но сегодня все случилось само. Боли начались у меня еще на работе, и я решила пойти домой, чтобы отлежаться. Ну вот и отлежалась!

Рурк с сочувствием кивнул, хотя, о чем идет речь, он представлял довольно слабо.

В ее глазах заблестели слезы, но, прежде чем Рурк успел что-нибудь сказать, Мэри отвернулась. Несколько раз шмыгнув носом, она достала из кармана деньги и вырванный из блокнота листок.

— Вот, я написала здесь, что мне нужно, — названия, дозировку и прочее. Ты, наверное, в этом не разбираешься.

— Аб… абсолютно, — Рурк попытался говорить небрежно, но поперхнулся. — Давай список — я все куплю, — добавил он серьезно.

— Денег должно хватить. Если все-таки не хватит — внизу я написала, что покупать не обязательно.

Рурк взял у нее деньги и список.

— Что-нибудь еще?

— Нет. Мне кажется, я ничего не забыла. — Мэри пошатнулась и поспешно оперлась рукой о стену. — Слушай, я пойду лягу… Дверь я запирать не буду, чтобы не вставать лишний раз, о'кей?

— Хорошо. — Рурк кивнул и повернулся, собираясь идти, но Мэри неожиданно тронула его за плечо:

— Спасибо, Рурк. Огромное тебе спасибо…

Рурк ободряюще похлопал по лежащей у него на плече руке.

— Иди ложись, я постараюсь побыстрее вернуться. Не волнуйся. Все обойдется.

Когда Рурк вернулся, Мэри лежала на диване в гостиной. Одной рукой она прикрывала от яркого света глаза, другую положила на живот. Рурк решил, что она спит, поэтому старался двигаться как можно тише, но она услышала и, открыв глаза, слабо улыбнулась.

— Ты все купил?

— Кажется, да.

— Денег хватило?

— Хватило, хватило… Скажи лучше, почему ты не в постели?

— Там все… грязное, сам понимаешь.

— Угу. — Рурк положил пакет с лекарствами на пол возле диванчика и, выйдя в коридор, двинулся к спальне Мари.

— Рурк, не надо! — слабо запротестовала она и попыталась сесть, но Рурк жестом остановил ее.

— Займись лучше собой, а я пока там все уберу, — уверенно сказал он.

Рурк действительно все убрал, но это была долгая и неприятная работа.

Труднее всего было не думать о том, что делаешь. Рурку очень нелегко было отрешиться от мысли о том, что окровавленные простыни и прочее означают загубленную жизнь, которая еще даже не началась толком. По причинам, которые не были известны никому, кроме разве самого господа бога, зародыш вдруг решил прекратить борьбу, сдаться, отступить. Рурку приходилось слышать мнение, будто самопроизвольный выкидыш — это хорошо замаскированная милость божья, так как матка, дескать, сама отторгает дефективный плод. В целом он был с этим согласен, однако сегодня он еще раз убедился в том, что теория подчас бывает достаточно далека от практики.