100 великих музеев мира - Надежда Ионина

Обширные пространства нынешней центральной и южной Мексики. Гватемалы и Гондураса некогда составляли регион, который ученые называют Месоамерикой. Именно там в свое время обосновались ольмеки — основатели одной из древнейших цивилизаций не только Мексики, но и всего Нового Света.

Ольмеки были первым народом в Месоамерике, который начал создавать скульптурные головы из огромных каменных глыб. Вес некоторых из таких голов достигал 20 тонн.

В Антропологическом музее Мехико выставлены предметы, найденные во время археологических раскопок погребального сооружения в Ла-Венте — крупнейшем ритуальном центре ольмеков.

Ла-Вента в Табаско была построена между 800 и 300 годами до нашей эры на песчаном острове, поросшем мангровыми деревьями и окруженном болотами Примечательна Ла-Вента своими пирамидальными насыпями и огромными каменными головами в шлемах. Сюда они были доставлены по водному пути с гор, раскинувшихся примерно в 80 километрах к западу.

Из археологических находок Ла-Венты в Музее выставлена скульптурная группа из 16 стоящих на коленях фигур, которые вырезаны из нефрита и змеевика Высота этих статуэток невелика — всего 1618 сантиметров. Все они выполнены в реалистической манере, и лица фигурок явно искажены злобой.

Другой пример искусства ольмеков — нефритовые фигурки, известные под названием «дети ягуара» Эти изящные статуэтки сочетают в себе черты маленьких детей с довольно пухлыми лицами и грациозно-хищных ягуаров. По поверью ольмеков начало роду детей-ягуаров дала женщина, ставшая женой ягуара.

Богу-ягуару поклонялись многие племена доколумбовой Америки, особенно часто его изображение встречается в искусстве ольмеков и археологических памятниках государства Чавин в Перу. Образ ягуара представлен очень широко, и ученые считают, что символ этот был весьма разнообразен. Иногда он выступает как бог дождя, а иногда ассоциируется с колдовством и магией.

Второй этаж Антропологического музея занимают этнографические коллекции. Вся экспозиция здесь построена по географическому принципу каждому району выделен отдельный зал.

Музей Израиля в Иерусалиме

Этот Музеи был образован в середине 60-х годов нашего века и его коллекции, может быть, пока уступают собраниям знаменитых музеев мира. Однако сам Музей имеет свои уникальные достоинства, о которых рассказал искусствовед, критик и журналист Иосиф Лищинскии, живущий с 1973 года в Израиле. В статье, напечатанной в альманахе «Ковчег» он пишет о музее, окруженном большим парком-садом который спланировал американо-японский скульптор Исаму Ногучи. В Музей Израиля посетители приходят зачастую для того, чтобы побыть в окружении произведений искусства, а не только для знакомства с ними. Поэтому в парке можно присесть на скамью, которая является скульптурным шедевром знаменитого мастера. Сам Исаму Ногучи категорически отверг все просьбы поставить в парке традиционные скамейки для отдыха.

В Музей поднимаются по лестнице, по краям которой растут прекрасные иерусалимские сосны и великолепные оливковые деревья Пятна оливкового масла от упавших плодов расплываются на бетонных плитах лестницы. На площадках, усыпанных гравием стоят бронзовые отливки работ Родена, Бурдена, Маиоля. Здесь же и прекрасная абстрактная скульптурная композиция Генри Мура с ее плавными контурами, прозеленью на темно-полированной бронзе и гулом когда по ней изо всех сил ударишь кулаком. Почти всегда по этой скульптуре ползают дети, но на бронзе не остается ни малейшей царапинки.

Чуть более тридцати лет назад хайфский архитектор Альфред Манфельд (выходец из России) взялся за проектирование этого Музея, но и сегодня Музеи не рассматривается как нечто завершенное у него многое еще впереди. Архитектор создал гибкую систему связанных друг с другом зданий-модулей, к которым можно пристраивать множество других модулей. Такие ответвления могут идти от центрального зала по нескольким направлениям.

Как и многие другие музеи, основанные в XX веке, Музей Израиля скорее университет чем сокровищница произведений искусства. Ему чужда специализация поэтому собрание барабанов, щитов и оружия жителей с островов Папуа может соседствовать с залом импрессионистов, где висят полотна Ренуара, Утрилло и Пикассо.

Коллекции произведений доколумбовой Америки, поразительные по своему богатству, собрал в наши дни и с царской щедростью подарил Музею один частный коллекционер. Но основу музейной экспозиции составляют Археологический отдел и Отдел еврейского искусства в странах диаспоры.

Археологический отдел (как и подобные ему в других музеях мира) начинается с коллекции, найденной в одном из первобытных захоронений. Каменные ножи, бронзовые рукояти мечей — чистенькие и как будто только вчера отполированные для царей Ханаана. Перед посетителями проходят экспонаты, свидетельствующие о жизни и быте царей израильских, а также царей римского и эллинистического периодов.

Несколько лет назад Археологический отдел приобрел коллекцию собранную выдающимся политическим и военным деятелем Израиля Моше Дояном. Археология была его великим увлечением его страстью, порой небезопасной. Однажды во время археологических раскопок он был даже серьезно ранен сводом свалившегося на него древнего здания. Не раз Моше Дояна упрекали в том, что он использует свое положение и даже армейское оборудование для пополнения собственной коллекции. Но известность и обаяние его личности были таковы, что ему многое прощали. Впоследствии наследники продали богатейшую коллекцию Музею по цене во много раз ниже ее рыночной стоимости. Так сокровища Моше Дояна попали туда, где им и предполагалось быть с самого начала.

Археологическое хобби позволило ЭТОМУ известному человеку написать интереснейшую книгу «Жить с Библией». Вот, например, всего лишь небольшой отрывок из нее — о каменной маске с Хевронских гор: «Мне удалось приобрести культовый предмет из этих мест — поразительную маску. Французский археолог Жан Перо считает, что ей 9000 лет. Маска сделана из камня, и по краям ее просверлены дырочки, чтобы привязывать к голове. Помимо почтенного возраста, замечательно в ней выражение физиономии. Круглые глаза, маленький нос и торчащие, оскаленные зубы. Лицо человеческое, но выражающее трепет. Если есть на свете сила, отвращающая духов и чертей, то это, безо всякого сомнения, такая маска.

Эта редкостная вещь была найдена случайно Араб-поденщик, который пахал поле на тракторе, задел ее своим плугом. Торговец древностями Ибрагим аль-Маслем из деревни Идна купил маску и перепродал мне».

В основу Отдела еврейского искусства диаспоры легло собрание Академии художеств и прикладного искусства «Бецалель». В начале нашего века профессор Борис Шац создал в Иерусалиме Школу искусств и ремесел и сразу же стал налаживать связи с художесгвенным еврейским наследием — с тем, что было сделано талантливыми еврейскими мастерами в течение многих веков в Германии, Йемене, Марокко и других странах. К этому времени в Европе уже появились крупные коллекции иудаики.

К бесценным сокровищам Музея относятся свитки Мертвого моря, для которых был построен специальный подземный зал — «Храм Книги». А в залах Музея можно увидеть миниатюры рукописных книг, а также превосходные коллекции ханукальных светильников (их зажигают во время праздника Хануки), коробочки для благовоний, употреблявшихся при обряде «авдалы» — расставание с субботой, а также подсвечники, вырезки из бумаги, пасхальные блюда, украшения для свитков Торы. Мотивы рисунков, может быть, не очень многообразны, но посетителей поражает разнообразие материалов, из которых они сделаны, и стилей, а также понимание самой сути предмета.

Мастеров разделяют не только века, но и страны и даже континенты. Вот, например, коллекция Иосифа Штиглица, история которой похожа на увлекательный детектив.

Свою коллекцию краковский антиквар Иосиф Штиглиц начал собирать еще до Второй мировой войны. Себе он оставлял самое лучшее, а так как он в своем деле был толковым специалистом, то в его коллекции нет вещей второразрядных.

Когда в 1939 году немцы напали на Польшу, Штиглицу и его семье пришлось бежать. Бесценное собрание спрятали его друзья — польский профессор Кульчицкий и сотрудники музея в Вавельском замке Иосиф Штиглиц и его семья добрались до Львова, занятого Красной Армией. Но переезд во Львов не спас Штиглица от высылки в Сибирь.

В годы войны он был перевезен в Среднюю Азию. Время было тяжелое, и многие люди продавали семейные реликвии, чтобы купить хлеб. Кто-то их приобретал, кто-то должен был и определить подлинность вещи и ее ценность. Занимаясь экспертизой, Штиглиц познакомился с писателем Алексеем Толстым и кинорежиссером Сергеем Эйзенштейном.

После войны Иосиф Штиглиц переехал в Израиль и вскоре открыл в Тель-Авиве антикварный магазинчик. В биографии антиквара есть просто-таки поразительные эпизоды. Однажды в Нью-Йорке ему сказали, что в одной из местных синагог есть старинные деревянные резные двери для «арон-кадеш» — шкафа, в котором хранятся свитки Пятикнижия, Штиглиц приехал посмотреть и… узнал двери из синагоги своего родного Кракова. Ему удалось купить их только при условии, что он закажет за свой счет новые двери у хорошего мастера.