Настоящая фантастика – 2012 (сборник) - Андрей Бочаров

Натка улетала утренним рейсом на Лозанну. После телефонного разговора Антон решил тоже лететь. Тем более возникли проблемы с Евгением. Оказывается, тот нырнул уже сегодня, чтобы там, на месте, с помощью сотрудников TTC все подготовить. Бронировать место до Лозанн-ла-Блешере Антон даже не пытался – наверняка все забито хронотуристами. Купил электронный билет до Женевы на ближайший рейс и вскоре уже мчался на такси в Пулково. Какая-то мысль мешала думать о Натке, об очевидной гибели Евгения. Какая-то была закономерность в этих интернетовских «возвращениях-невозвращениях». Он открыл походный планшет – все логи с форумов он слил в один файл – и вновь принялся их изучать. И так погрузился, что не сразу понял, кто и зачем ему говорит:

– Приехали, друг! Вот оно, Пулково.

И только тогда Антона осенило: все возвращения за эту неделю случились из очень глубоких погружений, из времен динозавров. Получается, что по-прежнему можно вернуться, но только из тех времен, где нет следов людей? Даже намека на следы людей.

В дьюти-фри алкоголя уже много лет не продавали, даже пива. Антон решил не тратить времени даром и вошел в чат с Арсентьевым.

«А. Б., сенсация. Вы сидите? А то упадете».

«Что именно?»

«Массовые невозвращения, но сенсация в другом».

«Насколько массовые? Есть статистика, динамика? Когда началось, по какому закону нарастает?»

«Об этом не подумал :( но можно прикинуть».

«Прикинь. Так в чем _твоя_ сенсация?»

«Возвращаются из погружений только охотники дочеловеческих эпох :-/».

«С вероятностью?..»

«Сто процентов. А. Б., вы там? Мне пропуск на Объект бы, хотя бы до техзоны. На завтра».

«Понял, сделаем. Но не в техзону. Спасибо, Антон, все, меня отвлекают».

Переночевав в женевском аэропорту, Антон примчался в Лозанну. Дождался питерского рейса. Хронотуристов встречали микроавтобусы TTC. Антон показал сотруднику корпоративной охраны удостоверение «почетного хронавта», полученное за популярную книгу «Время назад? Время вперед!», сообщил код допуска, пришедший эсэмэской от Арсентьева, и нырнул в микроавтобус, в который забралась Натка. Когда он плюхнулся рядом с ней на сиденье, Натка только вздернула брови. Он положил руку на ее запястье и сказал:

– Так надо.

И начал рассказывать.

Чиновник из ТТС, немолодой француз, выглядевший так, будто не спал несколько суток, не стал чинить препятствий хронотуристке из России, пожелавшей разорвать контракт. Но когда услышал, что та желает еще и немедленно вернуть из Прошлого жениха, взгляд сделался непроницаемым и отчужденным. Ледяным тоном ответил:

– В связи с карантином все возвращающиеся сразу же направляются на курс восстановления. Курс продлится не менее трех дней. Мадемуазель, вам лучше подождать в Лозанне. Ваш друг обязательно к вам вернется.

– Но я могу с ним хотя бы как-то связаться?

– Увы. Условиями карантина это не предусмотрено.

Лицо у Натки вмиг посерело. Антон, понимая, что все бесполезно, вынул удостоверение Международной Лиги Журналистов и бесцеремонно потребовал пропустить его в карантин или сообщить, где тот расположен. Чиновник подобрался, злые морщины обозначились у рта. Процедил: «Одну минуту», нажал что-то на селекторе, и действительно через минуту четверо крепких охранников вынесли под локти Антона и Натку из кабинета и здания администрации.

Антон, не глядя Натке в глаза, предложил возвращаться в Питер – там знакомства, связи, оттуда можно повлиять на ситуацию. Натка покачала головой.

– Ты возвращайся. А я остаюсь ждать.

Антон махнул рукой и зашагал прочь. О чем еще говорить? Они оба все понимают. Главное – она жива.

Вечером на веранде роскошной виллы с видом на Лозаннское озеро, арендуемой Global Temporium, беседовали трое мужчин и женщина, принцесса одной из европейских монархий. На дисплее прокручивался инфослепок.

Мужчина средних лет, одетый по советской моде шестидесятых годов, беспечно шагал вдоль Кремлевской стены, мимо длинной очереди в Мавзолей. Внезапно остановился, словно налетел на незримое препятствие. Повернул голову и, недвижно глядя перед собой, словно в камеру, произнес:

– Натка, почему ты не пришла? Я тебя так ждал.

Очередь у Мавзолея и многочисленные прохожие в тот же миг развернулись и словно по команде, в унисон подхватили:

– Почему ты не пришла? Мы все тебя так ждали.

Принцесса пожала плечами:

– Это и есть катастрофа?

Седой джентльмен, неторопливо отхлебнув бурбона, поставил бокал на пол у кресла и сказал:

– Нет, леди и джентльмены. Это больше не катастрофа. Это начало пути. Прошлое, неважно что оно такое, выходит на контакт. Наверняка у Него обнаружился определенный интерес к нам. А у нас со своей стороны есть интересы Там. Думаю, что мы договоримся.

Обвел взглядом недоумевающих собеседников и едва заметно усмехнулся.

Вячеслав Шторм

Мистер Дж. из Лондона

Свободную личность, открывшую в 73-м Новый Клондайк, звали Лестер Ньюкоб. Однако куда чаще, говоря про него, употребляли эпитет «тот везучий сукин сын». Самого сволича Ньюкоба это ничуть не оскорбляло. Напротив, если разговор происходил в его присутствии, то Лестер горделиво расправлял свои длинные рыжеватые усы по моде Помпеи 40-х и уточнял: «Чертовски везучий сукин сын». И говоривший тут же соглашался, поскольку ни один сволич за последние 200 циклов не открыл новых планет и не сделал результативных заявок больше, чем Ньюкоб.

«У каждого уважающего себя сволича должна быть страсть, – говаривал он за стаканчиком домашнего виски тройной дистилляции. – Чтобы ради нее вскочить среди ночи и побежать на другой конец чертовой галактики в одном исподнем. Иначе жизнь не в радость, да и не жизнь это вовсе, а пустая перегонка пищи в дерьмо. Так вот, в моей жизни таких страстей две». Так говаривал Лестер Ньюкоб и нисколько не кривил душой.

Наверное, не было такого уголка космоса, пыль которого не покрывала многократно латанный корпус двухместного скаут-шипа «Ситка Чарли». Причем чем более диким и опасным был этот уголок, тем лучше. Раскаленные пустыни Гадеса и болота Нового Гримпена, Горы Обреченных на Гагарине-14 и непролазная тайга, окружающая бурные пороги великого озера Янга на Дубраве – он побывал всюду. И если бы кто-нибудь сказал, что сволича Ньюкоба гонит туда жажда наживы, он был бы не прав по меньшей мере на две трети. Конечно, Лестер восемь раз входил в список самых богатых своличей сектора, но куда чаще терял все, что имел. Вернувшись из очередной вылазки, как он выражался, не приобретя ничего, кроме пары новых шрамов, Ньюкоб всегда устраивал пир горой, благодаря Судьбу за то, что он по-прежнему «чертовски везучий сукин сын». А значит, будут еще вылазки и опасности, новые места и новые впечатления. В том же случае, если вылазка была отрадна для банковского счета и репутации и Ньюкоба спрашивали, отчего бы ему теперь не осесть где-нибудь, остепениться да и жить-поживать в свое удовольствие, он фыркал: «Цивилизация! Уют! Пфа, это все не для меня. Все равно что предлагать кубик чертового белкового концентрата тому, кто единожды отведал бифштекс с кровью! Нет, своличи мои, по-настоящему, без дураков живым сейчас можно почувствовать себя только там, на чертовом фронтире, зубами выгрызая у природы все положенные вам права. Как это делали герои Мистера Дж. из Лондона!»