100 великих музеев мира - Надежда Ионина

Для изготовления масок применяют и другие материалы, о чем тоже поведают стенды Музея. Например, в Анголе маски делают не из дерева, а из древесного волокна по каркасу из прутьев. Бывают маски из металла и тканей, а то плетеные из рафии. Ашанти в Гане отливали маски обожествленных царей из золота и бронзы, а в средние века в Бенине и Конго маски резали из слоновой кости.

Ритуальные маски должны сочетаться с костюмом, который делается из ткани или рафии. Это могут быть панталоны, туника или юбка. У племени догонов юбки из фибры бывают короткие или до колен — красные, черные, желтые. Их иногда надевают по две — разного цвета, но длинная всегда бывает черного цвета.

К юбке обычно полагается нагрудная опояска с плетеными бретельками Опояска делается тоже из фибры, но иногда украшается раковинами каури. Если маска изображает женщину, то на груди закрепляются еще две половинки плода баобаба, окрашенные в черный цвет.

Различные племена Африки вносят в искусство изготовления маски свои образы и свои особые черты. Например, стилизованные маски племени моей (Верхняя Вольта) изображают антилопу с длинными рогами или представляют просто длинную узкую пластину с резным полихромным орнаментом.

Изящные маски гуро (Берег Слоновой Кости) отличаются удлиненным овалом лица с выпуклым лбом и узким, косым разрезом глаз. Загадочные маски из Габона сразу можно узнать по мягкой полуулыбке их монголоидного белого лица с красным ртом и высокой черной прической Племена Гвинеи обычно изготовляли свои маски в виде женского бюста и носили их на плечах.

В одной из витрин Музея выставлены удивительные маски народа экой, который живет на границе юго-восточной Нигерии и Камеруна. Деревянные головы этих масок обтянуты кожей антилопы и изображают членов секретного общества Их зрачки и зубы выложены листовым железом, голова бывает часто увенчана причудливыми завитыми рогами Образ этих масок, вероятно, навеян древним обычаем охоты за головами, которой некогда занимались местные племена.

Маски смеются, плачут, строят гримасы. Нередко они принимают свирепое выражение и даже зловещий, отталкивающий вид. Столь угрожающий характер связан с их функциями деятельность некоторых обществ строилась на запугивании непосвященных, кое-где практиковались и человеческие жертвы. Некоторые маски окружены столь страшными запретами, что один только взгляд на них мог стоить непосвященному жизни.

Национальный музей этнографии в Дамаске

Арабское имя Дамаска — Димишк. По одной версии, оно восходит к древнееврейскому «даннаш», что значит «проливший кровь». Еще Дамаск называют Аль-Шам, что в переводе с арабского означает «лежащий на севере».

Люди жили здесь еще в добиблейские времена, растили пшеницу, вращали гончарный круг, одними из первых на земле научились выплавлять сталь. Здесь было государство Угарит, давшее миру алфавит. Здесь же процветала прекрасная Пальмира, руины которой до сих пор удивляют и восхищают все человечество.

История Дамаска — это история самой Сирии. Она полна крови интриг, вторжений. Лежащая на стыке Европы, Азии и Африки Сирия всегда была ареной распрей. А на горе Касьон совершилось первое в мире убийство: мучимый завистью Каин убил брата своего Авеля.

Но в узких, мощеных булыжником улочках старого города, тихих зеленых двориках, в банях с расписными куполами, караван-сараях где, устав от долгого пути, отдыхали купцы и погонщики верблюдов, в мечетях и медресе города есть особое очарование.

Уже в глубокой древности Дамаск славился своими первокласснойшими мастерами и умельцами. Чего стоит только один прославленный дамасский булат, сабли из которого удивительно прочны, легки и настолько гибки, что клинки их можно согнуть в кольцо. А знаменитые дамасские ткани — легкие, воздушные или, наоборот, тяжелые парчовые, с золотой или серебряной нитью? А изящнейшая чеканка на бронзе и меди? Кожаные подушки, украшенные хитросплетением цветных узоров, мебель, отделанная перламутром, скульптурки из оливкового дерева, изделия мастеров-стеклодувов… Все это расходилось из Дамаска по караванным путям всего Ближнего, Среднего и даже Дальнего Востока, попадало и в Западную Европу, и в российские земли.

Первые этажи старых домов города обычно заняты лавочками и мастерскими ремесленников, живущих наверху. Это небольшие помещения, целиком открывающиеся на улицу. Между лавочками можно увидеть иногда узкую щель, в темноте которой заметны крутые каменные ступени уходящей наверх древней лестницы. А то в высокой стене откроется небольшая деревянная дверца, обитая узором из полос потемневшей от времени меди, и за полуметровым порогом вдруг мелькнет чудо — дворик, выложенный мраморной мозаикой, затемненный старым абрикосом или виноградными лозами, украшенный древнегреческими или древнеримскими статуями, а посреди него обязательный разноцветный мраморный фонтан, журчащий прохладными струями.

Таких двориков, относящихся к так называемым «тайным дворцам», в Дамаске много. «Тайными» такие дворцы (или просто богатые дома) называются не потому, что их адреса действительно хранятся в тайне. Просто, не зная расположения, их никогда не найдешь — они затеряны в старых улочках, стиснуты со всех сторон самыми обычными жилыми домами, огорожены ничем не примечательными высокими и глухими стенами. Самым знаменитым из них считается сохранившийся в центре города изящный дворец Азема — бывшая резиденция турецкого паши. Неброский снаружи, он покоряет изысканностью внутреннего убранства. В 1954 году во дворце разместился Национальный этнографический музей с богатейшей экспозицией истории Сирии.

Квартал старого города, где находится этот Музей, самым тесным образом связан с историей Дамаска. Есть сведения, что на месте нынешнего дворца аль-Азема располагался дворец первого халифа династии Омейядов — Муавийя. В период правления мамелюков здесь был монетный двор, который именовался «золотым домом». Паша аль-Азем разными способами приобрел остатки прежнего дворца и соседние дома, все разрушил (несмотря на многочисленные протесты) и воздвиг новый дворец, на строительство которого не пожалел никаких средств. Его дворец занимает площадь в 5500 квадратных метров, в нем 19 залов. 5 дворов. 14 фонтанов, 26 комнат.

Бугенвиллея, жасмин, розы, цесарины, кипарисы. Что только не украшает, не затеняет, не наполняет ароматами дворики и сады дворца, в которых голоса птиц сливаются со звоном струи в каскадах малых и больших фонтанов.

Первый дворик раскинулся перед той частью дворца, которая называется «саламик» и предназначена только для мужчин, собиравшихся здесь поговорить, попить кофе, покурить кальян, сыграть в шишбеш. Комнаты здесь превращены в тематические выставки, рассказывающие об обычаях и нравах Сирии XVIII–XIX веков. Манекены, наряженные в подлинные одежды тех времен, демонстрируют типичные бытовые сценки. Вот сам паша сидит, поджав ноги, на низком диване. На ковре перед ним стоят его туфли с круто загнутыми носами и резной серебряный кальян. На специальном столике, украшенном перламутром и покрытом большим бронзовым блюдцем с чеканкой, — чашечки для кофе. По правую руку от паши, одежды которого оторочены мехом сидит человек, одетый поскромнее; — его визирь. А по правую руку от визиря — совсем скромный молодой человек — писец. Он сидит прямо, не осмелившись поджать под себя ноги в присутствии столь высоких лиц.

Очень интересны сцены из жизни простых людей. Одна из комнат, например, имитирует старую дамасскую кофейню, посетителей которой развлекает рассказчик сказок. Другая комната — жилище крестьянина, принимающего гостя. Сам крестьянин сидит у большой жаровни, на которой обжаривает зерна кофе для гостя, пришедшего в сопровождении шейха деревни. Рядом с жаровней стоит круглая, украшенная резьбой деревянная ступа, в которой будут истолчены обжаренные зерна. Тут же круглый деревянный сосуд, в который будет пересыпан истолченный кофе, и четыре бронзовых кофейника с большими, круто изогнутыми носами. Кофейники уменьшаются по размерам и соответствуют четырем стадиям крепости кофе в самом маленьком (относительно!) кофе будет самым крепким, прошедшим как бы «перегонку» в предыдущих.

Обстановка «народных сцен» — мебель, утварь, циновки, одежда — почти совершенно такая же, которой пользуются простые сирийцы и сейчас Сотрудники Музея опасались, что горожане и крестьяне не пойдут сюда смотреть то, что есть у них самих в домах. Но, как оказалось, именно эти «народные сцены» пользуются у простых посетителей наибольшим успехом.

Экскурсоводов в Музее нет, но экспозиция его так понятна и наглядна, что объяснений никаких и не требуется. В воскресные и праздничные дни от посетителей здесь не протолкнешься. Они приходят сюда, чтобы увидеть собственную жизнь, посмотреть на свои обычаи, на повседневные сценки, на традиционные костюмы, обыденные предметы быта и орудия труда. И все это вызывает у них восторг, они видят свою жизнь со стороны, видят ее яркую красоту, заново открывают и осмысливают ее традиции.