Дипломатический иммунитет - Лоис Буджолд

Решив, что сегодня он представляет всю Барраярскую империю, а не только свой род, Майлз предпочел одеться в простой штатский серый костюм. Катерина в серо-черном струящемся одеянии казалась такой же высокой и грациозной, как хаут-леди; Майлз подозревал, что здесь не обошлось без тайной помощи леди Пел, или одной из многих ее наперсниц. Гем-генерал Бенин вел всю компанию вперед, а Катерина шла рядом с гравикреслом Майлза, рука ее почти невесомо покоилась на его рукаве. Ее легкая загадочная улыбка была столь же сдержанна, сколь и всегда, но Майлзу чудилось, что она шагает вперед с неведомой доселе уверенностью, бесстрашно углубляясь в мутную тьму.

Бенин остановился подле небольшой группы мужчин, проступавших из сумрака будто призраки, которые собрались в нескольких метрах от подъемника. От их одежд в сыром воздухе распространялись смешанные ароматы духов – различимые, но при этом почему-то не дисгармонирующие. Гем-генерал педантично представил всех гостей нынешнему хаут-губернатору Ро Кита, происходившему из созвездия Дегтиаров и состоявшему в некотором родстве с нынешней императрицей. Губернатор был облачен, как и все остальные присутствующие здесь мужчины-хауты, в свободную белую тунику и белые же шаровары полного траура, и многослойную белую мантию, ниспадавшую до пят.

Прежний губернатор, с которым Майлз однажды встречался, ясно дал понять, что с трудом терпит инопланетных варваров, но этот человек, сложив ладони перед собой, склонился перед ними в глубоком и, вероятно, искреннем поклоне. Майлз потрясенно моргнул, поскольку жест этот больше напоминал поклон ба хауту, нежели кивок хаута чужеземцу.

– Лорд Форкосиган. Леди Форкосиган. Инспектор Торн. Николь из народа квадди. Оруженосец Ройс с Барраяра. Добро пожаловать на Ро Кита. Мой дом к вашим услугам.

Они все вполголоса с подобающей учтивостью поблагодарили его. Майлз обдумывал выбор слов – «мой дом», не «мое правительство», и это напомнило ему, что сегодня он присутствует при частной церемонии. Хаут-губернатора на мгновение отвлекли мелькнувшие на горизонте огни катера, спускавшегося с орбиты: он с приоткрытым ртом вгляделся в сияющее ночное небо, но, к его разочарованию, транспорт зашел на вираж к противоположной стороне города. Губернатор, нахмурившись, снова повернулся к гостям.

Недолгая вежливая беседа между хаут-губернатором и Бенином – после формальных пожеланий доброго здравия императору и его императрицам они представились друг другу и завели несколько более непринужденный разговор – была вновь прервана, когда в предрассветных сумерках показались огни другого катера. Губернатор резко развернулся и снова уставился в небо. Майлз оглянулся на молчаливую толпу мужчин-хаутов и шаров хаут-леди, рассеянных по склону подобно белым цветочным лепесткам. Они не издали ни единого возгласа, они едва пошевельнулись, но Майлз не услышал даже – почувствовал, как по рядам прокатился вздох, и напряженность ожидания еще более возросла.

На этот раз катер приближался, его огни становились все ярче; он с рокотом пронесся над озером, оставляя на воде вспененный след. Ройс, наблюдая, как громада катера зависла прямо над ними, нервно отступил назад, но потом снова шагнул вперед, ближе к Майлзу и Катерине. Огни по бокам катера освещали эмблему на корпусе – кричащую птицу, окрашенную красной эмалью, которая горела будто пламя. Катер опустился на вытянувшиеся опоры мягко, будто кошка, и сел. Щелчки и звяканье его остывающей обшивки громко раздавались в безмолвии затаившей дыхание толпы.

– Вот теперь надо встать, – прошептал Майлз Катерине и приземлил свое гравикресло. Катерина с Ройсом помогли ему подняться на ноги и сделать шаг вперед, чтобы стать по стойке смирно. Подстриженная трава под подошвами его ботинок на ощупь походила на густой ковер; от нее распространялся сырой болотистый запах.

Широкий грузовой люк открылся, и вытянулся трап, подсвеченный снизу бледным, рассеянным сиянием. Первым по нему выплыл шар хаут-леди – его силовое поле не было непроницаемым, как у других, но прозрачным как легкая дымка. Можно было разглядеть, кто гравикресло внутри него пустует.

Майлз вполголоса обратился к Катерине:

– Где же Пел? Я думал, это все ее… детище.

– Это в честь консорта Ро Кита, которая сгинула вместе с захваченным кораблем, – прошептала она в ответ. – Хаут Пел выйдет следом, поскольку она сопровождает детей вместо погибшей леди-консорта.

Майлз мельком встречался с убитой женщиной десять лет назад. К своему сожалению, он не мог вспомнить почти ничего, кроме облака ее шоколадно-каштановых волос, рассыпавшихся по ее плечам, поразительной красоты, отчасти затененной присутствием других хаут-леди, равных ей по великолепию, и безграничной преданности своему долгу. Но гравикресло вдруг показалось еще более пустым.

Следом выплыл еще один шар, за ним еще, а за ними вышли гем-женщины и слуги-ба. Второй шар подплыл к собравшимся рядом с хаут-губернатором, сделался прозрачным, а потом и вовсе погас. В гравикресле царственно восседала Пел в белой мантии.

– Гем-генерал Бенин, как вам и поручено, пожалуйста, передайте благодарность хаут-императора Флетчира Джияджи этим чужеземцам, которые вернули нам надежды наших созвездий.

Она говорила обычным голосом, и Майлзу не были видны микрофоны, но по легкому эху, отразившемуся от поросшей травой чаши, он догадался, что их слова слышны всем присутствующим.

Бенин вызвал Бела вперед; произнеся подобающие церемониалу официальные слова, он вручил бетанцу высокую цетагандийскую награду – обвязанную лентой бумагу, подписанную Собственной Рукой Императора, которая носила странное название «Свидетельство Небесного Сада». Майлз знал, что цетагандийские гем-лорды готовы родную маму продать за то, чтобы быть зачисленными в список награжденных этого года, только вот заслужить эту честь было куда сложнее. Бел чуть опустил свое гравикресло, чтобы Бенин вложил свиток в его руки, и хотя его глаза светились иронией, пробормотал в ответ слова благодарности далекому Флетчиру Джиядже, и на сей раз не дал воли своему юмору. Этому, вероятно, поспособствовало то, что гермафродит по-прежнему был настолько истощен, что едва мог держать голову прямо – а за сие обстоятельство Майлз вовсе не обязан был испытывать благодарности.

Майлз сперва изумленно моргнул, а затем с трудом удержался от улыбки, когда следом за Белом гем-генерал Бенин вызвал вперед Катерину и вручил ей такую же обвязанную лентой награду. К ее явному удовольствию тоже примешивалась ирония, но она учтиво поблагодарила императора за оказанную ей честь.