Тайна святых - Петр Иванов

Далее, по завещанию св. Франциска, братья должны были жить в хижинах, наскоро выстроенных, и не иметь никаких собственных зданий. Но стали строить огромные монастыри и великолепные храмы, но чтобы остаться верными букве завещания — строили эти величественные здания наподобие хижин. Один наивный историк говорит: таким образом, искусству были поставлены оригинальные и благодарные задачи (архитектурно превращать хижины в дворцы).

Последний видимый момент духовной жизни общины как бы вспыхнул, озарившись святым и чудесным светом, в лице начальника ордена Иоанна Пармского (1247-57), чтобы затем погаснуть до новых, еще и теперь не наступивших времен. Про Иоанна история говорит, что он еще раз явил миру образ, какого свет не видел со смерти св. Франциска. В 1258 году он был смещен по проискам Бонавентуры и предан суду за иоахимизм. Но мы уже говорили, что под иоахимизмом в общине св. Франциска церковное начальство разумело святость, т. е. следование в жизни указаниям Духа Святого. Говорят, Бонавентура на суде всячески обвинял своего предшественника и тому грозила смертная казнь. Но Пармский был приговорен к пожизненному заключению. После некоторого заключения в тюрьме, он прожил еще десять лет в небольшой обители.

Теперь обратимся к апокалипсису “Цветков св. Франциска”.

Апокалипсисом мы почитаем 48-ю главу, имеющую название: “Как брату Якопо из Массы предстало в видении золотое дерево, на котором находились все братья (ордена) со всего мира”. Про этого Якопо автор “Цветков” говорит: “Я возымел великое желание видеть Якопо, ибо Иоанн Пармский, друг Эгидия, мне сказал: если ты желаешь быть осведомленным в духовной жизни, постарайся побеседовать с братом Якопо, ибо сам брат Эгидий жаждал просветиться от него: ибо ум его дошел до небесных тайн, речи его — речи Духа Святого”.

Брат Якопо в начале служения Иоанна Пармского был однажды во время молитвы восхищен в Боге. И простоял в этом восхищении три дня, и было ему от Бога откровение о том, чему надлежало быть и случиться с нашим орденом. “Ему предстало прекрасное и весьма большое дерево, корни которого были из золота; главные ветви дерева были по числу провинций ордена, и на каждой ветви было столько братьев, сколько их было в провинции; а на самом высоком месте средней ветви Якопо увидел брата Иоанна Пармского и на окружающих веточках находились начальники провинций. и после этого увидел Христа на светлом престоле. Христос призывал к себе св. Франциска и подавал ему чашу, полную духа жизни, и сказал: иди и посети братьев твоих и дай им испить из этой чаши духа жизни: ибо дух сатаны поднимется против них. И, прежде всего, св. Франциск поднес чашу брату Иоанну, который поспешно и с благоговением выпил все до дна и внезапно стал лучезарным, как солнце. После него св. Франциск подносил чашу последовательно всем прочим братьям, и мало было таких, которые приняли бы ее с благоговением и испивали до дна. Кто испивал до дна, внезапно становились сверкающими, как солнце; те же, кто проливали все из нее, делались черными и безобразными. А те, кто часть проливали, а часть выпивали, делались частью лучезарными, а частью темными. Брат Иоанн выпил больше всех и потому глубоко проник взором в божественный свет и узрел в нем злосчастье и бурю, которая должна была пошатнуть дерево и потрясти его. Поэтому брат Иоанн сошел с верхушки дерева и, спустившись по всем ветвям вниз, спрятался в основании ствола дерева и погрузился в думы. А брат Бонавентура, который частью выпил, а частью разлил из чаши, взошел на место, которое занимал Иоанн: пока брат Бонавентура стоял на этом месте, ногти на его руках сделались железными когтями, острыми и режущими, как бритва. И с бурной яростью хотел броситься на брата Иоанна, чтобы причинить ему вред. Но брат Иоанн воскликнул громко и поручил себя Христу. И на крик его Христос позвал св. Франциска и дал ему острый кремень и сказал: поди отрежь этим камнем у брата Бонавентура ногти, которыми он хочет повредить брату Иоанну, и тогда он не сможет сделать ему зло. Св. Франциск исполнил повеление Христа. После этого налетел ураган и так сильно потряс дерево, что братья попадали на землю. И, прежде всего, упали те, которые разлили чашу с духом жизни и были унесены в тьму. А брат Иоанн и другие были перенесены в обитель вечного света. И так силен был натиск бури на дерево, что оно упало и ветер унес его прочь. И затем прекратилась буря и из золотых корней того дерева вышло иное дерево, все из золота и произвело золотые листья и плоды. Об этом дереве, об его распустившихся ветвях, о глубине и красоте, о запахе и силе лучше будет в настоящее время помолчать, а не говорить. Во славу Христа. Аминь.

Здесь, хотя образно, но вполне ясно говорится об иссякновении любви в ордене: ставший на место начальника Бонавентура, вместо солнечного света любви, присущего святому Собору, отрастил ногти, похожие на железные когти, — символ жестокого отношения к братьям (и людям вообще). Только особой защитительной благодатью через св. Франциска (получившего кремень — образ защиты своего брата Иоанна) истинный брат собора был избавлен от этих когтей. Жизненные поступки Бонавентуры символически изображают, что произошло в братстве: он тщательно уничтожал все записанное о св. Франциске до него и сам написал “новое” житье святого (но не только внешнее, а вместе с присными губил и внутреннее дело святого собора — любовь). Не имеющее любви братство, конечно, должно было внутренне (духовно) перестать существовать, вместе с ним иссякли силы и церкви воинствующей: “так силен был натиск бури (антихристова духа) на дерево (образ церкви воинствующей), что оно упало, и ветер (жизни нелюбовной) унес его прочь”.

Но золотые корни, то есть сокровенная святая жизнь в церкви верных, конечно, никогда не прекращающаяся, сохраняют свою силу. В свое время “корни эти произведут иное дерево все из золота”.

Последнее пророчество нельзя иначе понять, как то, что в церкви Христовой на земле наступит жизнь святая, совершенная — засияет Фаворский свет, — церковь станет огненной, то есть все в ней исполнятся Духа Святого, как было некоторое время после Пятидесятницы; великая благодать и одно сердце и одна душа у всех. Это католическое предсказание о будущей огненной церкви, подобное предсказанию афонских безмолвников в церкви восточной*, выражено и здесь также осторожно, как там: “об этом дереве, о глубине и красоте… лучше будет в настоящее время помолчать” (“Цветки”). Осторожно, чтобы не породить соблазна, как было во втором веке: движение монтажистов или у католиков: последователи Иоахим, впавшие в экстаз от ожидания (без мановения Духа Святого) огненной церкви.

* См. главу “Должно вам родиться свыше”, в конце ее.

После св. Франциска

Вселенские силы воинствующей Христовой церкви иссякли, ибо ни иерархия, ни народ не прониклись достаточно светом великих святых, посланных Христом, чтобы противостоять развивающемуся антихристову духу. После св. Франциска область действий верных свидетелей ограничивается тесным кругом их личных влияний на отдельных людей, или на отдельные категории людей. и свет Христовой любви не сияет по всей церкви, как во времена св. Бернарда или собора святого Франциска.

Чтобы дать понятие о святых времен после св. Франциска до настоящего времени, остановимся на деяниях св. Екатерины Сиенской (1347–1380 г.), св. Петра Клавер (1585–1652 г.), св. Иосифа Коттоленго (1786–1842 г.).

Св. Екатерина Сиенская

Силы Екатерины Сиенской были как бы направлены на вселенское дело. Но цели, которые она преследовала в этом деле и усилия, которые она употребляла, обличают не Божие мановение на эти дела, а какие-то посторонние влияния на нее, вернее всего доминиканского ордена, через земные поступки думавшего получить положительные (т. е. духовные, иначе не бывает в церкви полезного) результаты.

Рассмотрим, однако, прежде то действительно святое, что сеяла эта Божия избранница. Мы различаем три периода в житии св. Екатерины. Еще подростком начала она свое служение, вернее сказать, любовь к Богу различными лишениями, переходящими в самоистязание, из сочувствия к страданиям Христа. Этот крест, данный святому, невинному почти ребенку, говорит о тяжком состоянии церкви. Постепенно мучения углублялись. Тогда пришло время видений. Видения св. Екатерины столь изумительны и высоки, что невольно иногда возникает сомнение: правда ли это. Но сомневаться невозможно: высота христианского сознания, мудрость этой неученой женщины свидетельствуют о правде. Ей постоянно являлся Христос, иногда в сопровождении Богоматери и святых, но, большею частью, один и раскрывал тайны Царства Божия. “Меня всему научил Сам Христос”, говорила св. Екатерина, побеждавшая своим неземным разумением самых ученых богословов того времени.