Вампиры замка Карди - Олшеври

Рита вдруг замерла - с полуоткрытым ртом, словно хотела сказать еще что-то. Прислушалась. Гарри тоже прислушался - но ничего не услышал. Но Рита что-то слышала!

- Извините, меня зовут, мне придется уйти... А жаль. Спасибо за интересную беседу. Мне было очень приятно с вами познакомиться, лорд Годальминг. Еще раз простите за случившееся... Я скоро снова вас навещу. Как только смогу.

Легким голубым облачком Рита выскользнула в темноту дверного проема.

Воцарилась тишина.

Джеймс молчал, глядя перед собой пустыми глазами.

Наконец, Гарри решился нарушить молчание:

- Джеймс, я так сожалею о случившемся с вашей... Вашей возлюбленной.

- Да, - глухо ответил Джеймс. - Все повторяется. Знаете, что сказал Абрахам Стокер моему отцу в ту ночь, когда они убили мисс Люси? "Вы сейчас в горьких водах, дитя мое, но уже завтра, Бог даст, пройдете их и отопьете от вод сладких". И, знаете ли, моему отцу эти слова дали надежду... Ложную надежду. Он уже никогда не познал сладости. А я... Я всю жизнь брел в водах горьких. Но сейчас они сомкнулись над моей головой.

- Сожалею, - прошептал Гарри.

- Все повторяется. Я должен сделать то же для моей любимой, что сделал мой отец - для своей. Надо пойти и найти ее гроб. И...

- Где мы возьмем осину? - перебил его Гарри.

- Придется выйти наружу. Где-нибудь здесь должна расти осина!!!

- Простите меня, Джеймс, но вы пока не в состоянии передвигаться. А выйти наружу - это же верная смерть...

- Но я не могу обречь мою любимую Лизе-Лотту на вечные муки! Я должен спасти ее душу - пока она не погибла окончательно!

- Возможно, вы сможете это сделать... Но не сейчас, Джеймс. Не сейчас. Сейчас наш долг - выжить во что бы то ни стало! Потому что мы с вами выполнили задание вашего правительства. Мы знаем, почему этот замок привлек внимание немецких ученых и военных. Только, видит Бог, никто нам с вами не поверит, если мы расскажем... Сидеть нам в психушке до конца жизни!

- Я говорю вам, Гарри, мы должны все сделать сами! Вы - как хозяин замка, я - как возлюбленный... Пусть и неверный возлюбленный бедняжки Лизе-Лотты.

- У вас два серьезных соперника, - усмехнулся Гарри. - Два вампира!

- Не важно. Мы должны разорить это гнездо. Пусть даже ценой собственных жизней.

- Согласен. Пусть ценой жизней. Но только сначала надо одолеть зло. А вам для этого надо хотя бы встать на ноги. Зря вы не попросили еды у своей клыкастой подружки. Или вы боялись, что она принесет кусочек человечинки?

- Перестаньте, Гарри! - брезгливо поморщился Джеймс. - Она такое прелестное создание... И тоже заслуживает избавления от мук.

- То есть - кола в сердце?

- Кол в сердце - этого мало, - сурово ответил Джеймс. - Надо еще отрубить голову и набить рот чесноком. А лучше всего - выволочь гроб на солнце. Тогда вампир прогорит так, что останется только горстка пепла.

Гарри вдруг очень захотелось очутиться дома, в гостиной, в тот час, когда небо уже потемнело, а от заката осталась лишь ровная розово-золотая полоса у самой кромки горизонта, когда в открытые окна уже начали залетать ночные бабочки, а все домашние собрались у стола - все, и мама, и Энн, и Сьюзен, и бедная безумная Луиза! - и отец при свете ночника читает вслух Евангелие.

Проводив взглядами уходящего Вильфреда, Димка и Мойше повернулись и неспеша направились предписанной им дорогой к подземному ходу.

Почему-то вдруг навалилась усталость, и на душе было пусто, тоскливо и как-то холодно.

- Я так испугался, - сказал Димка, - Думал, помру.

- А я думаешь, не испугался, - хмыкнул Мойше, - Чуть в штаны не наложил... И что это за немец такой странный?.. Как думаешь?

- Ты слышал, что он сказал тому, которого убил? Детей обижать нельзя.

- Поздно опомнился.

- Для нас - не поздно...

- Ну да...

Коридор постепенно сужался и забирал немного вправо.

Мойше вздохнул, перекинул тяжелый автомат на другое плечо.

- Хочешь, понесу? - предложил Димка.

- Нет уж, - Мойше нежно погладил черное дуло, - Я теперь с ним не расстанусь.

- Ты обращаться-то с ним умеешь?

- Обижаешь... С закрытыми глазами разберу и соберу.

Димка недоверчиво хмыкнул.

- На спор? - обиделся Мойше.

- На спор... Только не сейчас, ладно?

Когда кто-то подкрался сзади и зажал ему ладонью рот, Димка даже пикнуть не успел, только вытаращил в ужасе глаза да нелепо взмахнул руками, роняя пистолет.

Мойше обернулся было, стаскивая автомат с плеча, но его руку уже перехватили и вывернули так, что мальчишка охнул и выпустил оружие.

- Вы говорите по-немецки? - с жутчайшим акцентом осведомился один из мужчин.

- Только на нем и говорим, - пробормотал Мойше.

- Хорошо, - кивнул мужчина, - Значит мы друг друга поймем.

После этих слов железная хватка ослабла и Мойше был освобожден.

Димка был освобожден в следующее мгновение.

Напавших было двое, были они грязны, небриты, кажется, немного пьяны, выглядели агрессивными и очень злыми, и оба мальчишки, независимо друг от друга сделали показавшийся им в тот момент самым правильным вывод, что напавшие - вампиры, что они голодны, кровожадны, безжалостны, и намерены прямо сейчас ими пообедать.

Очень много труда пришлось приложить Джеймсу и Гарри, чтобы убедить впавших от страха в прострацию мальчишек, что они не вампиры и не анахронизмы, а всего лишь солдаты союзной армии, что находятся они в замке на нелегальном положении, и несмотря на то, что голодают, детей пока еще не едят.

Подземный ход, выводящий куда-то в лес, действительно имел место быть, но им пока не воспользовались, вернувшись вместе Гарри и Джеймсом в их убежище.

Опасность, что немцы доберутся до них была все еще, конечно, велика, но как сказал Джеймс, вряд ли после всего произошедшего, немцы вообще будут продолжать поиски, а бежать из замка, оставляя на свободе выводок вампиров безответственно и даже преступно.

Глава XIX. Не молись об исполнении желаний...

Есть такая древняя мудрость: никогда не молись об исполнении желаний а то они действительно могут исполниться.

Гели Андерс на собственном опыте смогла познать, что данная мудрость действительно Мудрость, а не просто чье-то забавное высказывание...

Гели приехала в замок на три недели позже, чем планировала. Так получилось. Сначала она растянула лодыжку, потом Хельмут был слишком занят, чтобы организовать ее переезд, и три недели пролетели, как один день. Но наконец свершилось: Хельмут посадил Гели в поезд и обещал прямо со станции дать телеграмму Магде о том, чтобы Гели встретили.

В роскошном купе первого класса Гели была одна. Всю дорогу, глядя на пролетающие за окном пейзажи, Гели мечтала. Мечтала о том, как она увидит Курта, по которому успела ужасно соскучиться за время разлуки. И о том, как благотворно повлияет на него романтическая атмосфера этого старинного замка - он уже не будет кричать на нее и толкать ее в тачку с навозом, он станет совсем, совсем другим! И еще мечтала о том, как они вместе с Куртом будут исследовать там что-нибудь, подвергаясь ужасным опасностям. И о том, как она, Гели, совершит какое-нибудь очень важное для Германии научное открытие, а в ходе этого спасет Курта с риском для жизни, и как он, склонившись над ее бездыханным телом, будет молить: "Не умирай! Я не смогу жить без тебя! Не покидай меня, любовь моя!". И как она откроет затуманенные смертью голубые глаза и скажет ему... Скажет ему... Было очень много вариантов того, что Гели скажет Курту в последний миг, прежде чем глаза ее сомкнутся навеки - или пусть Курт подумает, что навеки, - а на самом деле она совсем не умрет, и оживет под градом его поцелуев, чтобы пойти с ним под венец в старинной часовне этого замка. Так же было много вариантов того, в каком платье Гели должна предстать перед Куртом. И Гели бесконечно переодевалась, делала все новые прически и мечтала, мечтала... Мечты были упоительны. И вообще эта дорога в Румынию, когда она - совсем одна, как взрослая, ехала в купе первого класса, смотрела в окно и мечтала - эта дорога запомнилась ей на всю жизнь как один из прекраснейших моментов юности. Правда, в ее юности было не так уж много прекрасных моментов.