«Ближние люди» первых Романовых - Вячеслав Николаевич Козляков

Смута 1682 года

Смутой назвали события 1682 года современники. Самый ценный для историков делопроизводственный документ, рассказывающий о знаменитой «Хованщине», — записная книга Разрядного приказа — открывался короткой записью: «190-го (1682-го) смутнае время»[380]. О Смуте размышлял и Сильвестр Медведев, автор другого сочинения — «Созерцание краткое», мимо которого также не может пройти ни один исследователь событий 1682 года. «Вопрошение было у мудрых сицево, — писал ученый монах и философ Сильвестр Медведев, цитируя далее самого Аристотеля: — „Которым делом смута и мятеж в государстве делается?“». И отвечал на этот вопрос примерно так же, как понимали другую Смуту — начала XVII века: «Егда честные люди и в государстве заслуженые, от чинов великих и честных откиненные, а мелкие люди бывают подвзыщенныя»[381].

На свой счет мог бы отнести эти слова и Артамон Матвеев, но они предназначались отнюдь не для него. В конце царствования Федора Алексеевича чувствовали себя отодвинутыми в тень бояре князь Иван Андреевич Хованский и Иван Михайлович Милославский, с именами которых связывали заговор против избранного на царство Петра.

К классической Смуте отсылает и роковая дата выступления — 15 мая, день памяти «новомученика» царевича Дмитрия, погибшего в Угличе в 1591 году. История сделала круг, и 91 год спустя, день в день, совершатся другие события, изменившие ход русской истории. Выступление стрельцов и солдат в Москве было начато против «новых Годуновых» и «губителей царского рода» (как назвал их Сильвестр Медведев), а превратилось в новую историческую драму, приведшую к завершению истории Московского царства…

Приезд Артамона Матвеева в Москву сразу вернул ему положение первого «ближнего человека» в царском окружении. Царица Наталья Кирилловна, опекавшая юного царя Петра, тоже нуждалась в таком опытном советнике и помощнике в делах. Фактически на ближайшие годы именно она должна была стать «регентшей» при новом царе. И царица Наталья Кирилловна сразу воспользовалась своим правом. Распоряжения о возвращении из ссылки «Артемона Сергеева сына Матвеева» и ее родного брата Ивана Кирилловича Нарышкина были сделаны уже в день смерти царя Федора Алексеевича 27 апреля. Как позже выяснится, на беду обоим возвращенным ссыльным, так как именно они станут жертвами выступления стрельцов в Москве.

На следующий день после погребения царя Федора, 29 апреля, были даны новые распоряжения казначею Михаилу Тимофеевичу Лихачеву о подготовке встречи Артамона Матвеева. Надо было собрать сохранившиеся серебряные сосуды из матвеевского дома в Москве и прислать их в Сыскной приказ боярину князю Михаилу Юрьевичу Долгорукову[382]. После чего их должны были вернуть бывшему владельцу.

Один из немногих сохранившихся первых указов царя Петра Алексеевича (до начала его соправления с царем Иваном Алексеевичем) датирован 12 мая 1682 года. Указ был издан в связи с уже состоявшимся возвращением Артамона Сергеевича Матвеева из Луха в Москву, после чего его немедленно пожаловали «честью в бояря по прежнему». Было дано распоряжение «в боярских книгах и в списках имя ево в боярех ныне написать и впредь писать в том месте, как он написан был в чести наперед сего». Так Матвеев снова получил боярский чин и занял утраченное положение.

Но и это было не всё. В том же указе говорилось о возвращении ему поместий и вотчин в Московском уезде и в разных городах вместе с людьми, жившими ранее за боярином Артамоном Матвеевым и его сыном[383]. По свидетельству Андрея Артамоновича Матвеева, указ о пожаловании боярским чином и отдаче конфискованного имущества был объявлен еще в Мезени. Но его «Записки» были написаны много позже, и мемуаристу был важен только факт состоявшейся «реабилитации». Предпочтение следует отдать записанному в Разрядном приказе царскому указу 12 мая, подписанному думным дьяком Василием Семеновым.

Кстати, перемены коснулись и положения Андрея Артамоновича Матвеева, пожалованного в тот же день в спальники царя Петра. Одновременно с молодым Матвеевым в спальники был пожалован князь Борис Иванович Куракин. Оба они — князь Борис Куракин и Андрей Матвеев — станут известны как сподвижники царя Петра I и оставят свои записки о событиях 1682 года.

В семье Матвеевых главным виновником их бед считали боярина Ивана Михайловича Милославского. Интересную историю о том, как Артамон Матвеев сразу же попытался «поставить на место» своего врага, привел князь Борис Иванович Куракин. Рассказана она как «авантура курьезная», или исторический анекдот (в такого рода истории тогда вкладывали другой смысл, состоящий не только в развлечении, но и в нравоучении). Артамон Матвеев, по словам князя Куракина, послал кого-то из своих «знакомцев» к притворившемуся больным боярину Милославскому («которой тогда притворно лежал, не хотя присягу чинить царю Петру Алексеевичу, и все интриги к бунту приуготовливал»). Матвеев потребовал «добродетельно» (по доброй воле) возвратить его «конфискованное» имущество, иначе грозя неприятностями. «На что он, Милославский, — продолжал рассказчик, — ответствовал в кратких терминах, но сими фактивы, что „де я того и ожидаю“, сиречь бунту. И на завтрие тех разговоров бунт сделался»[384].

Мнение о руководстве заговором боярином Милославским было оспорено историком Сергеем Константиновичем Богоявленским. Он обратил внимание на то, что среди жертв московского бунта 1682 года оказались и люди, близкие к Ивану Михайловичу Милославскому. Взгляды на царевну Софью и боярина Милославского как на организаторов восстания признавал несостоятельными и прекрасный знаток истории городских восстаний XVII века Виктор Иванович Буганов.

Насколько всё было сложнее, показывают свидетельства о первых встречах Артамона Матвеева в Москве, а «в те же три дни все палатные знатные особы приездом своим великую честь ему боярину Матвееву в дом его учинили». Главной из них была встреча с фактическим главой боярского правительства при царе Федоре Алексеевиче боярином князем Юрием Алексеевичем Долгоруковым. По словам «Истории о невинном заточении…», «на долговременных разговорах один на один они, бояре, оба с собою были». Им было что обсудить друг с другом: когда-то именно боярин князь Долгоруков не дал окончательно уничтожить боярина Матвеева.

Состоялся и визит «знатных пятидесятников и пятисотных» из стрелецких полков, приехавших «с хлебом с солью». Позднее сын Матвеева посчитал это коварным ходом стрельцов, но кто знает, может быть, это была попытка как раз не доводить дело до открытого выступления и договориться с новым правительством царицы Натальи Кирилловны. Ведь ранее правительство уже согласилось на большие компромиссы с требованиями стрельцов о наказании своих начальников[385].