Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

— Всё верно. С кем имею честь?

— Глава отдела магического правопорядка, — представился чиновник.

— Я не знаком со списком министерского кабинета. Не довелось быть представленным.

Ни один мускул на лице волшебника не дрогнул.

— Корбан Яксли, — руку он так и не протянул. — Случившееся сегодня в Мунго недопустимо. Министр крайне обеспокоен. Массовые беспорядки приводят к массовым жертвам. Пострадали невинные люди. Ваши пациенты, полагаю?

— Да, — угрюмо сказал Тед. — Так или иначе.

Он подумал о девочке с забинтованной ногой — маленькой Джонс, о Батильде, несчастной юной Гретель и убитой Пожирателями Аббот. Какие разные судьбы, а исход…

— Батильда Бэгшот, — продолжил Яксли, — невосполнимая утрата для магического мира.

По его тону нельзя было сказать, что он скорбел.

— Она тоже была вашей подопечной, если не ошибаюсь. Вы были последним, кто общался с ней.

— Откуда вы знаете?

Губы чиновника изогнулись. Получившуюся гримасу нельзя было назвать улыбкой. Такие люди не умеют улыбаться, но он явно был чем-то доволен.

— Одна из медсестёр рассказала мне. Кажется, её звали Гретель.

Тед выхватил палочку, но было поздно.

Комментарий к Глава 34 — Целитель

1) «Если небо упадет, мы будем ловить жаворонков…» — английская пословица. Русский аналог: «Если бы да кабы…», т.е. речь о том, чему не суждено случиться.

2) Фредди Меркьюри — солист, главная звезда британской рок-группы Queen.

========== Глава 35 — Андромеда ==========

— Безумие! — негодовал Люпин, расхаживая по комнате. — Самое настоящее безумие, Нимфадора!

— Да, нехорошо получилось со старушкой.

— Нехорошо?! Когда в зелье бодрости кладут два крысиных хвоста вместо трёх — вот это нехорошо!

Дора сидела на диване, заломив руки и изображая мировую скорбь, изредка поднимая взор на бушующего мужа.

Андромеда впервые видела зятя таким взвинченным. Она бы и сама отчитала не в меру активную дочурку, но после его гневной отповеди ей было нечего добавить.

Чувствуя, что нотации не производят должного впечатления, Ремус страдальчески вздохнул, запустив пальцы обеих рук в волосы, и перекинулся на Регулуса:

— И ты тоже хорош!

Кузен отрешённо молчал, уставившись на сморщенный лист, прилипший к оконному стеклу. Дождь за ним шёл такой мелкий, что походил на пудру.

— Только изощрённый слизеринский мозг мог породить подобное коварство… Выкрасть больного человека из госпиталя!

— Ужас какой! — Нимфадора покачала головой в знак солидарности с супругом и вновь обратилась в саму кротость.

— Гермиона, только не говори, что ты тоже причастна к этому безумству? — с надеждой спросил Люпин.

Грейнджер уткнулась взглядом в свои колени, на которых лежал трактат о рунической магии.

Интересно, сколько раз Сириус и Джеймс Поттер сидели с такими же покаянными физиономиями и выслушивали причитания своего более ответственного приятеля? Не сосчитать.

Нимфадора была Сириусом в юбке — чистейший образец порывистости и беспечности. Это особый тип людей, которых ничем не проймёшь. Они врываются в твою жизнь ураганом, а разве можно приструнить ветер? Укротить шторм? Это люди свободы, люди-ветер, а есть люди… люди-птицы. Ветер сминает крылья, если птица вздумает лететь против него. Только альбатросам-буревестникам всё нипочём, но таких единицы.

Андромеда вспомнила деда, седого, сухопарого Арктуруса Блэка. Когда Поллукс собрался проклясть беглянку Лукрецию, только Арктурус возразил ему, только он пошёл поперёк решения семейного совета. Ветер крепчал, но старик не гнулся к земле, не прятался, он стоял на своём.

Даже на смертном одре Арктурус выкинул номер: завещал дом и состояние Андромеде.

Может, он нашёл в ней родственную душу?

Она обладала определённой выдержкой, раз смогла хлопнуть дверью отчего дома и выйти замуж за любимого человека, а не того, кто приглянулся семье своей родословной. Разделы светских сплетен подхватили эту историю, смакуя и раздувая масштабы бедствия в чистокровном семействе, несмотря на все усилия Блэков задуть фитиль скандала на начальной стадии. Постепенно, пусть и очень медленно, весть потонула сама под наплывом статей о Волдеморте, нападениях Пожирателей смерти, реформах Гарольда Минчума, сменившего на посту министра излишне либеральную Дженкинс, и беспорядках у магглов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Забастовки шахтеров и рабочих, диктат профсоюзов, рост налогов, ирландские радикалы — так выглядела маггловская Англия, куда Тед «привёл» молодую жену. На первый взгляд, контраст с волшебным миром был ошеломляющим. Лишь позже, намного позже Андромеда осознала, что проблемы магов и магглов оказались до горечи схожи: методы И.Р.А. (1) не так уж отличались от приёмов Пожирателей смерти, марши рабочих напоминали пикеты сквибов в борьбе за гражданские права, а Великая инфляция в старых промышленных районах Англии волшебным образом совпала со скачком цен на котлы в Косом переулке. Ей понадобилось время, чтобы понять: законы человеческой психологии едины. Да и как она могла заметить это раньше? В её облачном замке жизнь протекала размеренно и чинно. Мир был прост и понятен. Её родные ни в чём себе не отказывали, катались как сыр в масле, получив привилегии от рождения, и трепетно оберегали свой мирок от влияния магглов. Доходило до абсурда: тётя Вальбурга отказывалась верить, что её любимый дизайнер — леди Сибил Коулфакс (2) — не имела в жилах ни капли волшебной крови. А мама втайне по ночам читала маггловский «Татлер»(3) и неплохо разбиралась в светской жизни знаменитостей.

Англичане жить не могут без ощущения исключительности, а уж волшебники — тем более.

Многие магические семьи хранили в секрете формулы изобретённых предками заклинаний даже друг от друга. В том же Хогвартсе учили пользоваться магией, но не создавать её. Новые заклинания в мире появлялись крайне редко.

И тут в этот слаженный механизм, подрывая фундамент уникальности, попадает камушек — магглорождённые. Угроза сплочённому клубу, враждебному к новоприбывшим, которых становилось всё больше с каждым годом. С ними приходилось делиться знаниями, а затем и тёплыми местечками в Министерстве… Одна мысль об этом заставляла содрогаться представителей каждого второго чистокровного семейства.

Андромеда понимала это.

Андромеда принимала это.

Что скрывать — она всегда считала себя лучше многих, магглов-то уж точно, и поэтому совершенно не ожидала, что окажется недостаточно хороша для родителей Теда.

При первой встрече они только и делали, что прожигали её взглядами, словно ведьму, обросшую бородавками, но не смели прогнать взашей, боясь, что разгневанная невестка околдует их кур или сглазит маслобойку. Энди напрасно надеялась, что всё повернётся к лучшему, что «период привыкания» сменится миром.

В конце концов она отчаялась войти в их круг и вместе с Тедом покинула Бери-Сент-Эдмендс.

А дальше был поиск жилья: съёмные квартиры, переезды, чемоданы, три оплошности с чарами сужения пространства, едва не приведшие к нарушению Статута о секретности… и наконец ОН — аккуратный домик с ребристым козырьком, пахнущим свежей краской.

Однако прожив несколько лет бок о бок с магглами — довольно любезными людьми из пригорода, Андромеда так и осталась для них чужаком. Она ощущала себя женой колониста в отдалённом поселении Китая, но не испытывала горечи. Назад пути не было. И нечего думать о том, как бы всё могло быть с другим человеком, потому что никого, кроме Теда, рядом с собой Андромеда не представляла.

Соседки приглашали её на праздничные вечера и местные осенние ярмарки, где, следуя многовековым традициям, соревновались за звание лучшей хозяйки. Энди исправно отнекивалась от участия в кулинарных баталиях. Шинкование овощей режущими чарами — зрелище не для магглов, что уж говорить о заклинаниях уровня Ж.А.Б.А., с помощью которых миссис Тонкс управлялась с мясом…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Однажды она поддалась искушению славой и получила приз за самую тяжёлую тыкву. Хагрид бы ею гордился. Оранжевая корка чуть ли не лопалась от распирающей мякоти. Андромеде вручили статуэтку в виде стеклянной туфельки на ступеньке пьедестала. О связи награды с тыквой оставалось только гадать, пока Тед со смехом не поведал жене историю Золушки. Энди по-новому взглянула на результаты труда своих соседок и на собственную тыкву-победительницу, под завязку налитую магией «Энгоргио» всего за пару минут. Больше участие в конкурсах миссис Тонкс не принимала.