Комната смерти - Джеффри Дивер

— Я не собираюсь баллотироваться.

— Но ходатайство…

— Да, ходатайство подавалось. Но я передумала. И не стала подавать заявление.

Сакс снова не нашлась что ответить.

— Да, — сказала Лорел, — я хотела выдвинуться на праймериз от демократов, но партия сочла мои взгляды чересчур догматичными. Я подала ходатайство о выдвижении в качестве независимого кандидата, но по прошествии некоторого времени отказалась.

Снова то же чувство…

Как ни странно, на этот раз Лорел отвела взгляд. Казалось, ей больше не по себе, чем Амелии. И плечи ее, обычно строго прямые, вдруг обвисли.

— Прошлой зимой я пережила очень тяжелый разрыв отношений. Он… в общем, я думала, мы поженимся. Да, я понимаю, не все и не всегда получается… но боль просто так не проходит. — Она стиснула зубы, и ее тонкие губы дрогнули. — Слишком уж это было мучительно.

Сакс вспомнила реакцию Лорел, когда та ответила на телефонный звонок в доме Райма.

«Она ранима, даже беззащитна…»

— Я решила попробовать нечто иное — выдвинуть свою кандидатуру, посвятить себя политике. Мне всегда этого хотелось. У меня есть весьма серьезные мысли насчет этой страны и роли правительства. Я была старостой класса в средней школе и колледже. Для меня это были счастливые времена, и, думаю, мне хотелось к ним вернуться. Но я решила, что окружной прокурор из меня лучше, чем получился бы политик. Это мое место, — кивнула она в сторону комнаты для допросов. — Знаете, кто тот человек? Сексуальный преступник. Он оказался здесь после того, как домогался трех учениц средней школы. У предыдущего прокурора не было времени заниматься делом, и тот собирался обвинить его в приставании к несовершеннолетним, на тратя лишнего времени и сил. Но я хорошо знаю таких людей, как этот подозреваемый. В следующий раз он изнасилует одиннадцатилетнюю девочку, а потом убьет. Я взяла это дело себе и намерена обвинить его в действиях развратного характера первой степени.

— То есть в тяжком преступлении, — сказала Сакс.

— Именно. И я этого добьюсь. Мой талант — именно подобные дела, а не политика. Моя задача — не давать ходу насильникам и людям типа Шрива Мецгера, которые скрываются за спиной правительства и делают что хотят, наплевав на Конституцию.

Судя по вырвавшемуся у нее ругательству, она действительно была вне себя от злости. Сакс подозревала, что это и есть настоящая Нэнс Лорел, которую редко можно было увидеть под застегнутым на все пуговицы костюмом, толстым слоем макияжа и выражениями типа «если вас не затруднит».

— Да, Амелия, я удалила ваше имя из заметок и писем. Но все это исключительно ради вас и вашей карьеры. Мне даже в голову не приходило, что вам хочется, чтобы ваше имя где-то упоминалось. Да и кому бы хотелось? — пожала она плечами. — Знаете, насколько опасно это обвинение? Оно может положить конец карьере, если хоть что-то пойдет не так. Вашингтон может отказаться от Мецгера и Барри Шейлса, бросив их на произвол судьбы. Но они могут устроить из этого и свой Геттисберг, пойдя в атаку против меня. И если это случится, а я проиграю в вопросе неприкосновенности — мне конец. Федералы надавят на Олбани, вынудив от меня избавиться, и прокурор штата им подчинится. В мгновение ока. Так будет с каждым, имеющим отношение к этому делу.

«Моему делу…»

— Амелия, мне хотелось по возможности вас прикрыть. Ни в одной записке не упоминается Лон Селитто. И Рон Пуласки тоже.

— Но кому-то из нас придется свидетельствовать в суде как эксперту, чтобы представить доказательства, — заметила Сакс и тут же поняла: — Линкольн.

— Он консультант, — сказала Лорел. — Его невозможно уволить.

— Я ничего этого не понимала, — выговорила Сакс. — Извините.

— Нет-нет, это я виновата. Мне следовало поделиться с вами.

Сакс почувствовала вибрацию телефона и взглянула на экран. Сообщение от Лона Селитто.

«Только что выяснил. Приказ об отстранении пришел из центра. Капитан Майерс считает, что ты скрыла правду о проблемах со здоровьем. Он получил медицинские данные от твоего частного врача. Я выбил тебе еще неделю работы по делу Морено. Но к 28 мая ты должна пройти полное обследование».

Значит, Лорел не имела к ее отстранению никакого отношения. К счастью, Сакс не успела выпалить все, что прежде думала по этому поводу. Но как Майерс добрался до ее медицинских данных? Она никогда не пользовалась страховкой от департамента и сама платила ортопеду — именно затем, чтобы никто в Большом доме ничего не узнал.

— Все в порядке? — спросила Лорел, кивая на телефон.

— Да, все хорошо.

В это мгновение в конце коридора раздалось жужжание. Дверь распахнулась, и вошел мужчина дет тридцати с небольшим, атлетического телосложения, в темном костюме. Он удивленно моргнул, увидев женщин в конце коридора, затем двинулся вперед, окидывая взглядом остальной коридор и пустые кабинеты.

Сакс провела здесь немало времени и знала многих служащих и охранников. И естественно, детективов. Но этого человека она никогда раньше не видела.

Возможно, это был адвокат сексуального извращенца. Однако, судя по выражению лица Лорел, она тоже его не знала.

Амелия снова повернулась к Лорел:

— Кстати, у меня есть кое-какие новости. Прежде чем я ушла, мы нашли след, ведущий к информатору.

— В самом деле? — Лорел удивленно подняла брови.

Сакс рассказала о сделанных туристом фотографиях пьющего чай человека, который предпочитал заменитель сахара и страдал желудком, о его недорогом костюме странного цвета, о его возможной связи с армией.

Лорел что-то спросила, но у Сакс сработал инстинкт, и она уже не слушала.

Вошедший не обращал внимания на комнаты для допросов. Судя по всему, он целеустремленно, хотя и настороженно, направлялся к женщинам.

— Знаете его? — прошептала Сакс.

— Нет, — ответила Лорел, и ее встревожило беспокойство Амелии.

В воображении Сакс разыгрался сценарий, который ей подсказывал инстинкт. Это не был Барри