Птенцы Виндерхейма - Алина Лис

– Зачем он тебе?

– Надо.

Бранаг раздраженно отодвинул пустой стакан. Эта женщина его нервировала своей холодностью и целеустремленностью. Он и сам не прочь был иной раз изобразить этакого инеистого великана, которому все безразлично и никто не нужен. Но рядом с Сигрид удержать искомый образ не получалось.

Наверное, потому, что одноглазая ничего не изображала.

– А, сожри тебя йотуны, это надо было включать в условия сделки! Ладно. Что тебе рассказать про Тара? Давать отчет за все пять лет, в течение которых я пытался выбить из этого парня бестолочь, – слишком утомительно.

– Тара – это кто?

– Не «Тара», а Тар. Это Рагнар. Так его прозвали ребята. В честь чжанского горного козла. Рагнар был таким же упрямым. И прыгал по горам немногим хуже.

– Он плохо учился?

– Почему плохо? Хорошо учился. Был одним из лучших на курсе.

– Значит, проблемы с пилотированием?

– Йотуна с два! Этот сванд был гением! Полная синергия, великолепная реакция, потрясающее умение просчитывать маневры. Он летал как бог, об этом твердили все, кого ставили с ним в команду. Да я и сам видел. Парень жил небом…

– Но после выпускных его назначили в наземные войска?

– У него с дисциплиной проблемы были, а не с пилотированием. Знаешь все эти песни и сказания про бунтарей, которые посылают командира куда подальше, а потом выигрывают войну в одиночку? Вот это про него.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что так бывает только в песнях. Раз за разом Рагнар попадал в одни и те же сети. Нельзя плевать на начальство и подчиненных и ждать, что тебя все будут любить и прощать, будь ты хоть Зигфрид Драконоборец. Время гениальных одиночек прошло давным-давно.

– Я знаю это.

– Ты знаешь. Я знаю. А он не знал. Точнее, знал, но не хотел принимать. Я много возился с этим парнем, Сигрид. Думаешь, мне не было обидно, когда его назначили в сухопутные войска? Но я понимаю начальство. Чтобы быть хорошим пилотом, еще недостаточно быть гениальным пилотом.

Маска скучающего циника слетела с ротного. Бранаг завелся не на шутку, видно, его и в самом деле волновала история беспутного сванда.

– У него были друзья?

– Скорее приятели. Больше всех он общался с Энгусом. Хороший парень, спокойный, как тюлень. Был твейром на «валькирии» Тара, сейчас капитан НСК.

Клид помолчал.

– Когда Энгус получил назначение, они поругались. Мальчишка был невменяем от обиды. Не знаю, помирились ли потом.

– И это все друзья?

– Была еще эта ниронская девочка. Сачико, кажется. Бегала за ним хвостиком. Отчислена после четвертого курса. Не думаю, что она что-то значила для Рагнара. Пожалуй, все.

– Мало.

– С таким гонором можно удивляться, что у него вообще были друзья. Тар слишком кичился своими успехами, слишком хотел быть лучше всех, всегда лез вперед. Таких не любят, знаешь ли.

– Знаю.

– Может, это моя вина? Может, кто-то другой, опытный, вроде Вальди, смог бы справиться лучше. Я пытаюсь понять…

Необычная грустная улыбка тронула губы женщины:

– Ты никогда не будешь знать наверняка, Клид. Я бы сказала «забудь», но ты не забудешь.

– Что, я не первый, кто тебе так душу изливает?

– Я похожа на человека, которому все изливают душу? Ты не первый, кто спрашивает себя снова и снова: «Мог ли я что-то сделать?»

Клид моргнул.

– А… понял. Давно?

– Давно. Пятнадцать лет назад. Мой первый выпуск.

– И что с ней?

Сигрид отвела взгляд:

– Умерла.

– Вот и с Таром так. Парень получил назначение на Северный Обрыв и погиб там как герой. Знаешь, я не удивлен. Такие долго не живут. Я даже не удивлюсь, если выясниться, что перед смертью он избил командира базы и сбежал из карцера, чтобы совершить свой подвиг. Это очень в духе Тара. Но как же жалко…

– Жалко, – согласилась ротная. – Значит, ты больше ничего не слышал о Рагнаре?

– Нет. – Бранаг встал. – Знаешь, спасибо за разговор. Наверное, мне он был нужен.

– Пожалуйста.

– Не скажешь, зачем тебе это?

Женщина покачала головой.

– Ты ведь делаешь это не по заданию какой-нибудь хитрой задницы из Небесного Ока?

Между душеведами и ротными за много лет совместной работы укрепилась стойкая неприязнь, тщательно скрываемая обеими сторонами.

– Не оскорбляй меня.

– Ладно, извини. Скользкая сволочь Гуннульв три раза пытался вызвать меня на неформальный разговор. Не понимаю, откуда такое внимание к моему душевному здоровью.

– Интересно.

– А мне – нет. – Ротный приложил кулак к груди в ритуальном приветствии и вышел.

Альдис Суртсдоттир

Гурда сдержала обещание. На следующий день она подошла к Альдис сразу после завтрака.

– Пойдем, поговорим с Сигрид.

Теперь пришел уже черед Альдис сомневаться:

– Ты уверена, что сейчас подходящий момент? У нас лекции через десять минут.

– Да, верно. Тогда когда?

– Не знаю. Надо выбрать время, чтобы она была в хорошем настроении.

– У нее дома через час после занятий?

– Нет! Ни в коем случае!

Воспоминания о письме и огромной лесной кошке еще были свежи. Разум подсказывал, что женщина отнюдь не обрадуется новому вторжению.

В итоге они подкараулили сержанта Кнутсдоттир в обеденный перерыв на выходе из офицерской столовой.

Расчет на то, что сытая Мурена будет снисходительнее, не оправдался.

Ротная хмуро выслушала предложение Гурды и покачала головой.

– Я ожидала подобного, но не от вас, курсант Тьерсдоттир.

Девушка осеклась на полуслове и замолчала.

– Наши подчиненные не обязаны нам нравится или быть друзьями. Вы должны научиться руководить разными людьми. Разными, курсант Тьерсдоттир. У вас есть сильные задатки лидера, но без должной тренировки они так и останутся задатками. Если будете бегать от трудностей, никогда не достигните совершенства.

Проскользнувшая в резких словах ротной тень разочарования накрыла Альдис удушливым облаком. Гурда тоже опустила голову и покраснела.

– Я верю в вас, курсант Тьерсдоттир, поэтому сделаю вид, что этого разговора не было. Вы свободны. – Сигрид наконец-то перевела взгляд на Альдис, и свандка почувствовала неприятный холодок в желудке. – А вас, курсант Суртсдоттир, я прошу остаться на пару слов.

Гурда уже щелкнула каблуками и вскинула руку в прощальном жесте, когда прозвучали эти слова. Подруга на секунду повернулась к Альдис.

«Остаться с тобой?» – спрашивал ее взгляд.

Гурда своих не бросала. За одно это ее нельзя было не любить.

«Не надо. Все в порядке, иди!» – мотнула головой в ответ девушка.

– Итак, курсант Суртсдоттир, у вас по-прежнему проблемы с курсантом Накамурой? – спросила женщина, как только Гурда скрылась за углом здания.

– Да.

– Очевидно, вам также не нравятся ваши товарищи по команде, – вкрадчиво продолжала ротная.

– Дело не в этом. – Девушка чуть ли не застонала, предчувствуя взбучку. Как могла, она постаралась донести до Сигрид свое мнение о доставшихся ей напарниках и способностях Томико как командира.

Получилось паршиво. Со стороны ее сбивчивая речь звучала как жалоба. Жалоба ребенка взрослой няне на товарищей по играм.

Без примеров объяснить, что и как, сложно. А с примерами – слишком долго. Сигрид любит четкость.

Как и следовало ожидать, ее откровения не произвели желаемого эффекта на ротную.

– Обычно я не занимаюсь вытиранием соплей, но вы продемонстрировали некоторые способности учиться на своих ошибках, курсант Суртсдоттир. Поэтому я скажу вам это один раз и повторять не буду. Ваша главная проблема в том, что вы безжалостны, высокомерны и требовательны. Вы не умеете прощать другим людям ошибок и не даете второй шанс. Именно поэтому вас так раздражает Сольвейг Хиттигсдоттир, она слишком похожа на вас. Научитесь не доверяться первому впечатлению, оно не всегда истинно. Даже если человек вам неприятен, в нем могут обнаружиться скрытые достоинства, которых вы никогда не увидите, если не будете смотреть. И смиритесь с тем, что на ближайшие недели курсант Накамура – ваш командир. Другого не будет, учитесь побеждать с таким. Вы все поняли?

– Да, сержант.

На протяжении этой необычайно длинной для ротной речи они шагали по дороге. Впереди показался учебный корпус.

– Тогда идите, я вас не держу.

Альдис сделала несколько неохотных шагов в сторону здания. Обеденный перерыв подходил к концу, впереди маячила лекция по философии, а слова Сигрид нужно было как следует обдумать.

Intermedius

Альдис Суртсдоттир

«Войди в меня!»

Достаточно надеть сенсошлем, и перед внутренним взором распахивается целый мир.

«Забери меня!»

Сотни красок, звуков, форм. Живое трепетное звучание, торжественный хорал, симфония Космоса. Отказаться от себя, отдаться полностью. Альдис тождественна прекрасной безличной силе, которая подхватывает и несет ее, готова раствориться в сверкающем радужном потоке.