Лавандовое поле надежды - Фиона Макинтош

Раздался властный стук, и дверь отворилась.

– Подполковник фон Хофакер, – доложила секретарша.

– А, фон Хофакер. Надеюсь, вы принесли мне необходимые сведения?

– Полковник Килиан, – отсалютовал вошедший, – так точно, вот они здесь.

– Входите, присаживайтесь. Позволите предложить вам что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, полковник.

Они оба улыбнулись секретарше, и она вышла из комнаты.

Как только дверь захлопнулась, Килиан тихо выдохнул:

– Что нового?

Фон Хофакер поморщился.

– Две неудачные попытки за последний месяц.

Потеряв дар речи, Килиан уставился на подполковника. В кабинете воцарилась тишина. Килиану казалось, что фон Хофакер слышит стук его сердца.

– Почему мне ничего не сказали? – Полковник рывком поднялся из-за стола.

– Все происходит так быстро и тайно, что мы и сами не знали, – пожал плечами фон Хофакер. – Я понимаю, вам нужно было знать заранее, но мы все в таком положении.

– Расскажите, что случилось.

– Первая попытка произошла в начале месяца…

Лицо Килиана вытянулось.

– Что произошло?

– Исполнитель счел, что план не сработает. Нам со стороны легко злиться, но не мы же спускаем курок. Для этого нужен подходящий момент. – Фон Хофакер откашлялся и продолжил: – Затем была еще одна попытка…

– Когда? – Килиан чуть не сорвался на крик, но взял себя в руки и прошептал: – Расскажите же!

Фон Хофакер нервно огляделся и продолжил:

– План предусматривал убийство Гиммлера, поскольку от него было бы еще больше проблем, чем от Гитлера. Гиммлер на собрание не явился, попытку покушения в очередной раз отложили.

– У Гитлера жизней больше, чем у кошки!

– Полагаю, тут вы правы, полковник. И наконец, последняя попытка должна была состояться сегодня, но фюрера неожиданно вызвали из кабинета. Я сам обо всем только что услышал.

Килиан в досаде сжал зубы.

– И что теперь?

– Запаситесь терпением, полковник. Мы попытаемся снова, – отозвался фон Хофакер.

– А в этот раз нас известят заранее?

Подполковник пожал плечами.

– Следующая попытка произойдет через три дня. На этот раз исполнитель надежен. Такой не промахнется.

Килиан поспешно отвернулся к окну, не зная, ликовать или ужасаться. По-видимому, и то и другое.

– Полковник?

– Мне не верится, что я вовлечен в государственную измену, – тихо пробормотал он.

Его собеседник подошел ближе.

– Полковник, вы абсолютно защищены. Мы намеренно держим вас в стороне. Как только все произойдет, генерал прикажет арестовать всех эсэсовцев и членов гестапо в Париже.

– Вам понадобится моя помощь? – осведомился Килиан.

Они стояли почти вплотную друг к другу и переговаривались еле слышным шепотом.

– Нет. Ваше время придет позже и когда мы будем полностью уверены, что это уместно. Я с вами свяжусь.

– А если я ничего от вас не услышу?

– Не предпринимайте ничего, оставайтесь под прикрытием.

Килиан покачал головой.

– Но почему мы не можем выступить все одновременно? Прижать к ногтю шайку Гиммлера, мобилизовать армию?

– Соображения секретности. Пожалуйста, доверьтесь нам.

– Хорошо, фон Хофакер. Благодарю вас.

Подполковник кивнул и открыл портфель.

– Генерал просил меня передать вам вот это.

– Что это?

– Для прикрытия. Всякие документы – бюджетные сметы, нужды церкви, все в этом роде.

– А, прекрасно… – Килиан небрежно швырнул на стол пачку бумаг.

Фон Хофакер многозначительно покачал головой.

– Генерал предлагает вам отнестись к ним со всем вниманием. Возможно, это чтение покажется вам занятным.

Килиан озадаченно посмотрел на собеседника, но тот уже подошел к выходу.

– Благодарю вас, полковник, что вы согласились принять меня, – ровным голосом произнес он.

– Удачи, фон Хофакер.

– Спасибо, и вам так же, полковник. – Фон Хофакер помедлил у двери. – Хайль Гитлер, – произнес он и невесело улыбнулся.

Килиан в ответ пробормотал то же приветствие. Он старался по мере возможности избегать этих слов.

Что ж, ни сегодня, ни в течение следующих трех дней ничего нельзя сделать. Время действий придет, когда Германия освободится от Адольфа Гитлера.

Полковник мельком глянул на оставленную фон Хофакером стопку бумаг на своем столе и с сердитым вздохом засунул ее в верхний ящик. Потом, конечно, он все проглядит, но сейчас надо уладить вопрос с Лизеттой. Он бросил очередной взгляд на записку. В конце концов, если все сорвется, его поймают и казнят. Его ждет верная смерть, а потому он должен повидаться с Лизеттой, обнять ее в последний раз…

Схватив телефон, Килиан набрал номер секретарши.

– Да, полковник?

– Соедините меня с мадемуазель Форестье.

– Конечно, полковник. Позвольте спросить, по какому номеру?

Он продиктовал ей название банка.

– Зарезервируйте столик в ресторанчике на берегу. Знаете, под открытым небом.

– Да-да, я знаю, что вы имеете в виду.

Полковник был приятно удивлен – новая секретарша знает свою работу.

– Сегодня, на час дня.

– Слушаюсь, полковник. Не вешайте трубку, я вас сейчас соединю.

Ждать пришлось буквально несколько секунд.

– Полковник Килиан? Мадемуазель Форестье на линии.

– Спасибо. – Он услышал тихий щелчок – это секретарша повесила трубку. – Лизетта?

– Полковник Килиан?

При звуке ее голоса у него сжалось горло.

– Очень приятно вас слышать, – тихонько сказала она. Умница, проявляет осторожность на случай, если секретарше вздумается подслушивать.

– Мне тоже очень приятно. Позвольте пригласить вас сегодня на ланч?

– О, с большим удовольствием!

В ее голосе звучали радость и облегчение. Улыбаясь, полковник сообщил ей название ресторана.

– Час дня вас устроит?

– Конечно! Тогда до встречи!

– Нам надо так много рассказать друг другу…

Как обычно, полковник Килиан пришел раньше назначенного времени. Подоспевшая чуть позже Лизетта сияла. Как же она была хороша! У него замерло сердце, едва он заметил в толпе ее темные волосы, собранные в хвост. Она казалась еще моложе. Он представил, как она распускает волосы, они густыми волнами рассыпаются по обнаженным плечам…

Официант провел ее к столику. Килиан поднялся навстречу, расплываясь в беспомощной счастливой улыбке.

– Ты выглядишь божественно. – Лизетта пришла в светлом платье, купленном во время их путешествия. Наряд подчеркивал нежную линию плеч и стройность фигуры. Глядя на низкий вырез на груди, Килиан с внезапной болью вспомнил ее обнаженное тело. Он смущенно откашлялся. – Мое любимое платье…

Лизетта ответила не сразу. Она смотрела на него и широко улыбалась. Потом легонько поцеловала его в губы, особым, характерным только для нее поцелуем, и шепнула: