Творения. Часть 3 - Афанасий Великий

и разрешив нас содержимых в плену. Сие-то и было чудно; в сем-то и состояла благодать. А вы, признавая одну плоть, не можете показать ни осуждения греха, ни разрушения смерти, ни совершения воскресения, ни непреложности Слова; потому что блуждаете вне святых Писаний, говоря то, что лжеумствуют ариане, тогда как в святых Писаниях ясно говорится о душе, и домостроительство совершено в явлении всей полноты и совершенства.

18) Но одни из еретиков, исповедуя Видимаго, не веруют в Его Божество; другие, исповедуя Богом, отрицают рождение Его плоти; иные же, признавая плоть, отрицают явление души Его, и уподобляются безумствующим ученикам ариан, которые сплетают ухищренные и затруднительные вопросы, чтобы, возбуждая ими сомнение, склонять на свою сторону людей простых, когда сами колеблются в вере. Подобно сему и нынешние еретики навыкли спрашивать: Что такое родившийся от Марии? Бог, или человек? Потом, если скажешь спрашивающему: человек, – изъявит он неверие в Божество Его, соглашаясь с неверующими в оное еретиками. А если скажешь: Бог, – то будет отрицать рождение плоти Его, и присоединится к отрицающим оное еретикам. Потом опять спрашивает: Кто пострадавший? Кто распятый? Бог, или человек? – чтобы опять, если скажешь: Бог, произнести ему хульное слово с нечестивыми арианами, а если скажешь: человек, продолжать речь по иудейскому понятию.

Посему-то святыя Писания проповедуют, что Слово есть Бог от Отца неизреченно, и что Оно напоследок времен родилось от Девы человеком, чтобы невозможно было не исповедовать Его Богом и отрицать рождение плоти. Где именуется плоть, там Писания разумеют устройство целаго состава, кроме греха, а с именем человека соединяют понятие страдания, и не простираются далее, как написано в святых Писаниях. О Божестве же Слова исповедуют непреложность и неизреченность. Посему-то и Слово богоглаголется, и излагается родословие человека, чтобы один и тот же естественно и истинно был в том и другом, был Богом в присносущии Божества и создании твари, и человеком в рождении от жены и возрастании с годами, Богом в животворных благодеяниях и Богом сильным в чудодействиях, человеком же в подобных нашим страданиях и в наших немощах. И Слово есть Бог в явлении безсмертия, нетления и непреложности, и человек в пригвождении ко кресту, в излиянии крови, в погребении тела, в снисшествии во ад, и в воскресении из мертвых. Так, Христос воздвигается из мертвых, и Сый Бог воздвигает мертвых.

19) Посему, суесловят приписывающие страдание Божеству Его, или неверующие вочеловечению Его, или единаго именующие двумя, или предприемлющие производить измерение плоти Его и осмеливающиеся сверх Писаний определять: «сколько» или «как». В подобных этим примышлениях преткнулся ум еретиков; Маркион уклонился от истины по преизбытку хулы; Манихей введен в заблуждение мнением о начале греха; Валентин погрешил под предлогом ведения; а Павел Самосатский и так называемый Фотин с последователями пали по неверию в Божество; Арий же хулил по безумию. И вы, вдаваясь в подобные споры, говорите, чего нет в Писании, и совращаете неутвержденных. Но достаточно веровать тому, что написано и совершено, как говорит Павел: по подобию по всяческим, разве греха (Евр. 4, 15); и также Петр: Христу убо пострадавшу за ны плотию, и вы в туже мысль вооружитеся (1 Петр. 4, 1), чтобы, простершись далее сего, не отринуть истины.

* * *

34. Послание к Авве Орсисию

Афанасий, Авве Орсисию, отцу монахов, и всем подвизающимся с ним в иноческом житии, утвержденным в вере Божией, возлюбленным и желаннейшим братиям, желает о Господе радоваться.

Услышал я об успении блаженнаго Феодора, и весьма много обезпокоился при этой вести, зная. сколько от него было вам пользы. И если бы это был не Феодор, то многое сказал бы я вам, со слезами помышляя о том, что по смерти. Но поелику он – Феодор, известный и вам и нам; то должно ли мне в этом письме сказать что-либо, кроме следующаго: блажен Феодор. иже не иде но совет нечестивых (Псал. 1, 1)? А если блажен бояйся Господа (Псал. 111, 1), ибо теперь смело можем ублажать его, имея надежное к тому основание, потому что, как бы вступив в пристань, улучил он безпечальную жизнь; то дай Бог и каждому из нас достигнуть того-же, каждому, совершив течение, вступить в ту-же пристань, каждому в плавании своем управить ладью свою туда – к необуреваемому пристанищу, чтобы, упокоеваясь с Отцами, можно было сказать: зде вселюся, яко изволих и (Псал. 131, 14). Посему, возлюбленные и желаннейшие братия, не плачьте о Феодоре, потому что не умре, но спит (Матф. 9, 24). Никто, воспоминая о нем, да не проливает слез, но да соревнует каждый жизни его; ибо не должно печалиться об отшедшем в безпечальное место. Пишу же это к вам вообще, но преимущественно к тебе, возлюбленный и желаннейший Орсисий, чтобы ты восприял на себя все попечение сего усопшаго и собою заменил его братиям; потому что и при жизни его оба вы были как бы один человек, и когда один отлучался, другим восполнялась потребность двоих, и когда бывали вместе; оба вы составляли одного, беседуя с возлюбленными о том, что на пользу. Так поступай и теперь; а действуя так, пиши и извещай нас о спасении своем и о спасении всего братства. Прошу же всех сообща молиться, чтобы Господь паче и паче подавал мир Церквам. Ибо и ныне благодушно праздновали мы и Пасху и Пятидесятницу, и возвеселены благодеяниями Господними. Вот мы написали вам. Приветствуйте всех боящихся Господа; приветствуют вас сущие со мною. Желаю вам, возлюбленные и желаннейшие братия, возмогать о Господе.

* * *

35. Сказание об Аввах Феодоре и Паммоне блаженнаго Афанасия, Епископа александрийскаго, Аммону, Епископу Елеархии, и Ермону, Епископу Вумастик.

В эти времена видел я великих Божиих человеков, Феодора, начальника монахов тавеннисийотских, и отца монахов антинойских, по имени Авву Паммона, которые недавно почили. Поелику гоним я был Юлианом, и ждал, что буду умерщвлен им, о чем извещали меня искренние друзья; то в один день пришли они оба ко мне в Антиной, и по общему совету – скрыться мне у Феодора – вступил я на корабль его со всех сторон закрытый, в сопровождении Аввы Паммона. Ветер был неблагоприятный; я, болезнуя сердцем, молился; Феодоровы монахи, сошедши с корабля, тянули его волоком; Авва Паммон утешал меня, и я отвечал: «поверь словам моим, что сердце мое исполнено твердой веры не столько во время мира,