Город Антонеску. Книга 1 - Яков Григорьевич Верховский

не распространилась, я прошу вас срочно дать указание не присылать сюда больше жидов.

Префект, лт. кол. Исоп.

Хамское, надо сказать, послание.

Без обращения: «Господин профессор» и прочее…

Без выражения преданности в конце: «Искренне Ваш…» или чего-либо подобного. Просто: «Префект» и закорючка вместо имени отправителя.

И все же это письмо, несмотря на его чудовищную сущность, дает нам бесценный фактический материал и право утверждать, что после бойни на Дальнике в Транснистрию угнали около 50 тысяч евреев Одессы.

Не 12, и не 15, как утверждают некоторые историки, а 50!

Исопеску, правда, называет цифру 49: вначале 9 тысяч жидов, а затем еще 40.

Но это лишь те, кто добрался живым до Богдановки, а угнали наверняка больше, гораздо больше.

Алексяну на письмо не ответил.

К средине декабря все 40 тысяч притащились в Богдановку и были, как сказано, загнаны за колючую проволоку свиносовхоза.

О том, что произошло с ними дальше, есть много различных свидетельств, но самым достоверным, на наш взгляд, является докладная записка Одесского обкома партии, подписанная товарищем Колыбановым. [Партийный архив Одесского обкома партии, ф. II, оп. II. д. 52.]

Мы называем этот документ «Сказкой о мирных советских гражданах».

Сказка о мирных советских гражданах

Докладная записка посвящена «жертвам фашистских оккупантов на территории области» и, следовательно, должна была бы вести речь о сотнях тысяч евреев, уничтоженных оккупантами.

Ан нет!

О евреях в записке как раз нет ни слова.

Речь в ней идет только о… «мирных советских гражданах».

Но сначала несколько слов о человеке, подписавшем эту записку, о товарище Колыбанове.

С товарищем Колыбановым вы уже познакомились.

Это тот самый Анатолий Колыбанов, достаточно молодой еще, 40-летний рыжий детина, бывший чекист, не сумевший закончить даже рабфак, который во время осады города был фактически полным хозяином области – первым секретарем обкома.

Именно он, Колыбанов… по заданию партии, конечно!.. превратил Одессу в «Мышеловку».

И, как следствие этого, именно он несет личную ответственность за гибель евреев Одессы и, в частности, за уничтожение тех, кто после бойни на Дальнике остался в живых и был угнан в Богдановку.

Тогда, в октябре 1941-го, как вы уже знаете, Колыбанов «драпанул» из Одессы и всю войну «ковал победу» в глубоком тылу, в Казани.

Весной 1944-го он вернулся к своим обязанностям и по совместительству занял пост председателя Областной комиссии по расследованию злодеяний, повторив «цирковое сальто» Шверника, превратившегося из председателя «Совета по эвакуации» в председателя ЧГК.

Для проведения «расследования злодеяний» Колыбанов отправился на место их «совершения», в Богдановку, во главе весьма авторитетной комиссии, включавшей и следователей МГБ, и судебно-медицинских экспертов, и даже специально прибывшего из Москвы члена ЧГК – академика Трайнина.

Результаты работы комиссии в виде вышеуказанной докладной на 55 листах были представлены 31 декабря 1944 года в ЧГК.

Трудно сказать, как повлияло на членов комиссии то, что пришлось лицезреть им в разрытых захоронениях Богдановки. Но основные «претензии» их к оккупантам, на удивление, оказались связаны с грабежом и с так называемой «румынизацией» Одессы и области.

Докладная, естественно, в ярких красках рисует и пытки, которым подвергались «мирные советские граждане», и, чтобы не было уж никаких сомнений, перечисляет национальности этих граждан: русские, украинцы и молдаване.

Но вот наконец и раздел, касающийся собственно уничтожения.

Вот тут наверняка, речь пойдет о евреях.

Но нет, евреи и здесь не упоминаются.

Впрочем, так это было в те дни во всех официальных документах, во всех газетных статьях и даже… на удивление!.. в протоколах опросов свидетелей.

Очевидцы убийств, в большинстве своем полуграмотные сельские бабушки и деды, в своих свидетельствах всегда вместо привычного им слова «еврэи» или «жиды» употребляли его эвфемизм – «мирные советские граждане».

Случалось, что нееврейская национальность этих «граждан» даже особо подчеркивалась. Так, среди опознанных трупов фигурируют рабочие одесского порта братья Петр и Михаил Емельяновы, рабочие мельницы Григорий и Анна Колесниковы, студент Василий Горячев, инженер Петр Сологуб…

И ни одного еврейского имени, ни одной еврейской фамилии.

В числе 54 тысяч уничтоженных – ни одного еврея…

А вот в списке погибших, составленном Леней Дусманом, совсем другие имена и другие фамилии[82].

Особенно нас поразила фамилия Пекер.

В Богдановке были убиты четверо детей по фамилии Пекер: 13-летний Мишка, 10-летний Семка, 8-летняя Ханци и 2-летний Моничка.

Рядом с этими детскими именами мы не увидели ни одного взрослого по этой фамилии Пекер.

Как добрались они, эти четверо, до Богдановки?

Кто нес на руках всю дорогу двухлетнего Моничку?

Неужели тринадцатилетний брат его, Мишка?

Да, наверное, Мишка.

Наверное, Мишка нес Моничку всю дорогу.

И донес до конца. Сохранил, не дал умереть, от голода, от болезни.

Уберег от приклада конвойного.

А дальше не смог.

И так, с маленьким Моничкой на руках, ведя за собою Семку и Ханци, пошел на смерть к Богдановской Яме, где происходило убийство.

В списке Дусмана у имени Монички помета: «расстрелян».

Но нет, вряд ли на Моничку стали бы тратить пулю.

Скорей всего, Мишка не выпустил брата из рук.

Скорей всего, вместе с ним стал на колени у края Ямы и, получив пулю в затылок, вместе с ним скатился в горевший на ее дне костер.

Мир праху твоему, брат наш Мишка…

Но почему, скажите на милость, евреев нужно было называть «мирными советскими гражданами»?

Что в этом слове – «евреи» – такого крамольного?

Почему полуграмотные сельские бабушки и деды, для которых гораздо привычнее слово «еврэи» или «жиды», все, как один, называют погибших «мирными советскими гражданами»?

Но если абстрагироваться от этого лицемерного эвфемизма, то докладная Колыбанова производит довольно серьезное впечатление, и все приведенные в ней факты, видимо, подлинны. Но кроме этого, нам посчастливилось изыскать в архивах еще несколько уникальных документов.

Это не результаты расследований комиссий и не свидетельства очевидцев трагедии. Это свидетельства самих жертв!

Свидетельства евреев, побывавших на дне Богдановской Ямы.

Вы спросите, как это возможно?

Как могли они выжить?

Они выжили потому, что были «мортусами».

Мортусы как свидетели обвинения

Мортусы…

Какое мрачное слово…

Во время свирепствовавшей в средние века чумы по городам Европы разъезжали целые команды мортусов, задачей которых было собирать валявшиеся на улицах трупы.

Прохожие обходили их стороной. Завернутые в черные просмоленные плащи, мортусы вызывали мистический ужас и были действительно опасны – прикасаясь к зараженным чумой трупам, они становились источником смертельной заразы.

В Богдановке роль мортусов выполняли евреи.

Самые молодые и сильные: 127 мужчин, 49 женщин и одна 15-летняя девочка по имени Эстер.

Мужчины, стоя по колено