Хроники Фрая - Стивен Фрай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После недолгой жизни «Итак, вернемся в Неду» его сменила передача «Экстра Драй Шеррин», формат которой, сколько я помню, мало чем отличался от прежнего: в ней то ли была живая музыка, то ли ее не было, или, может быть, гостей стало не двое, а трое. «Экстра Драй Шеррина» хватило всего на один сезон, после чего Иэн пригласил меня в новую прямую программу, продолжавшуюся 100 минут и называвшуюся «Иллюстрированное приложение», — Шеррин в ней не участвовал. Как указывает название, это был воскресный «журнал», состоявший из множества рубрик, одну из которых отдали в полное мое распоряжение. Каждую неделю я исполнял монолог нового персонажа: агента по недвижимости, архитектора, журналиста — всей галереи мне уже не припомнить. Фамилии я давал им по названиям норфолкских деревень, поэтому в памяти моей сохранились Саймон Малбартон, Сэнди Кримлшем и Джеральд Кленчуортон.
Увы, наши гонорары ясно показывали, что мир ценит радио не так чтобы очень высоко. Я вырос, слушая, как Кеннет Уильямс и другие жалуются комично подрагивающими голосами на унизительно малую плату, которая предлагается им за их услуги, и очень скоро сам убедился, что по сравнению со своим нахальным младшим братом, Телевидением, сэр Радио живет в скудости и одевается в отрепья. Меня это не волновало, я готов был работать и задаром, а вот убедить Ричарда Армитажа в том, что часы, которые уходили у меня на сочинение монологов и чтение их перед микрофоном, на исполнение ролей в комедиях и драмах и на гостевое участие в викторинах, не потрачены впустую, что вся эта работа не унижала — как ему, похоже, казалось — мое достоинство, было трудновато. Если говорить лишь о деньгах, радио есть бедный родственник телевидения, однако в том, что касается глубины и доверительности отношений со слушателем, оно — родственник как раз богатый.
Сценарист Тони Сарчет и режиссер Пол Мэйхью-Арчер попросили меня сыграть роль серьезного, проводящего разного рода расследования журналиста Дэвида Лэндера в их новой серии комедийных передач «Специальные изыскания». По сути дела, передача представляла собой пародию на «Контрольную точку», очень популярную программу «Радио-4», героем которой был доблестный новозеландец Роджер Кук, каждую неделю представлявший результаты проведенного им расследования какого-нибудь мошенничества, надувательства или обмана. В первой части программы перечислялись беды и горести тех, кого обманули и обобрали: людей, чьи дома приходили в негодность после того, как их стены покрывали дорогой штукатуркой с гравием — неумело и из рук вон плохо; людей, которых одурачили, уговорив купить в складчину несуществующую виллу; людей, вложивших деньги в… да мало ли существует на свете способов, позволяющих стричь под ноль невинных овечек, — способов, к которым прибегают бесчестные негодяи, перепалки с коими в дверях собственных их домов и составляли вторую, особенно захватывающую часть программы. Гневливые жертвы разоблачений Роджера Кука издевательски высмеивали его, оскорбляли, гнали толчками и пинками из домов, а то и попросту били. «Специальным изысканиям» почти и не приходилось преувеличивать что-либо в историях, уже рассказанных Роджером Куком и его последователем Джоном Уэйтом, создавшим программу «Лицом к фактам». За три года мы сделали четыре сезона нашего шоу, а затем Роджер Кук перебрался на телевидение, и мы последовали за ним, сняв для «Канала-4» шесть эпизодов, объединенных названием «С вами Дэвид Лэндер», — на этих съемках мне приходилось напяливать совершенно чудовищный белокурый парик. Когда же моя рабочая нагрузка стала слишком тяжелой, чтобы позволить мне сниматься во втором сезоне, меня заменил Тони Слаттери, а шоу переименовали в «С вами Дэвид Харпер».
Одна из приятных сторон записи «Изысканий» на радио — кроме отсутствия необходимости носить парик и думать о своей наружности — состояла в работе с актерами, игравшими жертв и мошенников. Бренда Блетин, Гарри Энфилд, Дон Френч, Эндрю Сэчс, Фелисити Монтегю, Джек Клафф, Джанин Дувицки и многие другие приходили в студию и показывали себя во всем блеске. На самом деле «в студию» — это не совсем точно. Для достижения звукового правдоподобия Пол Мэйхью-Арчер нередко выводил нас на улицу, на крышу «Бродкастинг-Хауса», загонял в чуланы, где держали швабры и ведра уборщицы, в столовые, офисы, коридоры и прихожие — это позволяло ему и звукоинженеру создавать подлинный тон и атмосферу сцены. Запись радиопьесы на натуре дело не очень распространенное, и возникавшее при этом настроение из разряда «Сэр, сэр! Такая хорошая погода, может, проведем урок на улице?» делала эфирные сеансы настолько веселыми, насколько это вообще возможно.
Между тем «Иллюстрированное приложение» прекратило свое существование, и Иэн пригласил меня принять участие еще в одной «шерриниаде», на этот раз в шедшем субботними утрами в прямом эфире шоу «Незакрепленные концы» — или «Недокрепленные концы», как предпочитали именовать его участники шоу. За многие годы ими успели стать Виктория Мэзер, Кэрол Тэтчер, Эмма Фрейд, Грехэм Нортон, Артур Смит, Брайан Сьюэлл, Роберт Элмс и Виктор Льюис-Смит. Формат всегда оставался одним и тем же. Вокруг накрытого зеленой бязью стола рассаживались постоянные участники передачи и пара приглашенных писателей, актеров или музыкантов, желавших рассказать о своих новых работах. Нед открывал передачу монологом, в котором юмористически излагались новости недели. Он неизменно благодарил автора монолога — в первые годы существования передачи таковыми были, как правило, Нэйл Шэнд или Алистер Битон, напарники Неда по двум сатирическим переработкам произведений Гилберта и Салливана, «Иоланта налогоплательщика» и «Столичный Микадо», шумных сатир на противостояние Кена Ливингстона и Маргарет Тэтчер, — в середине восьмидесятых сочинения эти неизменно сопровождались бурными аплодисментами публики. Затем Нед представлял какой-нибудь сюжет, заранее записанный одним из постоянных участников передачи.
— Насколько мне известно, Кэрол, вы провели исследование этого явления, верно?
— Ну, Нед… — отвечала Кэрол и произносила несколько вводных слов о своем сюжете.
— Эмма, вы решились встретить рассвет на Бичи-Хед, чтобы увидеть все своими глазами, ведь так?
— Ну, Нед…
Эмма, Кэрол и Виктория, которых я окрестил «Ну-Недками», проработали в этой программе дольше всех остальных ее участников.
Моим вкладом в «Незакрепленные концы» стали монологи самых разных персонажей — примерно таких же, как в «Иллюстрированном приложении». Однажды я прочитал в газете статью об ученом муже, которому пришлось часами и часами смотреть телевизор, чтобы затем составить отчет о том, наносят или не наносят телепрограммы ущерб британской публике и в особенности молодежи. В те дни много говорили о зле, которое рождают присутствующие в полицейских сериалах сцены насилия, об их вредоносном воздействии на впечатлительную юность. По причинам, которые теперь вообразить затруднительно, главным злодеем и олицетворением всего дурного был назначен сериал «Старски и Хатч».[159] «Милейший мистер Гардхаус», как прозвал Иэна Нед, предложил мне написать что-нибудь об ученом, вынужденном смотреть телевизор, и я в ту же пятницу отстучал на машинке, а в субботу прочитал в эфире монолог профессора Дональда Трефузиса, экстраординарного члена колледжа Святого Матфея, Кембридж, филолога и заведующего королевской кафедрой сравнительной лингвистики, которого и вправду ужаснуло царившее на британском телевидении насилие. Его повергло в дрожь и судороги насилие, которое совершали над его чувствами и чувствами легко уязвимого молодого поколения телезрителей Ноэл Эдмондс, Терри Воган и прочие. «Поблагодарим же благие небеса, — говорил он в заключение, — за веселые сцены драк и столкновений автомобилей, сцены, в которых переодетые полицейскими актеры делают вид, будто палят друг в друга, — без невинных увеселений подобного рода телевидение наносило бы нашей молодежи один только вред, и совершенно нестерпимый».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});